— Ну вот ты и стала женщиной.
«Кто это? Ах да, Шакира». У Эльнары жутко болит голова, ее немного подташнивает, одновременно знобит.
— Мне холодно, накрой меня чем-нибудь, Шакира.
— А ты сильная девушка, — с неподдельным удивлением замечает Шакира, накрывая Эли большим теплым полотенцем. — Я думала, ты горючими слезами по поводу нечаянно утраченной девственности зальешь весь этот бассейн до краев…
— Что толку плакать, хотя… конечно, мне очень обидно, что все так произошло. Кто теперь поверит в мою невинность?
— Кто любит, тот поймет, — успокаивающе заметила старшая подруга. — Очень жаль, что я не успела тебя вовремя остановить. Тебе больно? Хочешь, я принесу тебе лекарство?
В ответ Эльнара молча кивнула головой.
Когда за Шакирой захлопнулась дверь, Эли зарыдала во весь голос, не в силах сдержать душевную боль. Ей все не верилось, что эта нелепость произошла именно с ней: каких-то пять минут назад она была девушкой, и вдруг стала женщиной. О Аллах, за что такое наказание?! Как ей с этим жить дальше? А ведь жить надо. Слегка пошатываясь, девушка направилась к бассейну, не подозревая, что из потайного окошка за ней наблюдает Сатар.
Через несколько дней Шакира вновь пригласила Эльнару в купальню. После традиционного легкого массажа девушка задремала на теплой скамье. Ей приснилось море, которого она никогда не видела, но о котором читала в тех книгах, что ей давала в свое время Софи. Во сне Эльнара в белоснежном легком платье стояла на пустынном песчаном берегу, с восторгом глядя на величественную безбрежную голубую гладь. Высоко в небе сияло солнце. Над водой, издавая гортанные крики, летали красивые гордые чайки, а о берег бились мягкие волны. Нагретый на солнце песок приятно щекотал ее босые ноги. Эли было так хорошо, что немного кружилась голова. А море звало ее к себе. Одним движением сбросив платье, девушка разбежалась и нырнула в теплую воду, и сразу же ее тело приобрело невесомость. Легко рассекая неглубокие волны, она поплыла вперед, потом перевернулась на спину, нежась в ласковых объятиях моря. Неожиданно совсем близко к ней подлетела чайка. Эли отчетливо видела ее трепещущие крепкие крылья, блестящие черные глаза. Вдруг птица зависла прямо над ее лицом. Сама не зная зачем, девушка открыла рот. В голове промелькнула мысль: «Наверное, она хотела меня напоить. Какая чудесная добрая птица!»
Очнувшись от своего удивительного сновидения, Эльнара открыла глаза и увидела над собой улыбающееся лицо Шакиры. Хотела ей что-то сказать и тут обнаружила у себя во рту фаллос, похожий на тот, которым она невзначай лишила себя невинности, но только чуть меньше размером. Он был смочен какой-то густой белой жидкостью.
— Вкусно, не правда ли? Это сладкое молочко, я его специально для тебя приобрела сегодня утром на главном базаре, — ласково улыбнулась подруга, глядя на возмущенное лицо Эльнары.
— Зачем ты это сделала?! Я не понимаю, чего ты вообще добиваешься? — Девушка была разозлена не на шутку.
— Я тебе уже говорила, милая, — невозмутимо ответила Шакира, — что твое созревшее для любви тело хочет гораздо большего, чем предполагает твой разум, идущий на поводу у общепринятого мнения. Ты утверждаешь, что хочешь принадлежать только себе, а в действительности цепляешься за взгляды людей, до которых тебе не должно быть никакого дела. Ты слишком юна и просто не представляешь себе, как порочен это огромный мир, как развлекаются в своих роскошных дворцах все эти, с виду чинные и благородные мужчины и женщины, и даже те из них, кто уже одной ногой стоит в могиле. Прелести загробной жизни на деле мало кого интересуют, все хотят радостей для души и тела сейчас, пока у них есть хоть какое-то здоровье и соответствующие возможности.
