Вот так оно и происходит. А нужна постоянная работа души. Когда стоишь в храме, надо обязательно мучаться, все время заставлять себя молиться, трезвиться, постоянно продираться сквозь кустарник помыслов, стараться вдумываться в каждое слово, чтобы оно дошло до ума, а уж потом, если Бог даст конечно, и до сердца. Потому что до ума слово богослужения доходит через наше усилие, до сердца – по благодати Божией. И ту работу, которая требуется от нас, чтобы вникнуть в богослужение, мы должны делать безукоризненно.
Говорят, самый тяжелый труд на свете – Богу молиться. Да, это действительно так: мы готовы что угодно делать, только не молиться. Труднее всего вечером молитвослов раскрыть: то надо телевизор посмотреть, то постирать, то то, то се. Потому что тогда у нас будет оправдание: вот я устала, и Господь не взыщет, если формально прочитаю. Лукавим перед Богом, а это же не молитва.
Конечно, с одной стороны, хорошо, что человек понуждает себя встать на чтение правила. Сам этот его акт волевой хорош, он направлен к Богу, но произойдет ли сретение? Произойдет встреча с Богом во время чтения вечернего правила или нет? Вот что важно. Важно, чтобы сердце раскрылось навстречу Богу, чтобы человек почувствовал себя в присутствии Божием, увидел себя грешным, захотел исправиться, опять, вновь и вновь. Важно захотеть следующий день прожить лучше, чем предыдущий. Вот это есть духовная жизнь. А мы все скользим, скользим, скользим и поэтому еще пребываем в Ветхом Завете.
Праздник Сретение имеет колоссальный духовный смысл. Встречаются два Завета; все лучшее, что есть в Ветхом Завете, символизирует собой старец Симеон, который держит на руках Младенца Христа. Он еще очень мал, Он только народился – и вот Ветхий умирает, чтобы дать жизнь Новому. Это должно произойти и в нашем сердце – все ветхое должно уйти, чтобы уступить место новому. Аминь.
Крестовоздвиженский храм, 14 февраля 1988 года, вечер
Память преподобной Марии Египетской
Сегодняшний воскресный день, который мы начинаем по обычаю праздновать с вечера, посвящен преподобной Марии Египетской. В Православной Церкви этой святой воздается особенная честь, ее память бывает несколько раз в году. Только недавно совершалась служба стояние Марии Египетской и читалось ее житие, а еще она прославляется в день своей блаженной кончины.
Раз Церковь так торжествует память Марии, значит, ее жизнь для нас особо назидательна. Конечно, мы не можем подражать ее подвигу, ни один человек, живущий на земле, повторить его теперь не в состоянии, людям XX века он кажется фантастическим, потому что мы живем в совершенно другую эпоху. Кто из нас способен обойтись без одежды или оставить московскую прописку и с полутора краюхами орловского хлеба пойти в пустыню и там прожить 47 лет? Для нас это непосильно. А что же мы можем из ее жития взять, чтобы приближаться к тому высокому идеалу, к которому зовет Христос?
Что двигало жизнью преподобной Марии? Какая главная добродетель была в ней? Мы знаем, что она начала жизнь очень грешно. Ну и все мы тоже начали жизнь весьма грешно, за исключением тех, которые с детства в Церкви, – среди нас таких единицы. Но дальше она нашла в себе мужество свою жизнь переменить, и сделала это так радикально, как мы не можем. Мария изменила жизнь принципиально в каждом пункте, исправила ее во всем. Она погубила душу свою ради Евангелия, как к этому призывает Господь.
Раньше вообще люди были более простодушны, они истину евангельскую воспринимали прямо. Вот, например, мы праздновали память Севастийских мучеников. Стражник увидел, что на воинов, которые обнаженными стояли на льду зимой и замерзали, спускаются венцы, и так просто это воспринял, что понял: вот если сейчас он бросится к ним, то тоже получит венец от Бога, – даже не подумал, что ему будет холодно или больно. И такая у него была жажда спасения, красоты духовной, такое желание приблизиться к Богу, что он ни о чем не задумался, разделся и встал вместе с ними – и за эту ночь стал святым, хотя не был даже крещен. За одно свое устремление он сподобился дара Духа Святаго и причислен к лику сорока мучеников Севастийских, память которых Церковь торжествует на протяжении стольких столетий.
