– Не завалит, Сонечка, конечно, нет. Екатерина Владимировна хороший специалист. Я ей доверяю.

– Доверяешь? А мне?

– А тебя я люблю.

– Да, но в профессиональном качестве? – Соня опять обиженно подергала нижней губой, напрашиваясь на комплименты. – Я ведь тоже хороший специалист. Только проверки не выношу.

– Это я уже понял. Несравненная моя, что ты дуешься? Екатерина Владимировна обычный специалист, каких много. А как свидетельствует твоя должность, ты у меня – лучший специалист. И единственный.

– Ах, Всеволод, ты такой милый!

– Кхе, кхе, – Катерина дала знать о своем присутствии.

Директор тут же подскочил на ноги, выпрямляясь во весь рост:

– Екатерина Владимировна? Принесли паспорт? Отлично. Дойдите до секретаря, отдайте ей документик на оформление. И в добрый путь! – Всеволод Егорович неестественно широко улыбнулся. – Билеты уже куплены. Завтра к обеду будете в краевом центре. Смените обстановку на два дня. Отдохнете от нашей сырости.

– Серости, Вы, наверно, хотели сказать, Всеволод Егорович? Серости. А Вы, София Юрьевна, Вы уже выздоровели? На работу потянуло?

– Э-э-э… нет еще, что Вы? Вот – наглоталась таблеток. Лучше стало, так и сразу сюда. Душа болит за родную школу. Это так любезно с Вашей стороны, Екатерина Владимировна, что Вы согласились подменить меня по работе и учебе. Знаете, когда-нибудь и я смогу оказать Вам подобную услугу. – Сонечка невинно захлопала ресницами.

– Да что Вы? О, не волнуйтесь так чрезмерно! – Екатерина злорадно усмехнулась. Обман кругом продолжал преследование, но боли уже не чувствовалось. И причин дрожать за свою репутацию, или дорожить добрыми отношениями с этими людьми, больше не находилось. – Уверена, София Юрьевна, что этот шанс представится Вам очень скоро. Гораздо раньше, чем Вы можете себе вообразить.

– Это Вы о чем?

– Я о своем увольнении. Ухожу по собственному желанию. Сейчас у секретаря напишу заявление, ну, чтобы два раза не бегать, то с паспортом, то еще с чем. И через две недельки, считайте сами, мои ученики – ослики и грызлики – будут Вашими. Так что выздоравливайте скорее и набирайтесь сил. Они Вам понадобятся. А что Вы, София Юрьевна, так побледнели? Вам, как лучшему и единственному в своем роде специалисту, моя учебная нагрузка не составит особого труда. Во всяком случае, пока наш с Вами директор не найдет мне достойную замену. Верно, Всеволод Егорович?

Автобус слегка мотнуло на скользкой дороге, и Екатерина вынужденно открыла глаза, отвлекаясь от невеселых воспоминаний. Ничего не изменилось. В салоне тот же усыпляющий равномерный гул: разговоры пассажиров, требовательное мяуканье кота о предоставлении ему свободы, безвкусная кинокомедия по телевизору, расположенному над головой их водителя. За окном мокрые поля, леса, редкие встречные машины и стена воды. Воды, соединяющей небо и землю.

– Ну вот, опять съехали с федеральной трассы! – проворчала пожилая дама с соседнего кресла. – Я разве платила деньги, чтобы меня по объездным дорогам возили? Теперь не меньше получаса по кочкам трясти нас будет!

– Почему мы съехали с федеральной трассы? – нехотя спросила Катерина. «Какая, впрочем, разница, почему? Водитель обязан довезти нас до Перми, так хоть через Северный полюс, но довезет».

– Ясное дело – трасса перекрыта. Или опять чего-то ремонтируют, или авария. Ой, а в прошлую субботу я ездила к внукам в Пермь, так мы в такую жуткую пробку попали…

Катерина снова прикрыла веки, отстраняясь от болтливой попутчицы и просматривая на своем внутреннем экране дальнейшие несчастья вчерашнего дня.

За какие-то сутки, даже не сутки, а лишь несколько часов, молодая женщина умудрилась потерять любимого мужчину и любимую работу. Она вспомнила, как проревела вчера остаток дня на плече подруги, рассказывая ей все произошедшее и проклиная злополучную судьбу. Вспомнила, как невнятно что-то пыталась объяснить вечером сестре, маме и бабушке, почему не будет свадьбы. Советы и утешения близких перемешались в ее голове:

– Ничего, ничего, Катька! Не хнычь! Он у нас еще получит! – воинственно потрясала кулаками Надежда, глядя на рыдающую подругу. – Я на твоего Родиона всех наших одноклассников натравлю. Будет знать, как обижать такую девчонку! И работу тебе найдем. Айда ко мне в торговлю, а?

