— А почему? — спросил Дэвид.
— Это длинная история… — Ратхар снова покачал головой. — Если вкратце, то произошел в их среде переворот. Они и раньше-то людей не слишком любили, а с тех нор, как сменилась правящая династия, вовсе считают не выше животных… Не только людей, но и гномов, и других существ, разумом наделенных…
— Это кого же?
— Арахнидов, к примеру.
— Так это ж и есть звери! — воскликнул Фили. — Хуже даже — чудовища!
Герцог покачал головой:
— Самцы арахнидов и вправду думать не умеют… А вот у самок разума на десятерых хватит. Если бы люди не пытались уничтожать их везде, где увидят, может быть, наши народы могли бы жить в мире…
— Ну да! — Родерик аж крякнул. — Рассказывай! Людей они жрут за милую душу и гномов также! Если поймают, конечно. А про скот ворованный я уж и не говорю!..
— Подожди, подожди! — остановил его Дэвид. — Помните, что нам Симелист рассказывал?
— А что?
— Да то же самое он говорил!
— Врал знахарь без стыда и совести, — уперся Родерик. — Еще вспомни, что врал он, будто пауки эти писать и читать могут!.. Да можно ли в это поверить, когда не всякому человеку или даже гному грамоту постичь удается?!
— Но это правда! — воскликнул герцог. — Я сам с ними таким образом общался. Говорить они не умеют, но нашу письменность осваивают очень быстро. У меня давно была мысль выделить им где-нибудь территорию для поселения… Желательно — поближе к границам с майрагинами…
— Экий ты шутник!.. Да если даже и допустить, будто грамоту они разумеют, как же можно таким чудищам-то доверять?
— А они не умеют врать. Просто не знают, как это делать.
— Ниче, научатся…
— Не думаю. Сколько уже лет бок о бок с людьми живут — и до сих пор не научились… Майрагины, кстати, тоже не лгут никогда — но только по другой причине. У них свои представления о чести есть…
Наемники заржали.
— Во врет!
— Давай, рассказывай!
В это время вернулись Алабирк и Талеминка.
— Что, байки травим? Веселимся вовсю?..
— Ага! — Фили положил руки на живот. — Герцог грит, что, мол, майрагинам доверять можно!
Талеминка посмотрела на Ратхара как на душевнобольного и покрутила пальцем у виска.
— А кто эти майрагины? — спросил Дэвид. — Вы столько о них говорите…
— Неужели никогда не слыхал? — удивился Родерик. — И про арахнидов не знаешь, и про этих…
— Я нездешний, — напомнил Дэвид.
— Ах, да… Ну да… Ну вот. Народец такой северный. В горных долинах живет, а перед горами теми, значит, Приграничье и есть…
— Мои владения, — заметил герцог.
— …на людей похожи, — продолжал Родерик. — Только злобные очень. Темноволосые, морды ихние, значит, чуть посмуглее будут…
— Ростом ниже человека, но очень ловкие, — сказал Ратхар. — Тонкие в кости. Глаза устроены иначе, чем у людей. Яркого света не любят, а вот ночью или в сумерках видят очень хорошо. Живут в несколько раз дольше, чем люди… Некоторые их колдунами считают, но это вранье… Они мастера засады устраивать… Умеют так слиться с деревом или камнем, что рядом пройдешь — не заметишь… Поэтому, когда война в Приграничье начинается, всегда собак с собой берем… Собаки их чуют…
— А хочешь я тебе получеловека-полумайрагина покажу? — подмигнул Фили землянину, кивнув в сторону Янгана. — Вон он сидит, полюбуйся!
— Закрой пасть! — процедил Янган, с которого мигом слетела вся его неизменная веселость.
— Это правда? — спросил Дэвид. — Но чего тут стыдиться? Вон герцог утверждает, что на севере…
— Срать я хотел на него и на всех остальных «благородных»! — Янган перевел тяжелый взгляд на Дэвида. Челюсти наемника были сжаты, в глазах притаилась злоба.
Повисла пауза.
— Моя мать была с севера… — отвернувшись, неохотно сказал Янган.
— Попала в плен? — тихо спросил герцог.
Янган кивнул.
— Ей удалось бежать… В деревне ее называли майрагинской подстилкой… Говорят, она покончила с собой вскоре после моего рождения.
— Необычная… редкая история… — сказал Ратхар.
