Без двадцати семь Рени вошла в комнату Элиз, ожидая, когда она закончит туалет.
— Ты взволнована? — простодушно спросила Элиз.
Рени отвернулась от окна и посмотрела на нее.
— Нет, нисколько. Хотя с удовольствием узнала бы его поближе. Мне кажется, он очень интересный человек.
— Ты права. И один из самых закоренелых холостяков в городе. За ним толпами ходят. Конечно, есть и некоторые другие. Ты познакомишься с ними позднее.
— Да?
— Когда закончится траур, я, как и подобает, представлю тебя обществу, — объявила Элиз, вставая из-за туалетного столика.
На ней было темно-красное атласное платье с квадратной кокеткой и рукавами-фонариками. Волосы она заплела в тугую косу, искусно обмотав ее вокруг головы.
— Элиз, вы прелестны!
— Спасибо, ты тоже…
— Я некрасива, но…
— Рени, дорогая, не говори таких слов. Ты прекрасна!
Рени смутилась и покраснела.
— Пойдем. Мы должны встретить Маршалла внизу. Не будем ставить его в неловкое положение, — сказала Элиз, сопровождая Рени в холл.
Маршалл приехал ровно в семь. К этому времени был подан ужин.
— Как поживает мама? Ты давно был в Сидархилле? — поинтересовалась Элиз, когда закончили с десертом.
— Все хорошо, — ответил Маршалл. — Я ездил к ним на прошлой неделе, в День благодарения. Джим и Олли тоже были.
— Здорово, что вы собираетесь все вместе на праздники, — заметила Рени.
— Да. — Он повернулся к ней. — Обычно Джим не остается в городе надолго, поэтому мы теперь очень редко встречаемся. Последний раз это было перед Днем благодарения, в день вашего приезда.
— Приятно проводить время в кругу семьи, — тихо промолвила Рени.
Маршалл с интересом взглянул на нее. Он заметил печаль в ее глазах и устыдился, что невольно затронул больную тему.
— У нас с тобой тоже семья, дорогая. — Элиз ласково погладила ее по плечу.
— Я знаю, — улыбнулась Рени. — Но мне так не хватает папы, особенно под Рождество.
— Да, конечно. В праздники бывает особенно тяжело, если вы потеряли близкого человека, — согласился Маршалл.
— Поговорим о чем-нибудь другом, — предложила Элиз весело. — Марта пригласила нас погостить у них в январе.
— Уверен, Дорри будет рада.
— Очень хочу познакомиться с вашей сестрой. Элиз говорит, что мы с ней очень похожи.
— Да?
— Она рассказывала мне, что Дорри любит ездить верхом и что скоро ей предстоит первый выезд в свет.
— Точный портрет моей сестры. Да, она прекрасная наездница. А что касается первого выезда в свет — это единственное, о чем можно говорить при ней последнее время, — засмеялся Маршалл.
— Помню, как я веселилась прошлой весной, — подхватила Рени.
— Так, значит, ваш дебют уже состоялся?
— В июне прошлого года. Это было незабываемо!
— Может быть, вы тогда поможете маме и Дорри?
— Прекрасная идея, — согласилась Элиз. — Мы это обсудим, когда поедем к ним в гости.
— Жаль уходить в такой чудесный вечер, Элиз, но придется.
— Что поделаешь! Мы рады, что ты смог прийти.
— Да, приятно сознавать, что тебя спас известный всему городу адвокат, а не портовый грузчик.
— Должен признаться, что был не в лучшей форме в тот день. Я только вернулся из поездки, купив отцу лошадь.
— Тогда понятно, почему Рени так живописала своего таинственного героя, — лукаво заметила Элиз.
Все засмеялись.
— Спасибо за приятный вечер. — Маршалл поцеловал Элиз в щеку и наклонился к руке девушки. — Доброй ночи, Рени.
— Спокойной ночи, Маршалл! — прокричали они вдогонку, когда он спускался по лестнице.
Затем он вышел на улицу, где его ждала лошадь. Они долго смотрели ему вслед, пока он совсем не скрылся из виду.
Холодным декабрьским днем Джим подъехал к дому, спешился и вошел, надеясь застать обеих дам.
— Спасибо, Силия, на улице очень морозно, — сказал он весело, направляясь в гостиную. — Они дома?
— Да, сидят у камина.
— Самое подходящее место для такой погоды.