Так же и Мария – она входила в храм, чтобы поклониться Кресту Господню, Животворящему Древу, и никак не могла войти, Господь ее отвергал. Интересна психология живущей в VI веке. Когда у нас в жизни что-то не получается, мы обычно начинаем винить всех вокруг: людей, обстоятельства, власти, еще что-то; мы хотим в борьбу вступить, перебороть, чего-то достичь. Она же восприняла это совершенно правильно – поняла, что ее не пускает ее собственный грех. А желание прикоснуться к Древу было огромное, и Мария решила помолиться Богородице и дать обет, что, если Матерь Божия ее допустит в храм, тогда она свою жизнь переменит. И была тут же допущена, и прикоснулась к Древу Животворящего Креста, и причастилась на следующий день – то есть Господь ее принял и дал ей благодать за то, что она решилась повернуть свою жизнь.
Это ее решение есть покаяние. Мария пошла в пустыню и там очень тяжело страдала – терпела голод, жажду, а помимо этого мучилась от помыслов, от своих желаний, от страстей, которые ее терзали, – но все-таки в мир не вернулась. Она бросалась на землю, грызла песок, рвала на себе волосы, била себя в грудь, она не спала, молилась – но не переступила Иордан, назад не пошла. Вот такое показала мужество и такое великое терпение. Мария терпела самое себя, свои страсти, не давала им воли до тех пор, пока они не умерли. И когда страсти умерли, она стала восходить на духовную высоту и достигла удивительной святости, абсолютной прозорливости, полного знания Священного Писания. Из жития мы знаем, что она даже смогла по воде пройти, когда в том была нужда; и Зосима удивился, как она за день проделала путь, на который ему потребовалось 20 дней.
Ей не нужны были ни автомобиль, ни самолет, ни вертолет – это все не требуется человеку духовному. А мы окружены всякими игрушками, как нам кажется, для жизни очень важными и необходимыми, потому что мы стали слабыми и ничего не можем сделать с собой. Какое-то элементарное действие – допустим, родить всех детей, которых зачнешь, – для многих непосильный подвиг. На женщину, у которой больше трех детей, смотрят как на какое-то чудо, да еще предосудительное. А что здесь, собственно, особенного? Еще в прошлом веке рожали по 7-8 детей и великосветские барыни, и простые крестьянки, и богатые, и бедные. И никому в голову не приходило, что от детей как-то можно избавляться, хотя бывали случаи, что их подкидывали или редко, крайне редко убивали или плод вытравляли, – а так рожали и воспитывали. Но для современного человека просто родить своих собственных детей – это уже что-то невозможное; или, допустим, жить в коммунальной квартире – а тридцать лет назад многие люди, если не большинство, так жили, это было общее явление. И так во всем. Человек утратил всякое мужество, всякую волю к жизни оттого, что он утратил духовный стержень. А стержень этот дает только вера в Бога и благодать Духа Святаго.
Что же нам делать, если мы хотим быть учениками Христовыми? Господь, зная наши греховные немощи, зная нашу духовную слабость, конечно, не ждет от нас подвигов Марии Египетской. Он хочет от нас просто элементарной порядочности, чтобы мы были нормальными людьми. Требования к нам сейчас – это просто требования к обычному человеку: чтобы мы ради какой-то сиюминутной выгоды не делали зло, не шли на сговор со своей совестью, не убаюкивали ее; чтобы не мстили, научились поступать благородно; чтобы сильные не обижали слабого.
То, что для человека, жившего сто лет назад, было элементарно просто и в порядке вещей, для современного человека уже является выдающимся подвигом. Как же так, он меня ущемил, он меня обругал – а я стерпеть, промолчать или даже простить? Это невозможно. Но если я хочу наследовать Царство Небесное, то, несмотря на обиду и на плохое отношение, я найду в себе мужество и прощу. Некоторые духовные люди говорят, что в наш век можно спастись совершением малых добрых дел. Надо нам учиться делать это малое добро, то есть постоянно в мелочах быть верными Богу. Как в сегодняшнем Евангелии Господь сказал Фоме: возьми свою руку и вложи Мне в ребра и с этого момента не будь неверен, но верен – то есть не будь неверующим, но верующим.