— Редкая? — взвился Янган. — Да что ты, аристократ паршивый, знаешь о жизни в…
— Редкая потому, что почти никому не удается бежать из плена, — холодно оборвал его Ратхар.
Наемник сник.
— И знаю я достаточно… и о майрагинах, и о том, как живут простые люди в Приграничье, — закончил герцог.
— Ну, вот и договорились, — сказал Родерик. — А то врал-то, врал! Мол, майрагины чуть ли не рыцари все поголовно… Вот правда и всплыла!
— А ты думаешь, когда идет война, мы с женщинами из их народа поступаем иначе?.. — Герцог пожал плечами. — Тяжелый поход, постоянное ожидание смерти, застарелая ненависть… Мы только в плен их не уводим, а в остальном — все то же самое. Наши солдаты попользуют их женщин, а потом сразу же и убивают.
— И ты так спокойно об этом говоришь? — изумился Дэвид.
— А что? Обычное дело… Ни один опоясанный рыцарь, конечно, не замарает себя ничем подобным, но что касается солдат — во время похода и я, и другие командиры, как правило, просто закрываем глаза на то, что они делают… Почти все они выросли в Приграничье. И ненавидят майрагинов не меньше, чем те — людей.
— Но так не может продолжаться вечно!
Услышанное, несмотря на всю наивную жестокость этого мира, не укладывалось у Дэвида в голове.
Герцог снова пожал плечами:
— Не знаю. Может… или не может… Если так все и дальше катиться будет, майрагины не то что отдельные рейды будут совершать — все Приграничье захватят.
— И какой выход ты предлагаешь? Вступить в дипломатические переговоры?
Герцог покачал головой:
— Никакая дипломатия ничего не сможет сделать, пока майрагины истово верят в то, что они — единственный разумный народ на всем белом свете. Пока они в это верят, разговаривать с ними можно только с позиции силы. Помните, что я вам про профессиональную королевскую армию говорил? Вот это все к тому же… Пока королевство слишком слабо, чтобы вести с майрагинами нечто большее, чем просто бесконечную затяжную войну. Но если у нас будет подготовленная, хорошо обеспеченная армия… которую я не буду бояться бросить в битву только из опасения, что в это время какой-то идиот Маркман может ударить мне в спину… тогда можно будет говорить с ними с позиции силы. Тогда можно будет внушить им, что если они не прекратят свои рейды, мы подвергнем их народ полному уничтожению. И если они не поймут нас, мы так и сделаем. И тогда — поймут они нас или не поймут, уже не столь важно, но в любом случае народ Приграничья заживет спокойно.
— Разумно, — кивнул Родерик. — Токмо, мыслю, не ты один такой в королевстве умный. Маркман, ежли королем станет, не хуже тебя о границах заботиться начнет.
Герцог отрицательно покачал головой:
— Я уже говорил: Маркман боится северян. Кроме того, он человек без чести, он любит измываться над слабыми, а таких, как он, северяне презирают. Ему не справиться с севером, а раз так — он постарается ослабить или вовсе уничтожить северных баронов. Граф это знает. Пленный майрагинский король рассказал мне о договоре, который они заключили… В Стринкхе, куда я привез Биацку, мы готовились к свадьбе, когда пришло известие о том, что нелюди начали новый поход. Мне пришлось срочно уехать, а Маркман в это время выкрал Биацку.
— Освободил, — уточнила Талеминка.
— Выкрал, — отрезал Ратхар. — Граф надеялся, что я завязну в войне с майрагинами, а сам хотел в это время, используя свои и стевольтовы войска, нанести мне удар в спину. К счастью, в первом же сражении нам улыбнулась удача…
— И что вы сделали с майрагинским королем?
— Отпустили. После того, как он дал слово, что в течение следующих трех лет ни один его подданный не переступит границы Гоимгозара.
— И ты ему поверил? — скривил губы Янган. — Поверил вонючему майрагину?…
— Кстати, они совершенно не пахнут… Совсем… Да, я знаю, что любые обещания, которые они могут дать людям или гномам, не имеют для них никакой цены. Хотя у них есть свои представления о чести, мы не являемся теми, на кого распространяется их честь… Однако есть клятва, которую ни один майрагин никогда, ни при каких условиях не нарушит. Клятва корнями, корой, стволом, соками и ветвями Черного Дерева.
