— Неужели ты не можешь не злорадствовать, Констанс? — осуждающе сказал Лоренс.

— А в чем дело?

— Такое поведение не украшает тебя, учитывая твое положение.

— О каком положении ты говоришь?

— Как бы тебе ни хотелось признавать, но ты теперь всего лишь обедневшая вдова, — резко произнес он.

Констанс вспыхнула от негодования:

— Сэр, я действительно вдова, но вовсе не обедневшая. У меня есть великолепный дом и тысячи акров плодородных хлопковых плантаций! Томас оставил мне также свои сбережения. У нас есть облигации военного займа конфедератов.

— Они нынче ничего не стоят, а тебе скоро потребуются деньги для уплаты налогов за твою расчудесную плантацию. Ты бы давно потеряла Ривервуд, если бы не Эллин.

Констанс встала, раздраженно глядя на Лоренса и Эллин.

— Да, я должна помнить, что обязана вам обоим своим прекрасным будущим. А теперь прошу прощения, у меня был очень утомительный день.

Как только она ушла, Шарлотта была удивлена и разочарована, что все так быстро кончилось. Весь день ее мать выведывала у нее подробности вчерашнего разговора. Она была очень расстроена, когда Шарлотта смогла рассказать ей только то, что Эллин сидела молча, слушая беседу мужчин, и что ей самой ужасно наскучили все эти разговоры и она ушла спать. Сегодня вечером она постарается выведать все, что возможно, и матери не о чем беспокоиться.

— Эллин, мы должны помочь ему уехать отсюда как можно скорее, — сказала Шарлотта.

— Да, тяжело постоянно чувствовать, что тебя ненавидят. Особенно если тебе пришлось многое пережить.

— Я думаю, к концу завтрашнего дня дорога подсохнет, а послезавтра утром мы отправим его в город. У него не будет проблем с билетом, чтобы уехать из Мемфиса.

— Могу я проводить его? — неуверенно спросила Эллин, и Шарлотта сразу согласилась.

— Почему бы нет? Тебе будет полезно на денек оставить Ривервуд. Неужели мы не справимся без тебя?

Эллин, казалось, облегченно вздохнула, и Шарлотта удивилась, почему сестре так хочется подольше побыть рядом с янки. Остальная часть вечера прошла спокойно, и вскоре Эллин оказалась в своей комнате, ожидая, когда в доме все стихнет.

Ей не пришлось долго ждать. В конце концов все огни погасли, и она услышала, как дед отправился спать. Удостоверившись, что нет никакой опасности, Эллин крадучись выбралась из своей комнаты, не зная, что мать наблюдает за тропинкой.

Ночь была прохладной и темной из-за тумана, распространившегося с реки. Казалось, холодные влажные щупальца обвивали Эллин, спешащую к любовнику. Она чувствовала, как по телу пробегали мурашки, и задрожала, обхватив себя руками. Достигнув домика надсмотрщика, она быстро вошла в слабо освещенную комнату, желая очутиться в теплых объятиях Прайса. Она резко остановилась, увидев его. Он сидел на постели, прислонившись спиной к стене и вытянув ноги перед собой. Лицо его выражало крайнее расстройство. Прайс поднял почти пустую бутылку из-под виски и молча приветствовал Эллин.

— Почему ты здесь? — спросил он резким тоном.

— Я хотела быть с тобой, — ответила Эллин дрожащим голосом.

— Почему?

— Я… — Она вспомнила, что днем бутылка была наполовину полна. — Ты пьян!

— Ты очень проницательна, любовь моя. Но ты не ответила на мой вопрос. Почему ты хочешь быть со мной?

— Потому что люблю тебя, — твердо сказала Эллин, беспомощно наблюдая, как он допивает виски.

Осторожно поставив бутылку на пол, Прайс проворно поднялся и встал перед ней. Он смотрел на нее сверху вниз. В полутьме комнаты резко выделялись черты его лица. Он поднял руку и коснулся ее волос, растрепавшихся во время бега.

Крепко прижав ее к себе, он прорычал:

— Ты не любишь меня! Просто тебе нравятся мои ласки!

Он прильнул к ее губам, заставив их раскрыться, и продолжал насильно целовать ее. Эллин уперлась руками ему в грудь, испытывая страх перед этим незнакомым человеком, которым вдруг стал для нее Прайс. Он снова притянул ее к себе, когда она попыталась вырваться, и глаза ее наполнились слезами.

— Ты и теперь хочешь меня? — сердито осведомился он, целуя ее в шею и чувствуя, как непроизвольно напряглись ее соски, прижатые к его груди.

— Нет! — крикнула она, влепив ему пощечину.

Этот удар, казалось, остудил их обоих, и они уставились друг на друга, не в силах пошевелиться. Эллин вдруг уткнулась ему в плечо, обвив руками шею и неудержимо всхлипывая.

— Не смей так обращаться со мной. Я люблю тебя. Люблю.

Он еще долго стоял неподвижно, с трудом осмысливая, что едва не натворил. Затем обнял ее и нежно поцеловал в голову.

— Прости, прости, — простонал он. Она подняла голову, подставляя ему губы. — Я тоже люблю тебя, Эллин, — прошептал он, прежде чем поцеловать ее.

Желая утешить друг друга, они легли на постель, не прерывая взаимные ласки, пока огонь любви не разгорелся с новой силой. Их охватила страсть, и не было времени раздеваться. Его горячие влажные губы прижались к ее груди сквозь ткань платья, и Эллин застонала от этого нового ощущения. Она помогла ему приподнять свои юбки, а затем протянула руку, чтобы приспустить его штаны. Обхватив рукой горячее пульсирующее мужское естество, она гладила его, шепча о своей любви и о том, как нуждается в нем. Прайс вздрогнул и застонал от возбуждающего прикосновения ее пальцев. И, подмяв ее под себя, глубоко вошел в нее. Эллин отвечала, приподнимая бедра и выгибаясь навстречу, чтобы доставить ему максимальное удовольствие.

— Я люблю тебя, — шептала она. — Люблю.

Эллин крепко прижала его к себе, почувствовав горячую вспышку и пульсацию внутри, а Прайс, поняв, что удовлетворил ее, поспешил тоже достичь кульминации, чтобы разделить с ней момент полного слияния. Они лежали, не зная, что за ними наблюдают в окно.

Изумленная Констанс отошла от домика. Хотя она подозревала, что Эллин и Прайс влюблены друг в друга, но до сих пор не думала, что они зашли так далеко. «Какова мать, такова и дочь», — мелькнуло у нее в голове, и она нахмурилась.

Констанс поспешила домой в полном смятении. Что же делать? Как обратить этот факт себе на пользу? Задыхаясь после быстрой ходьбы, она рухнула на постель, стараясь привести мысли в порядок. Она не собиралась рассказывать кому-либо о том, что видела. Теперь ей точно известно, что они любовники, и это будет ее запасным козырем. Она воспользуется им, когда возникнет острая необходимость.