По горячим следам этого приключения деловитыми эллинскими драматургами был сочинен мюзикл «Немейский лев», трижды в разных постановках побеждавший на ежегодном Всеантичном фестивале театров. Заглавная партия мюзикла была впоследствии переделана в гимн советского циркового искусства, но изначально под бодрые трубы на сцену выходил мужик и при поддержке хора заводил:
Не-мей-ский ле-ев!
Ужасный зверь – Немейский лев!
Хор:
Он ходит по округе здесь!
Солист:
Ко-ро-ву съе-ев, и кош-ку съев, и мышку съе-ев.
Хор:
Он ищет, что еще бы съесть! И. может быть, тебя он съест!
Не успел еще Геракл заполнить в отделе кадров все анкеты и получить удостоверение чиновника по особым поручениям, как к нему уже явился гонец от Эврисфея с пакетом. Внутри лежали фотография объекта и приказ «приступить к ликвидации». На первый взгляд задача не показалась Гераклу сверхсложной, в конце концов, он начал свою карьеру героя как раз с уничтожения льва. Но, внимательно изучив досье зверя, новоиспеченный охотник за монстрами понял, что все не так просто, как представлялось поначалу.
Немейское нечто звалось львом лишь потому, что никому не удавалось подобрать данному существу более адекватное определение. Попытки сделать это не прекращались и много лет после гибели хищника. Одним из самых известных описаний было, например, такое, данное в восемнадцатом столетии: «чудовище обло, огромно, стозевно и лаяй».
Свою родословную Немейский лев вел от Ехидны и стоголового дракона Тифона. Трудно было ожидать, чтобы от этого морганатического брака родилось что-то приличное, и дитя действительно получилось жутким чудищем. Представляя собой промежуточный вариант между львом и драконом, он обладал непробиваемой шкурой и несокрушимым черепом. В наступательном арсенале зверь располагал острейшими клыками, способными прошить любой панцирь или кольчугу. Кроме того, в качестве бонуса он вобрал всю ярость своих родителей, накопившуюся за долгие годы организованных богиней Герой мучений.
Изначально Ехидна была миловиднейшей девушкой, на которую по традиции положил глаз Зевс. Зная характер небожителя, можно было не сомневаться, что на одном глазе он не остановится, но в тот раз все пошло вразрез с типовым сценарием. Про внезапную страсть Зевса стало известно Гере, которая не замедлила начать контригру, пытаясь предотвратить адюльтер.
Она велела своему подручному Аргосу, из-за неизвестных мутаций родившемуся на свет с тысячей глаз по всему телу, отнести Ехидну в подземную пещеру куда-нибудь подальше на край света. Гера рассчитывала, что среди сталактитов и сталагмитов Зевс, точно, не сможет ее отыскать, но позже богиня засомневалась и в этом. Гере, как никому, хорошо было известно: если супругу в башку втемяшится какая блажь, колом ее оттуда не выбьешь. Она решила сделать физически невозможной попытку измены Зевса с Ехидной и превратила ноги бедной ссыльнопоселенки в змеиный хвост.
Можно представить чувства девушки, которую ни с того ни с сего по прихоти вздорной бабы сначала загнали на край земли, а потом еще и ног лишили. Сиди, как копенгагенская Русалочка на камне, любуйся на окрестности. Но мимо Русалочки хоть люди ходят, туристы норовят за хвост подержаться, а несчастная Ехидна долгие годы на краю земли не видала ни одной живой души. И когда в ее пещеру случайно заглянул Тифон, неизвестно каким ветром занесенный в эту глухомань, девушке и такое неприятное биоустройство показалось симпатичным.
В итоге у Ехидны и Тифона родились (наука пока затрудняется ответить, каким образом) лев, гидра и химера. Гидра поселилась впоследствии возле городка Лерна и получила название Лернейской. Химера жила до поры до времени при маменьке, а лев как-то ночью погнался за проходившей мимо по небу богиней луны Селеной и добежал в охотничьем азарте до горы Трет неподалеку от города Немея, где и остался. Потом огорченные жители окрестных селений не без оснований говорили, что эта напасть свалилась к ним с луны.