– Давай, дочурка, успокаивайся, – спокойным и очень печальным тоном приговаривала мать. – Родион твой не прав. Но хорошо, что все произошло именно сейчас, до свадьбы. Это лучше, чем целую жизнь с ним мучиться, а итог будет все равно одинаковый. Вон как твой отец. И мне жизнь поломал, и вас оставил.

– Это потому, что и ты, мама, и Катька, вы просто не умеете за себя постоять! – вклинилась Варвара. – Вот взять, к примеру, меня. Пусть мне на деньги не очень везет, но в отношениях с мужчинами я себя защищать умею! Вот будь Родька моим женихом, он бы и мечтать у меня не смог, чтобы куда-то налево. А у вас же все на доверии! Как будто мужчинам известно такое слово! Они же доверие воспринимают как безразличие. Вот на подвиги и тянет! Строже надо быть!

– Да, да, Варя! – Надежда усердно закивала головой. – В отношениях самое главное – это правильный расчет! И что ты, Катюха, не уехала с Лешкой в прошлом году в Норвегию? Жила бы, как королевна, за границей! По-норвежски уже вовсю щебетала и не пахала бы так, за копейки.

– Мы с Алексеем друзья. А люблю я Родиона, – сквозь судорожные рыдания вымолвила Катерина. – У меня к Родьке чувства, понимаете?

– Чувства? Катя, да откуда в тебе столько хлама? Средневековье какое-то! – снова подлила масла в огонь младшая сестра. – Такого парня упустила, такой шанс на лучшую жизнь! А сейчас ни жениха у тебя, ни работы…

– А ну, девки, уймитесь! – строго скомандовала бабушка, протягивая навстречу Катерине теплый травяной чай. – Не до ваших упреков ей! Что случилось, то случилось. Работа трудолюбивых людей уважает, Катя без дела не останется. В другую школу возьмут. И женихов кругом – пруд пруди. Родьку, конечно, я на порог нашего дома больше не пущу. А в остальном все нормально, Катюша. Не истязай себя слезами. Жизнь продолжается.

– Я не знаю, как дальше мне жить, бабушка.

– А вот это плохо! В церковь тебе надо сходить, Катя, исповедаться. У иконок постоять, помолиться. Вы, современная молодежь, совсем разучились жить по Божьим заповедям. Вот на вас и сыплется с неба. И наказания, и наставления.

– Ба-аб, давай позже! Мне пока не до этого, правда! – Катерина раздраженно поднялась на ноги, желая в самом начале пресечь не очень приятную для себя нравоучительную тему. – Схожу я потом, как-нибудь. Будет время – обязательно схожу. Да вон вместе с Варькой зайдем, свечки поставим. Может, и впрямь, сглазил кто? Невезучие мы какие-то.

– Причем здесь невезение или сглаз? Я ж вам с Варей о вере говорю, о Божьей помощи! Девки вы несмышленые! Всему-то вас учить нужно. О счастье мечтаете, о славе, о богатстве, а Бога вездесущего не замечаете даже! Вот скажите мне, удочерит вас завтра Президент наш, или бизнесмен какой крупный, этот, олигарх. Как вы к этому отнесетесь?

– Спрашиваешь, бабуля! – Варвара засмеялась. – Очень даже замечательно отнесемся.

– Гордиться, наверно, станете? – вновь подковырнула бабушка. – А в случае чего, и помощи у него попросите. Так?

– Ну, не без этого.

– А почему не гордитесь тогда тем, что вы – дочери Бога? Да, да! Ведь все люди Его дети. Разве эта мысль не дает вам силы? У кого еще просить помощи, когда трудно, как не у Отца Небесного? Самого могущественного из всех возможных!

– Хорошо, бабушка. Обязательно попросим. Но не сейчас, можно? Мне завтра с утра в командировку ехать, а я уже опухла от слез. Я пойду в душ и спать.

И пока бабушка продолжала наставлять на путь правильный Варвару и Надежду, Екатерина поспешила скорее скрыться в своей комнате…

«Сестра и подруга в чем-то правы, – размышляла теперь Катерина в салоне душного автобуса, навалившись плечом и головой на окно и закрыв глаза. – Крушение надежд – это одно. А что делать дальше? – это совсем другое. Меняться надо самой. Выбросить из сердца свою никчемную доброту и уступчивость, начать новую жизнь, начать все с чистого листа. Никогда больше не вспоминать людей, причинивших мне столько боли…».