Сторонники традиционных методов управления колониями были еще достаточно сильны, и потому законы о диархии были направлены в первую очередь не на дейст-вительное расширение участия населения колоний в управлении, а на успокоение общественного мнения в Англии и колониях без особого ущерба для доходов и власти метрополии.
Закон о диархии вызвал ожесточенное сопротивление в Индии, так как многочисленные благие пожелания администрации о введении самоуправления по окончании войны оказались невыполненными.
Сравнительное спокойствие в политической жизни Бирмы привело авторов реформ к ошибочному заключению, что в стране нет сил, желающих самоуправления. Поэтому Бирма была исключена из диархической системы со следующей формулировкой: «Ее народ принадлежит к другой расе, находящейся на другом этапе политического развития, и ее проблемы совершенно особые». В законе утверждалось, что в Бирме нет сильного стремления к выборным институтам. Более того, в ряде документов проводилась мысль о желательности отделения Бирмы от Индии, дабы предотвратить в будущем пагубное влияние индийского национализма на Бирму — важную сырьевую базу империи.
Бирманские политические организации также выступали за отделение Бирмы от Индии, однако требовали наряду с этим проведения в Бирме политических реформ, более широкого доступа бирманцев к государственной службе и т. п. «Отлучение» Бирмы от реформы вызвало в ней неожиданный для англичан взрыв негодования. Найти выход из создавшегося положения должен был назначенный в 1918 т. в Бирму новый губернатор Р. Крэд-док. Колониальный администратор старой школы, сторонник сохранения статус-кво, Крэддок всегда появлялся в бирманских пагодах в обуви, подчеркивая тем самым свое пренебрежение к требованиям националистов. Не удивительно, что выработанный им план ничего не говорил о прямых выборах, предусматривал полное подчинение министров губернатору и в качестве избирателей называл лишь деревенских старост — государственных чиновников. Даже по сравнению с предложенной Индии реформой этот план был шагом назад.
Опубликование в конце 1918 г. «плана Крэддока» способствовало дальнейшему размежеванию бирманских патриотических сил и привело к отходу от руководства БАМ «стариков», которые предпочли принять план, дабы не обострять отношений с администрацией. В политическую деятельность втягивались все более широкие слои бирманского общества. Этому способствовали события в Индии, где после расстрелов в Амритсаре (март — апрель 1919 г.) началась кампания гражданского неповиновения, распространившаяся на индийское население Бирмы.
В августе 1918 г. прошла всеобщая забастовка докеров (в основном индийцев), в следующем году забастовали конторские служащие компании «Бирма Ойл» в Енанджауне, которых поддержали рабочие-нефтяники. В 1920 г. состоялось несколько крупных забастовок. Неспокойно было и в деревне. В этой обстановке осенью 1919 г. в Англию направилась делегация БАМ, которая должна была потребовать политических реформ для Бирмы. Формально поездка в Англию закончилась безрезультатно, так как официальные круги игнорировали ее присутствие. Фактически делегации удалось наладить связи с некоторыми деятелями Англии, привлечь поддержку такой влиятельной газеты, как «Таймс», и даже добиться постановки вопроса о Бирме в палате общин (это обсуждение не состоялось из-за отсутствия кворума в парламенте). Если до поездки делегации Бирма практически не упоминалась на страницах газет и в парламенте, то начиная с 1919 г. «друзья Бирмы» в Лондоне периодически публиковали сообщения о положении дел в далекой колонии; в палате общин неоднократно делались запросы о Бирме.
Молодые политики Бирмы возглавили национальное движение в сентябре 1920 г., когда на очередной ежегодной конференции БАМ было принято решение переименовать ее в Генеральный совет бирманских ассоциаций (ГСБА). Отныне в Бирме существовала чисто политическая организация, не ограничивающая себя просветительскими целями. Конференция отвергла «план Крэддока» и призвала к бойкоту иностранных товаров. Было выдвинуто требование передать бирманцам земли, попавшие в руки индийских ростовщиков. На съезде произошло полное размежевание «стариков» и «молодых», в результате чего вышедшие из ГСБА политики сохранили БАМ как чисто просветительско-религиозную организацию.