В людях лев быстро освоился и в кратчайший срок уничтожил почти весь крупный рогатый скот и чуть ли не половину населения прилегающих к Немее земель, войдя в десятку главных национальных бедствий Греции второго тысячелетия до нашей эры. Совладать с пуленепробиваемым хищником никто не мог, хотя пытались многие.
Эврисфей, справедливо опасаясь, что запасы скота и людские ресурсы в Немейском районе небеспредельны, имел все основания ожидать скорого появления хищника и в своих владениях. И в виде упреждающего удара приказал Гераклу уничтожить зверя, представив для отчета тушку данного представителя отряда кошачьих (или каких он там был).
Геракл решил, что коль от него требуют притянуть в Микены за хвост какого-то кота-переростка, то мешкать не стоит. В конце концов, раньше сядешь, в смысле совершишь свои десять подвигов, – раньше выйдешь. Может, и не придется еще трубить все десять лет от звонка до звонка.
Уже на подходе к Немее он увидел, как какой-то мужик разводит недалеко от дороги костер, а у его ног лежит очень печальный баран. Геракл начал озираться в поисках традиционной вывески «Шашлыки, сациви и другая грузинская кухня», но ничего подобного не обнаружил. Оказалось, что местный житель по имени Малорк не собирался делать бизнес на проезжающих, которых из-за бесчинствующего льва в этих краях совсем не стало, а хочет всего лишь принести Зевсу поминальную жертву по своему сыну, растерзанному ненасытным хищником.
– Торопиться не надо! – попридержал кулинара Геракл. – В гости к Зевсу не бывает опозданий. Твоему сыну теперь все равно спешить уже некуда, жертву можно принести и после.
Неожиданно проявивший недюжинную хитрость Геракл сделал Малорку предложение, от которого тот не смог отказаться. Герой попросил селянина отложить намеченное мероприятие на месяц. Если Геракл вернется с победой, то Зевс спокойно получит свою жертву. А если не вернется, то поминальную жертву получит Геракл, который за это на небе лично проследит, чтобы сына Малорка там не обижали, и пристроит паренька в какое-нибудь теплое местечко.
– Доброе слово и дубина действуют гораздо убедительней, чем просто доброе слово, – отметил про себя Геракл, покидая крестьянина и заметно повеселевшего барана.
Когда герой добрался до Немей, она была пустынна, как советская Москва в момент показа сериала «Место встречи изменить нельзя». И это было серьезным затруднением на пути к победе. Топографические карты в те времена в массовом порядке еще не выпускали, а спросить, в какой стороне проживает лев, было не у кого. Поэтому Геракл направился в горы наобум, небеспочвенно полагая, что при отсутствии прочей дичи зверь скоро сам его найдет.
Расчет оказался верен: уже через пару дней блуждания по заросшим лесом склонам герой услышал дикий рев и увидел скачущего навстречу льва размером с бегемота. Стрелы, как и предсказывали специалисты, от хищника отскакивали, а дареный меч, соприкоснувшись с туловищем нападавшего, неожиданно погнулся, как восковая свечка.
«Китайский. Чего еще ждать от Гермеса», – подумал Геракл и пустил в ход последнее оставшееся у него средство воздействия. Лев из Киферона не шел ни в какое сравнение со своим сородичем из Немей, но удар дубиной на обеих кошек произвел одинаково сногсшибающее действие. Зрачки у противника Геракла в этот момент проверить никто, конечно, не мог, но судьи наверняка сошлись бы во мнении, что боксер в рыжих трусах, пропустив хук справа, угодил в нокдаун.
Дубина разлетелась в щепки, лев недоуменно затряс головой. Геракл сделал удивленную физиономию. И хотя никаких физических увечий кошкин дядя не получил, идти в повторную атаку он не решился. Давая всем своим видом понять, что больше в такие игры не играет, понурый ужас окрестностей поплелся к себе в пещеру.