Посмотри на себя, Эльнара! Ты молода, красива, умна и очень чувственна. Поверь моим словам, ты просто создана для любви! Ты спала и не могла видеть себя со стороны, а я смотрела и восхищалась тем, с какой любовью, с каким наслаждением ты вылизывала со всех сторон, целовала и втягивала в себя эту невинную сладкую игрушку. Я думаю, не только потому, что она была предварительно мною смочена в сладком молочке. Ты хочешь любви, моя милая девочка, но не желаешь в этом признаваться. Зачем же понапрасну мучить себя? Возьми его в руки, оближи у основания. Так, теперь поднимайся выше, но не торопись, тщательно вылизывай, работай своим жарким язычком. Поласкай уздечку, она ведь такая сладкая, что ее хочется просто съесть. Попробуй головку, на ней еще сохранились остатки молока, не правда ли, она своим видом кое-что напоминает, не менее вкусное? Умничка! Теперь вбирай его в себя, только постепенно, рассчитывай свои силы, ведь наскоком можно взять только спящую глубоким сном и не подозревающую о грозящей опасности крепость, а мужской член — это самый большой друг женщины. Он никогда ее не предаст и не подведет, если будет уверен в ее любви и верности. А вот теперь не останавливайся, вбирай его в себя глубже, еще глубже, не бойся, ты сможешь! Все, хватит, пора и передохнуть. Вытри слезки и попей молочка, першение в горле сразу прекратится. Все у нас с тобой получится, родная, это только вопрос времени.
— Шакира, зачем тебе это нужно — обучать меня искусству любви? — откинув упавшую на глаза прядь волос, спросила Эли, посмотрев прямо в лицо подруги.
— Тебе это не нравится или, быть может, не интересно? — вопросом на вопрос ответила Шакира.
— Дело не в этом, я спрашиваю — зачем? — повторила девушка.
— Молодец, девочка, тебя не так-то просто сбить с толку, — усмехнулась подруга. — Что же касается твоего вопроса, милая, все объясняется очень просто. Я искренне люблю тебя и хочу, чтобы ты была счастлива в жизни, а счастье любой женщины зависит от мужчины. Если ты хочешь, чтобы тебя любили, тобой не пренебрегали, тебе не изменяли, ты должна уметь любить, Эльнара. Ты правильно заметила, девочка, любовь — это всегда искусство, и тот, кто им владеет — владеет миром. Ты хочешь владеть миром, милая, ну, или хотя бы Хоршикском ханством? Может быть, Персией? Или тебя интересуют какие-нибудь заморские страны? Признавайся, проказница, какие мысли бродят в твоей маленькой хорошенькой головке? О, я думаю, что знаю, чего ты хочешь! — В руках Шакиры появилась темная бутылка из-под вина.
— Я не пью вино! — искренне удивилась Эльнара.
— Знаю, — рассмеялась Шакира. — Только бутылка пустая.
— И что ты с ней собираешься делать? — спросила Эли, и тут же покраснела, увидев направление взгляда подруги. — Ты сошла с ума, Шакира! Она туда не войдет. И, вообще, я не хочу ничем таким заниматься!
— А мы ничего плохого и не делаем, — парировала Шакира. — Мы просто пробуем разные способы, позволяющие достичь наивысшего наслаждения в тонком искусстве любви. Раздвинь ножки, дорогая, я обещаю тебе, что ты сейчас улетишь на Небеса. Вспомни, ведь в прошлый раз тебе было хорошо, а сейчас будет еще лучше, тем более у нас не осталось никаких преград, которые мешали бы получить удовольствие. Знаешь, в отсутствии девственной плевы есть свои, очень даже сильные стороны.
Откинувшись на подложенные Шакирой подушки и широко раздвинув ноги, Эли с замиранием сердца наблюдала, как длинное горлышко бутылки медленно проникает в ее лоно. Шакира сделала несколько вращательных движений, и девушка невольно громко застонала, ощущая жар и пульсацию внизу живота. Подруга продолжала свое наступление, вынуждая Эльнару выгибаться всем телом и исторгая из нее крики, способные вернуть к жизни даже мертвого.
В это же время за стенкой стоял полураздетый Сатар. В потайное окошко, искусно задрапированное тонкой тканью, он наблюдал за происходящим. При этом одной рукой крепко держал за волосы молоденькую наложницу, одетую в прозрачную розовую рубашку и распростертую у его ног, а другой придерживал свой разбухший багровый член, то и дело соскальзывавший с трепещущих от волнения девичьих губ.
— Бери глубже, потаскуха! Еще глубже, не бойся, не задохнешься, а если и задохнешься, невелика потеря. Эта первое и самое главное, что ты должна уметь делать, дрянь, если ты думаешь заслужить благосклонность господина, давшего тебе пищу и кров. Ну давай-давай, покажи, на что ты способна, мерзкая тварь, смотри, я скор на расправу, не понравишься — брошу на потеху воинам из ханской конницы, уж оттуда ты живой точно не выберешься.
