Кроме того, он играет определяющую роль в одной из отраслей промышленности, наиболее важных для повышения благосостояния нашего народа, для обеспечения его одеждой—одним из основных благ, которыми наша Революция должна обеспечить народ при любых условиях, какие бы трудности мы ни испытывали.

Мы пришли сюда также для того, чтобы проанализировать новый процесс, изменяющий ряд наших концепций по организации партии, которая должна вновь повернуться лицом к массам.

Все вы согласны, более того, все подтвердили, что члены Единой партии социалистической революции на этом предприятии — люди, за которыми единодушная поддержка товарищей по труду. Создаваемые сейчас ячейки, партийные организации имеют уже необходимую массовую опору и уходят от почти подпольной, почти конспиративной работы, долгое время задававшей тон в работе нашей руководящей партии.

Из полумрака, в котором приходилось жить этим тайным ячейкам, избранным механистически и без возможности по-настоящему проанализировать качества товарищей, мы переходим к новой организационной структуре, при которой сами массы на низовом уровне решают, кого можно считать передовыми рабочими, выдвигаемыми в члены партии.

Отсюда—огромная разница с тем, что было раньше. Отсюда —та огромная сила, которую должна обрести руководящая партия в соответствии со всей линией перемен в структуре и организации, в общей концепции партии; она твёрдо встанет во главе пролетарского государства и своими делами, своим примером, своим самопожертвованием, глубиной своей мысли и смелостью своих действий будет играть ведущую роль в каждый момент нашей Революции. Однако ещё не всё совершенно, отнюдь не всё. Это—очень мягко говоря. Многое надо исправлять.

Не будем далеко ходить—вот немного статистики: на этом предприятии 197 товарищей были признаны обладающими всеми необходимыми качествами для вступления в Единую партию социалистической революции, а всего здесь более трёх тысяч рабочих. Это точная цифра? Пусть четыре тысячи—статистическая картина та же. Из них выбрали 197 товарищей, но из этих 197 товарищей только пять женщин. А ведь, по статистике, доля женщин среди работников Аригуанабо гораздо выше этих двух с половиной процентов. Это показывает, что существуют изъяны в работе по включению женщины на равных правах, при равных условиях в активную работу по строительству социализма. Хорошо бы нам всем, на каждом участке, поразмыслить, почему это так.

Очевидно, самых бесспорных и определяющих причин две. Одна из них в том, что женщина на деле ещё не освободилась от многих пут, привязывающих её к традициям умершего прошлого. А это препятствует её включению в активную жизнь революционного рабочего. Другая причина, вероятно, в том, что масса рабочих так называемого сильного пола считает, что женщины ещё недостаточно развиты, и пользуется своим правом большинства; вот и у вас здесь мужчины на первом плане, их труд заметнее, а роль женщин забывается, оценивается необъективно.

Совсем недавно, несколько месяцев назад, нам пришлось заменить способную сотрудницу Министерства промышленности. Из-за чего? Из-за того, что по службе ей приходилось выезжать в провинции, часто вместе с инспекторами или начальником—Генеральным директором. Она была замужем (кажется, за бойцом Повстанческой армии), и по настоянию своего мужа не могла уезжать одна; ей приходилось ездить в командировки только тогда, когда муж мог оставить свою работу и сопровождать её туда, куда ей нужно было ехать.

Это—грубейшее проявление дискриминации женщины. Разве жена должна всякий раз сопровождать мужа, когда он едет в ко

3081 о партийном строительстве

мандировку в провинцию или куда угодно, чтобы следить, как бы он не поддался искушению или чему-то в этом роде?

О чём это говорит? Просто-напросто о том, что мы несём на себе груз прошлого, что освобождение женщины ещё не завершено, и одна из задач нашей партии должна состоять в том, чтобы добиться её полной свободы, внутренней свободы, поскольку нельзя вовлечь женщин в активную деятельность принудительным путём; это —тоже груз прежних традиций.

И на этом новом этапе, который мы переживаем, на этапе строительства социализма, когда кладется конец всякой дискриминации; когда единственной и определяющей остаётся одна диктатура —диктатура рабочего класса как организованного класса над классами, потерпевшими поражение; этапа подготовки к долгому пути, на котором будет много борьбы и ещё много неудач, к совершенному обществу, которое будет обществом без классов, в котором исчезнут все различия,— в такой момент нельзя допустить какой-либо иной диктатуры, кроме диктатуры пролетариата как класса. А пролетариат не имеет пола; это—совокупность всех мужчин и женщин, которые на всех рабочих местах страны ведут последовательную борьбу ради достижения общей цели.

Это—один пример того, что необходимо сделать. Но, естественно, лишь один пример, и дело не только в нем. Сделать предстоит ещё многое. Не говоря уже о традициях, сложившихся задолго до победы Революции, имеется немало и более поздних традиций, относящихся к нашей непосредственно предреволюционной истории.

Согласно этим традициям, дело членов партии, активистов профсоюзов, различных массовых организаций—руководить, ориентировать, давать указания, но, как правило, не работать самим. Это—явление сугубо отрицательное. Кто стремится быть руководителем, тот должен быть готов предстать перед массами, выслушать их вердикт; он должен быть уверен в том, что избран руководителем или выдвинут в руководители потому, что он—лучший из лучших по своему труду, готовности на жертвы, постоянной авангардной позиции во всякой борьбе, которую пролетариат призван постоянно вести ради построения социализма.

Всё это [изъяны, о которых я говорил] ещё сильно в нас. Наши организации ещё не вполне освободились от этого греха, уже внедрившегося в столь молодые традиции нашей Революции и начав

3091 март 1963 года

шего уже наносить ущерб. Надо также полностью изгнать самую мысль о том, что членство в любой массовой организации или руководящей партии Революции—даёт этим товарищам хоть малейшую возможность получать больше, чем имеет остальной народ. Другими словами, мысль о вознаграждении лучших материальными благами, вознаграждении тех, кто проявил большую сознательность и большую готовность на жертвы, материальными благами; политика, основанная на этом принципе.

В процессе строительства социализма диалектически сталкиваются и сочетаются два момента. С одной стороны — материальные стимулы, необходимые, поскольку мы выходим из общества, не помышлявшего ни о чём, кроме материальных стимулов, и строим новое общество на основе старого, при многочисленных пережитках его в сознании людей. Поскольку мы не имеем ещё возможности давать каждому по потребностям.

Поэтому материальный интерес будет определённое время играть роль в процессе строительства социализма.

Но деятельность авангардной партии состоит именно в том, чтобы поднимать как можно выше знамя противоположного принципа—знамя морального интереса, морального стимула, знамя людей, борющихся и идущих на жертвы, не рассчитывая ни на что, кроме признания товарищей, кроме того одобрения, которое вы сегодня выразили тем, кого выбирали в ряды Единой Партии Революции.

Моральный стимул, формирование нового, социалистического сознания—вот что должно служить нам точкой опоры, вот к чему мы должны стремиться, вот на что должны делать ударение. Материальный стимул—это наследие прошлого; с ним надо считаться, но надо, чтобы по мере движения вперёд он постепенно переставал преобладать в сознании людей. Один находится в процессе неуклонного восхождения; другой должен находиться в процессе неуклонного угасания. Материальному стимулу не будет места в создаваемом новом обществе, он угаснет на пути к этому обществу, и надо подготовить условия для того, чтобы этот эффективный сегодня тип мобилизации всё более терял свою нынешнюю важность и уступал место моральному стимулу, чувству долга, новому революционному сознанию.