Двое безмятежно спавших на дне дорки даже не проснулись. Василий закрепил дорку и пошел к корме посмотреть на винт. Смотреть оказалось не на что – все три лопасти срезало с вала так аккуратно, словно их там никогда и не было.

Из реки, отфыркиваясь, вылез мигом протрезвевший Валька. Василий, глядя на него, пожалел, что сам не сбросил его с кормы еще в море, – авось протрезвел бы часом раньше и ничего не случилось бы. Плавал Валька как рыба, так что опасаться было нечего.

– С приехалом, капитан, – мрачно бросил Василий. – Морду бы тебе набить за такое вождение.

– Да брось, – миролюбиво сказал Валька. – Обошлось, и ладно.

– Обошлось? А ты на винт посмотри, – посоветовал Василий.

Валька посмотрел – и даже икнул от неожиданности. И полез в дорку – бить Жорку Смагина. Тот уже вылез из рубки, обалдело щурился на солнце. Василий, не трогаясь с места, спокойно пообещал, глядя на Вальку:

– Будете счеты сводить – обоих за борт выброшу.

И Валька присмирел, сел на борт, зябко поводя плечами.

Из всей бригады на месте оказался только Степан Хомяков – тихий многодетный мужичок.

– А где остальные? – спросил Василий.

– «Лбы» здесь, с бабами, остальные еще вчера в Кандыбу умотали.

Василий, не раздеваясь, лег на раскладушку и задремал. Сквозь сон слышал, как Валька бодро докладывает по рации в Старорусское:

– «Ролик», я «двенадцатый». Докладываю обстановочку. Были в море, рыбы нет. Прием.

– Вас понял, «двенадцатый». Примите прогноз погоды.

Прогноз был обычный, спокойный.

– «Ролик», как у «шестого» и «десятого»?

У «шестого» и «десятого» рыбы тоже не было.

– У меня все, «ролик», – сказал Валька и выключил рацию.

Василий посмотрел на него. Валька, в выходном костюме и сапогах, готов был отчалить. И остальные, кроме Степана и Володи Карасева, тоже.

– Ты что, о винте ничего не сказал? – спросил Василий.

– Это не твоя забота, Макар, – небрежно ответил Валька, даже не взглянув на него. – Винт в Кандыбе достанем.

– Где, в пивной?

– Не ерепенься, сказал, достанем, – значит, достанем. И вообще – тебе-то что за дело? Будете выходить на связь, докладывайте, как обычно: были в море, рыбы нет.

И все умотали в Кандыбу. Василий повернулся на бок и снова заснул.

Утром Василий ушел на охоту, предупредил Степана:

– Не забудь на связь выйти.

– Ладно.

Когда Василий вернулся и спросил, что нового передавали, Степан виновато сказал:

– Так, понимаешь, вчера спать-то рано легли, двигун не включили. Аккумуляторы сели, ничего не было слышно.

– Ну и черт с ними, – бросил Василий. На связь, случалось, и раньше не всегда выходили, ничего страшного в этом не было.

В двенадцать он сам включил рацию и приготовился было привычно соврать, – были в море, рыбы нет, – но диспетчер сразу обрушился на него:

– «Двенадцатый», почему утром на связь не вышли?

– Все в море были, а у кандея часы стали, – ляпнул Василий первое, что пришло в голову.

– Кто это говорит?

– Макаренков.

– А где бригадир, капитан? – бушевал «ролик».

– В море все, вот-вот должны вернуться, – изворачивался Василий.

– Примите штормовое предупреждение, – вдруг спокойным голосом сказал диспетчер, и у Василия вспотели ладони. Он успел подумать, что шторм, может быть, ожидается так себе, но четкие, скупые слова прогноза не оставляли никаких надежд: восемь – девять баллов, ветер западный с переходом на юго-западный, порывистый, до двадцати пяти метров в секунду. Приказ по всем бригадам: невода немедленно снять, плавсредства закрепить, – в общем все, что полагается в таких случаях.

– Повторите, как поняли, – приказал «ролик».

Василий повторил, и «ролик» сказал:

– Все.

Василий медленно повесил микрофон и выключил рацию.

– Пропал невод, – жалобно сказал сзади Степан.

Василий повернулся. Степан и Володя смотрели на него так, словно ждали каких-то указаний. Каких? И почему именно от него? «А от кого же еще», – спокойно подумал Василий. Не им же, впервые столкнувшимся с морем, что-то решать...

