— Доброе утро, София Алексеевна. Владик рано проснулся, сегодня ночью он спал очень беспокойно, что — то бормотал во сне, но я не решилась его будить.
— Может быть, он заболел? Не мог он подхватить простуду? Здешний климат обманчив, ветер меняется с быстротой света.
— Нет, не думаю, — женщина покачала головой, явно пребывая в замешательстве и это встревожило Соню. Она нахмурилась.
— Что, Антонина Степановна? Говорите же! — Мне кажется, Владик выдумал себе друга, — неувернно продолжала няня, отводя в сторону глаза. Соня вздрогнула, настолько чудовищно это прозвучало. Какого еще друга?
— я Вас не понимаю.
— Ну, знаете, маленькие дети, особенно дошкольного возраста, могут придумать себе воображаемого друга. Если ребенок пережил сильнейшее потрясение и испытывает одиночество, он начинает воображать, что рядом с ним находится именно такой друг. Он придумывает ему имя, внешность и зачастую верит в его существование.
— Господи, — простонала Соня, — что Вы такое говорите! Владик! — открыв дверь в комнату сына, девушка на мгновение застыла, уловив метнувшуюся к шкафу тень. Мальчик обернулся, с явным недовольством глядя на мать, — Владик, иди сюда, мне нужно тебя спросить кое о чем. Когда Влад подошел, Соня заглянула в комнату, тщательно осмотрев все углы, но ничего подозрительного не обнаружила. Однако на сердце после слов няни поселилась тревога. Присев перед мальчиком на корточки, девушка улыбнулась ему, — Владик, сынок, я приготовлю тебе пудинг, твой любимый, хочешь? С яблоками.
Он равнодушно кивнул, оглянувшись на запертую дверь комнаты.
— Что с тобой происходит? Ну скажи хоть что — нибудь, — ласково теребя его за пухлую щечку и поглаживая по густым светлым волосам, продолжала Соня. Влад не проронил ни слова, как и за весь минувший год. Девушка взглянула на Антонину Степановну, ища поддержки. Женщина вздохнула. Чем она могла помочь? Владика следовало отвести к психологу, все эти его рисунки пугали ее, хотя она и не рассказывала Софии о том, что ее сынишка непрестанно рисует какую — то воду, закрашивая ее черными тонами, но в волнах можно различить крошечную ручку, словно кто — то взывает о помощи из мрачной глубины.
Взяв сына за руку, Соня отвела его в кухню. Владик порывался уйти, но она удержала его и, пристально глядя в лицо, попыталась понять, что с ним происходит. Нужно добиться того, чтобы владик стал снова разговаривать, но Соня не знала, как это сделать.
— Милый, я все понимаю, ты переживаешь из — за того, что Антошка больше не живет с нами. Но ты должен научиться жить без него, сынок. Мне тоже его очень не хватает, но у меня есть ты, а ты единственная моя опора. Ради тебя я горы сверну, Влад. Скажи мне хоть слово, ну не мучай ты меня так. За что ты меня наказываешь?
Мальчик отвел глаза и начал что — то чертить пальцем на столе. Весь его вид говорил о крайнем раздражении, но София сумела справиться с приступом гнева, внезапно охватившем ее. Влад потрясен смертью брата и поэтому так замкнулся в себе. Она должна быть терпеливой. Подойдя к сыну, девушка обняла его, но Владик ее отпихнул. На его запястье Соня вдруг увидела странную царапину. Не позволяя мальчику отпрянуть и спрятать руку за спину, она удержала его ладонь и посмотрела на рану. Еще не засохшая корочкой царапина выглядела свежей, похожей на след от чего — то острого.
— Что это такое, милый? Где ты так поранился?
Молчание сына начинало выводить ее из себя. Когда закончится этот кошмар? Почему она никак не может совладать с собственным ребенком?
— Владик, послушай, я твоя мама. Я хочу, чтобы ты доверял мне, как раньше, малыш. Скажи хоть что — нибудь, я ведь переживаю за тебя. Где ты так поранился?
— Это нечаянно, мама. Мы с Антошой играли в войнушку и он меня поцарапал кончиком стрелы.
От неожиданности, услышав голос сына, Соня вздрогнула и не сразу до нее дошло то. что Влад заговорил. Мгновение она смотрела на него, не понимая смысла его слов, а затем порывисто прижала голову мальчика к груди.
