Именно так он хотел поступить и сейчас.

Майкл двинулся по направлению к женщинам.

— Боюсь, мисс Торн и я должны идти.

Вивьен бросила на него яростный взгляд; наверняка миссис Херрингтон рассказала про Майкла какую-то крайне интересную историю. Он вскинул бровь, давая Вивьен понять, что это неподходящий момент для возражений. Но она и не собиралась сопротивляться.

Положив материю на стул рядом с прялкой, Вивьен обняла миссис Херрингтон. Этот спонтанный жест был вполне обычен для цыган. Ни одна благородная леди не обняла бы даже своего любимца, но Вивьен, видимо, упустила этот нюанс достойного поведения.

— Приходите еще, — сказал Оуэн Херрингтон с кровати, — я расскажу вам какую-нибудь историю.

— Конечно, я постараюсь прийти, — сказала она, будто действительно собиралась это сделать. — Если вы не возражаете, я возьму с собой бумагу и перо, чтобы записать.

— Но прежде чем вернуться, нужно уйти, — поторопил ее Майкл.

С широкой улыбкой, выставившей напоказ ряд белых зубов, Майкл взял Вивьен за руку и сопроводил до выхода из мрачного дома, повел через небольшой цветочный садик, где благоухали растения, в том числе несколько поздних роз. Свинцовые облака затянули небо. Душный воздух предвещал дождь, а вдалеке слышались раскаты грома. Если повезет, они успеют доехать до дома, пока не разразилась буря. Затем он найдет доказательство ее воровства, представит бабушке и — прощай, цыганка, раз и навсегда.

Или, возможно, он сначала посмотрит в лицо Вивьен. Да, точно. Возможно, он будет вознагражден, и она отплатит ему своим телом, чтобы не встречаться с судьей…

Под тяжелой рукой Майкла ветхие деревянные ворота чуть накренились, скрипнув ржавыми задвижками. Остановившись, чтобы поправить их, Майкл пробормотал:

— Напомни мне кого-нибудь послать сюда. Надо бы отремонтировать эту чертову штуку.

— И не только эту, — поправила его Вивьен.

— Что ты имеешь в виду, черт побери?

— Давай отойдем, и я скажу. — Покачивая бедрами, Вивьен направилась к вязу, где они оставили лошадей.

Майкл поплелся за ней. Нельзя позволять ей раздражать его. Пожалуй, лучше снова погрузиться в любимые мечты… уложить Вивьен на траву, потянуться под ее юбки, превращая ее дикость в страсть, и страсть, предназначенную только ему.

Когда-нибудь он овладеет ей и наконец избавится от этого безумного и мучительного наваждения.

С пренебрежительным видом Вивьен стояла около своей лошади и ждала, когда Майкл подойдет и поможет ей сесть.

Как истинный джентльмен, Майкл позволил ей поставить свою ножку на скрещенные пальцы и забраться на лошадь. И отнюдь не как джентльмен он скользнул рукой под край юбки вверх по ноге в шелковых чулках.

Вивьен сделала глубокий вдох, отчего ее пышная грудь колыхнулась. Лишь на мгновение она глянула вниз на него, и в ее больших глазах отразилось его желание. Тело ее обмякло.

Потеплело. Разгорелось желание.

Затем она натянула поводья, и ее кобыла поскакала прочь.

«Не делай этого», — резко сказала она себе.

Майкл засмеялся, довольный тем, что вызвал подобную реакцию.

— Это моя земля, и я здесь хозяин. Я могу делать то, что захочу.

— Это не дает тебе права плохо обращаться с людьми.

— Но я никогда не обижаю своих женщин, — сказал он слащавым голосом. — По правде сказать, они сами всегда жаждут моего внимания.

— В таком случае женщины в Лондоне лишь глупые блеющие овцы.

— Они довольные кошечки, мурлыкающие от удовольствия.

— Ты переоцениваешь себя. — Держась прямо в седле, Вивьен бросила на Майкла суровый взгляд, взгляд, который имел устрашающее сходство с неподражаемой мисс Харриет Олторп.

Отбрасывая подальше эти неприятные мысли, Майкл забрался на свою лошадь. Она тряхнула гривой и фыркнула, будто давая понять, что готова ехать.

— Я был бы счастлив, если бы твоя язвительность по отношению ко мне оказалась иллюзией.

Майкл взялся за поводья. На этот раз ей совсем не хотелось отвечать ему сладкой, соблазнительной фразой.