На съезде выяснилось, что ГСБА стал массовой организацией и что число крестьян в нем значительно увеличилось. Центральный совет ГСБА требовал ограничиваться легальными действиями, но в местных организациях на этот счет не было единства. Политика ненасильственного сопротивления, бойкота и т. п., заимствованная частично из Индии, не всегда была ясна бирманцам, у которых понятие сопротивления связывалось именно с вооруженной борьбой. Низовые организации ратовали за ликвидацию долгов ростовщикам, отмену налогов и стремились к действительной борьбе за права крестьян. Характерно, что в деревнях параллельно с существованием легальных отделений ГСБА в это время создаются первые тайные общества «бу-атины» — крестьянские общества «неподчинения», которые прибегали к потраве посевов и даже убийствам особо ненавистных старост и офицеров лесной охраны.
Несмотря на кампанию протеста и напряженное положение, решение вопроса о распространении реформ на Бирму все затягивалось. Оппозиция исходила прежде всего от кадровых колониальных администраторов в Нью-Дели, которые в секретной переписке с министерством по делам Индии повторяли доводы о неподготовленности Бирмы к реформам.
Решающую роль в этом конфликте сыграл университетский бойкот, еще более обостривший обстановку в Бирме. Закон об учреждении Рангунского университета был принят в августе 1920 г. Создание университета ожидалось в стране с нетерпением, так как до этого единственной возможностью для получения высшего образования была отправка молодых людей за границу. Однако после опубликования закона об университете обнаружилось, что он никак не меняет создавшегося положения. В нем должно было обучаться (включая христианский Джадсоновский колледж) чуть более 1 тыс. человек; обучение было платным, а знание бирманского языка было необязательным. Если учесть, что значительная часть студентов оказалась небирманской — в университет отдали своих детей состоятельные индийские, англо-индийские и англо-бирманские торговцы и чиновники, — то окажется, что для бирманцев дорога к высшему образованию была так же закрыта, как и ранее.
Форма протеста против открытия такого университета была подсказана опытом индийского национально-освободительного движения: это был бойкот «западного про-свещения, воспитывающего рабов».
После нескольких митингов у пагоды Шведагон, на которых учащиеся и активисты ГСБА требовали изменения закона об университете и реформ в системе образования вообще, и после отказа правительства пойти на уступки была принята резолюция о бойкоте университета. Бойкот был объявлен в начале декабря 1920 г., через несколько дней после вступления в силу закона. Бойкот немедленно распространился на другие учебные заведения, и вскоре вся система просвещения была парализована. Даже в миссионерских школах пустовали классы. Одновременно с этим в качестве положительной альтернативы «западному просвещению» в Бирме началось создание на частные средства «национальных школ». Некоторые из них просуществовали в течение нескольких лет, и из их стен вышли крупные деятели национально-освободительного движения.
Бойкот не ограничился системой просвещения, но распространился и на другие сферы жизни. Бойкотировались иностранные товары, крестьяне отказывались платить налоги, рабочие и служащие бастовали. Обстановка в стране настолько накалилась, что сам Крэддок отступил с первоначальных позиций и вопреки мнению делийских властей обратился в Лондон с просьбой провести требуемые реформы.
В марте 1921 г. законопроект о распространении на Бирму диархической системы был внесен на обсуждение в палату лордов.
Однако эти меры запоздали: к 1921 г. диархия уже не удовлетворяла бирманскую общественность. Часть буддийских монахов, предводительствуемая У Оттамой, требовала фактически полной независимости; левое крыло ГСБА выступало с программой «гомруля» — внутренней автономии в составе Британской империи. В октябре 1921 г. очередная конференция ГСБА приняла резолюцию о гомруле, за которую голосовали даже умеренные элементы. При этом из формулировки гомруля были исключены слова «в составе империи», что давало возможность понимать резолюцию как требование независимости вообще.