Он сбросил пальто и шляпу и прошел в комнату.
— Извините, что давно не навещал вас. Дела, дела… Ни одной спокойной минуты, не считая Дня благодарения. Уверен, вы хорошо провели праздники.
— Мы провели их вдвоем, тихо и радостно. Приятно слышать, что твои дела идут в гору.
— Да, не жалуюсь. Мог бы я…
— Не продолжай, не надо. Я сейчас налью тебе виски. Ты быстро согреешься, — улыбнулась Элиз.
Джим сел поближе к потрескивающему камину.
— Мне определенно нужно согреться, хотя огонь и общество таких очаровательных леди согревают мое сердце лучше горячительного напитка.
— Тебе не сердце нужно согревать, — пошутила Элиз, а он улыбнулся, увидев, как засмущалась Рени.
— Как вы себя чувствуете, Рени? — спросил он заботливо. — Вас уже не беспокоит нога?
— Все хорошо, Элиз показывает мне достопримечательности города, и мы ходим за покупками.
— Надеюсь, вы еще не успели побывать на выставке в музее Сент-Луиса. Я видел объявление в газете и подумал, что нам стоит сходить туда. Вы свободны завтра?
— Это замечательно! Я тоже читала. Очень большая экспозиция, — добавила Рени.
Элиз наблюдала за племянницей и радовалась, что она так непринужденно беседует с Джимом. Наконец-то она нашла настоящего друга!
— Это будет чудесно. А в котором часу? — спросила Элиз, подавая ему виски.
— Я заеду за вами около трех часов, если это удобно.
— Прекрасно. Мы будем готовы к этому времени. А что это за выставка? — осведомилась Элиз. — Боюсь, я пропустила статью.
— Пресмыкающиеся, птицы, всякие четвероногие и, что интереснее всего, настоящая мумия, — пояснила Рени.
Джим был искренне рад ее хорошему настроению. Так вот она какая на самом деле, без траура! Хотя он считал Элизабет красавицей, Рени казалась ему более привлекательной. Он бы не думал об Элизабет так часто, если бы не портрет на пароходе, мимо которого ему приходилось дефилировать каждый день. Ангельское выражение лица на портрете никак не соответствовало тому, что было в действительности. Он-то уж это знал.
— Значит, договорились. — Джим поднялся и поставил пустой бокал на стол.
— Тебе уже нужно уходить? — спросила Элиз. — Может быть, останешься поужинать?
— Большое спасибо за приглашение, но не сегодня. Я приехал только утром, у меня очень много работы с документами. Я бы с удовольствием поужинал завтра, если можно.
— Это будет чудесно. Скажу Силии, чтобы она готовила ужин к шести. А до этого мы успеем осмотреть экспозицию.
— Тогда до завтра.
Надежно укутанная в новую, отороченную мехом накидку и спрятав руки в меховую муфту, Рени сидела в одноконной карете, которую Джим нанял на сегодняшний вечер, и ждала Элиз. Солнце светило ярко, но воздух был очень холодный, и не хотелось выходить на улицу. Наконец, когда все уселись, карета тронулась. Сквозь опущенные ресницы Рени наблюдала за Джимом — он беседовал с Элиз. Из-под бобровой шапки выбивались каштановые волосы. Он был в теплом пальто и совсем не обращал внимания на мороз.
— Вам не холодно? — обратилась к нему Рени, воспользовавшись паузой в разговоре.
— Вообще-то нет, — усмехнулся он. — Мне нравится такая погода. Я прекрасно себя чувствую, когда холодно.
— А вот Рени совсем не нравится первая зима в Сент-Луисе, — пошутила Элиз.
— Потому что здесь холоднее, чем у нас дома, — оправдывалась Рени.
— Полностью с вами согласен, — поддержал ее Джим. — Например, сильный мороз в Луизиане здесь кажется смешным.
— Могу себе представить.
— Честно говоря, я долго привыкала, но теперь мне нравится здесь любое время года/Весна кажется еще более желанной после долгой снежной зимы, — сказала Элиз, плотнее закутываясь в плед.
— Я тоже привыкну, — улыбнулась Рени.
— Это произойдет не так скоро, — сообщил Джим. — Февраль — очень суровый месяц в этих местах.
— Будет еще холоднее, чем сейчас?
— Боюсь, что да, — посочувствовала Элиз.