— Ты свинья. — Глаза Вивьен сузились и яростно засверкали. — Нет, это будет оскорбление свиньям. Ты как змей обращаешься с людьми.

Что же послужило этой резкой перемене из кокетки в гидру?

— Ну, хватит, — спокойно сказал Майкл. — С кем, ты думаешь, я поступил не так?

Вивьен ответила не сразу. Наклонившись, она мягко отдала какую-то команду, и кобыла рысью поскакала по узкой, извилистой тропе, которая тянулась через поросшие вереском луга. Майкл присоединился к Вивьен с намерением потребовать ответ, но она, в свою очередь, сама задала вопрос:

— Сколько лет Оуэн Херрингтон работает на вашу семью?

— Всю свою жизнь, — несколько нетерпеливо ответил Майкл. — Еще мальчишкой я помню, как он косил сено. Он один из наших постоянных рабочих.

— Чтоб вороны выклевали твои глаза за то, что ты с ним сделал. Этот больной человек до седьмого пота пахал на тебя, и все же ты отказываешь ему в пенсии.

Оторопев, Майкл остановил лошадь:

— Какого черта ты там бормочешь? Я не делал ничего подобного.

— Неужели? — Карие глаза Вивьен вспыхнули яростью. — Ты как король жил в Лондоне, в то время как Херрингтоны и другая беднота в этом поместье боролись за выживание. И после того, как они прислуживали тебе, ты оставляешь их голодать на старости лет.

Злость охватила Майкла.

— Ложь. Кто тебе это сказал?

— Миссис Херрингтон. Ее муж не собирается прекращать работать, потому что твой управляющий сказал, что не будет никакой пенсии.

— Не может быть. Херрингтон, должно быть, не так понял.

С убийственным выражением лица Вивьен подогнала кобылу ближе к лошади Майкла. Оказавшись рядом, лошади фыркнули друг на друга и стали жевать траву, растущую вдоль тропы.

— Так скажи мне, почему он ничего не получал последние недели, — язвительно прошипела она. — Их единственный доход — это гроши, что миссис Херрингтон зарабатывает прядением. И если бы не это, то они просили бы милостыню на дорогах.

Нахмурившись, Майкл обернулся на живописный каменный дом с облачками дыма, идущего из трубы. Он припомнил выражение нерешительности в лице старика. Хотел ли он спросить о своей пенсии?

Нет. Конечно, Херрингтоны жили в весьма бедной местности, но он обеспечивал их всем необходимым. Поворачиваясь к цыганке, Майкл проворчал:

— Ты все преувеличиваешь. Если бы у них возникла проблема, они обратились бы ко мне. А не к тебе.

— Они не хотят показывать свой страх потерять то малое, что они имеют. — Вивьен обратилась к Майклу, будто он был не более чем овечий навоз. — Видите ли, милорд, они вам совсем не доверяют. Ты променял их на жизнь, полную наслаждений, Майкл. Они видят тебя таким, какой ты и есть — благородный человек, гонящийся за наслаждениями и совсем не заботящийся об их нуждах.

На мгновение чувство вины охватило Майкла. Да, он плохо заботился о своих рабочих, но не по той причине, что она бросила ему в лицо. Майкл изо всех сил старался сдерживать злость и раздражительность.

— Квартальные отчеты всегда включают в себя общую сумму для ежегодной ренты. Возможно, Херрингтонов просто пропустили. Я обговорю это дело с Тадиусом Тремейном.

Губы Вивьен искривились в язвительной улыбке.

— Тремейн. Тот, который помогает в твоих грязных делишках? Вчера днем я видела, как он гуляет по лугу. Это человек, похожий на крота, который ковыряется в зубах, когда думает, что его никто не видит.

Как это по-женски судить о мужчине по внешности.

— Он хороший управляющий и умеет считать деньги. Если он и ошибся, то сделал это в первый раз.

— Это не ошибка, а доказательство твоей аристократической жадности, — выпалила Вивьен. — У Данстонов и Кистов в кладовых совсем мало запасов. У вдовы Боудитч нет дров на зиму. А дети Джелбертов ходят совсем в отрепьях. Потому что ты украл у них трудом заработанные деньги и растранжирил на всякие излишества.

Несмотря на сильное раздражение, мысли Майкла вновь обратились к дому, где они только что побывали. Ему было крайне неприятно осознавать, что он был слишком занят наблюдением за цыганкой и бросил лишь беглый взгляд на то, что его окружало. Он просто сходил с ума оттого, что Вивьен могла любого обвести вокруг пальца.