– Что же теперь будет? – сморщился Степан. Казалось, он вот-вот заплачет. – Побьет весь невод – что тогда? Посадят Демьяныча...

– Да не ной ты, – оборвал его Василий и вышел из избы.

Над землей и морем полыхало яркое солнце, с берега дул теплый, совсем не сильный ветер. Вышедший следом Володя, глядя на это благостное великолепие, с надеждой сказал:

– А может, они того... загнули с прогнозом? Больно уж не похоже на шторм.

– Все похоже, – невесело сказал Василий. – К вечеру такая свистопляска начнется – всем чертям тошно станет.

Его-то эта благодать ничуть не успокаивала. Скорее наоборот – по опыту он знал, что летом самые сильные штормы бывают именно после таких вот теплых дней. Он посмотрел на море. И там ничто не предвещало бури – неторопливо бил в берег невысокий накат, кое-где прорезывались «белячки». Он прикинул, что еще часа два-три будет сравнительно спокойно. Была бы дорка на ходу – всей работы с неводом на час, не больше. А теперь оставалось одно – попытаться снять невод на кунгасе...

Мысль эта пришла сразу, как только он выключил рацию. И он стал обдумывать, как это сделать.

– А где «лбы»? – спросил он.

– Да где же им быть... – сказал Володя и покосился на дом под скалами.

– В Кандыбу не умотали?

– Вроде нет, утром я видел их... Слушай, Вась, что делать-то будем?

– Невод снимать, – спокойно сказал Василий.

– На кунгасе?

– А на чем же еще?

– А это самое... – Володя опасливо покосился на море, – не загремим? Ветер-то береговой, унесет к чертовой матери – и крышка нам.

– Не унесет, – уверенно сказал Василий, – впятером выгребемся, ветер несильный. Поторопиться только надо.

– Ты думаешь, эти «лбы» пойдут?

– Пойдут, куда они денутся.

На самом деле Василий совсем не был уверен в том, что «лбы» пойдут. Если не пойдут – все: втроем и соваться нечего. Он посмотрел на Степана – тот задергал глазами, опустил голову и мелко заперебирал ногами. Очень уж, видно, не хотелось ему идти в море. Василий негромко сказал:

– Братцы, невод снять надо, иначе Демьянычу и Вальке хана, упекут за решетку. Да и нам не поздоровится, – на всякий случай добавил он, – сами знаете, барахло на всей бригаде висит, это же колхоз, а не гослов. Припаяют – и будешь платить как миленький.

Зачем он говорил им об этом? Василий знал, что никто им ничего не припаяет и не придется платить ни копейки. Слишком уж явные тут были виновники, чтобы можно было взвалить ответственность на всю бригаду. Даже в том, что они утром не вышли на связь и вовремя не получили штормовое предупреждение, виноват был не Степан, забывший включить аккумуляторы на зарядку, а Валька и Демьяныч, оставившие бригаду. Они-то и получат на полную катушку...

Знали об этом Володя и Степан или нет, но оба промолчали, словно соглашаясь с ним. Василий сказал:

– Ничего страшного, ребята, поверьте уж мне, старому волку. Мне ведь тоже подыхать неохота. Часа четыре еще спокойно будет, – на всякий случай приврал он, – а мы и за полтора управимся.

– А чего стоим тогда, пошли, – заторопился Володя.

– Подожди, – остановил его Василий. – Возьмите спасательные жилеты и робы этих «лбов», а я за ними пойду. Готовьте пока кунгас и шлюпку. Весел возьмите четыре пары, проверьте уключины. Черпаки не забудьте, отлейте пока воду. На всякий случай «яшку» положите.

– А какой кунгас готовить? – спросил Степан.

– Трехтонный, – сказал Василий.

– А потянет?

– Потянет.

О том, какой кунгас брать, Василий думал с той самой минуты, как решил идти снимать невод. По всем правилам полагалось брать пятитонный. Трехтонный тоже выдержит, но наверняка сядет так основательно, что его захлестнет первой же хорошей волной. Но если ветер усилится, на пятитонном они не выгребутся даже впятером. Получалось, что и так, и этак – все плохо, и у Василия даже мелькнула мысль – не идти. В самом деле, почему он должен чужие грехи замаливать?