— Господи, Владик, ты заговорил! Мальчик мой, сынок...
— Ты хорошо меня понял? Она не должна ни о чем не догадываться, слышишь? — в который раз повторила красивая холеная женщина, расхаживая по кабинету в престижном издательстве модных журналов.
Мужчина, что сидел в кресле напротив рабочего стола, молча пожал плечами, не сводя внимательных глаз с хозяйки роскошного кабинета. Стерва. Настоящая хищница, знающая себе цену. Она обладала броской внешностью и эффектной красотой, но, как ни странно, его это ничуть не трогало. Он не любил таких женщин, которые мнили себя госпожами и подчиняли своей воле любого, кто оказывался слабее. Но она платит ему неплохие гонорары, а работенка — то не требует особых усилий. Женщина круто развернулась, явно ожидая его ответа и он поспешил уверить, что все сделает, как надо. удовлетворенно кивнув и сразу успокоившись, блондинка присела за стол, всем своим неприступным видом давая понять, что разговор исчерпан. Он нехотя поднялся и прошел к двери, но не применул поинтересоваться:
— Чем же София Климанова так провинилась перед Вами? За что Вы уготовили ей столь неблаговидную участь?
Он полагал, что эта стерва не удостоит его объяснений, ибо при его словах в ее умело накрашенных темных глазах вспыхнуло презрение. По ярко — перламутровым губам скользнула злая усмешка:
— Я ненавижу ее за то, что она всегда была на ступень выше. чем я. Она была первой во всем — в учебе, в любви, в мужском внимании. Ее признали лучшим дизайнером года, в то время как мне досталась неприметная роль ее помощницы. И как ты думаешь, после всех этих унижений я могу к ней относится иначе? ступай, возьми билет на первый же рейс до Приморска и без глупостей. Держи меня в курсе происходящего, а я постараюсь прилететь при возможности, когда закончу с делами агенства...
Соне снова снился тот же кошмар, что преследовал ее все прошедшие месяцы после смерти Антона. Она шла по песчаному берегу, ветер злыми порывами трепал ее волосы и из — за налипающих на лицо прядей она не видела, что там, впереди. Но ей нужно было добраться до пирса. Там ее сын, она нужна ему. Он напуган и не может выбраться из темной воды. Скорее, скорее.
— Мама! Мамочка, я здесь!
Истошный вопль заставил Софию вздрогнуть. Где же он, где ее мальчик? Почему она не видит его за наползающим туманом?
— Антошка! Милый, где ты?!
— Мама, — раздается за ее спиной и девушка резко оборачивается. Антон смотрит на нее непонятным взглядом, с его одежды стекает прозрачная вода, — мама, я здесь. Ты пойдешь со мной, мама?
— Господи, Антошка, — заливаясь слезами, приговаривает она, крепко сжимая его в объятиях. Он такой родной, такой бесконечно любимый. Он дрожит и Соня всеми силами пытается отогреть его ледяные руки. А в следующее мгновение Антон потталкивает ее и Соня летит в море, захлебываясь и дико барахтаясь в набегающих пенных волнах...
— Значит, Владик заговорил? — переспрашивала по телефону Таня, когда София рассказала подруге о том, что сын наконец — то перестал молчать, — слушай, Соня, но ты должна сводить его к психологу. Нет, не перебивай меня. У меня есть знакомый, он отличный доктор и прекрасно справляется с детскими страхами.
— Не знаю, Тань, мне кажется, это лишнее. Просто он был потрясен, ведь Антон...
— Я настаиваю. Если ты сейчас не хочешь об этом говорить, отложим разговор до моего приезда, хорошо?
— Ты собираешься в Приморск? — слегка удивилась Соня. Она сидела на берегу моря, подставив разгоряченное лицо теплому бризу и смотрела на спокойную водную глазурь, переливающуюся радужными бликами.
— Ну а ты что думала, что я брошу тебя одну там, в незнакомом городе и буду сидеть здесь, занимаясь нашими делами?
— Танюшка, но у тебя же работы там навалом. Прости, что я все на твои плечи взвалила.
— Перестань, — в голосе Татьяны слышится недовольство, — тебе необходимо развеется и именно по этой причине я и купила тебе билет на восток. Как погода?
