Мы не претендуем на то, чтобы ответить на все эти вопросы своим примером. Мы просто даём вам наш опыт, с открытыми руками предлагаем его как факт истории. Если кто-либо сможет извлечь из него уроки, которые смогут улучшить хотя бы в минимальной мере положение какой-либо части населения мира—мы будем удовлетворены. Но даже если мы и не пригодимся для этого, всё равно мы сочтём себя счастливыми, если, странствуя порой по другим частям мира, мы встретим дружеские руки тех, кто будет вспоминать об этих двух месяцах пребывания на Кубе. (Аплодисменты).

Мы, товарищи, будем помнить о вас с большим удовольствием. Мы желаем новых встреч с вами и приглашаем вас посетить нашу страну столько раз, сколько вы этого захотите,—чтобы трудиться в ней, чтобы учиться в ней, просто для того, чтобы ещё раз увидеть её. Мы прощаемся с вами братским объятием и словами «до встречи!» (Овация).

Ш) Шесть миллионов человек—это население Кубы в 1960 г.

с 134

Заметки к изучению идеологии Кубинской Революции

Это—необычная революция, и некоторые считают, что она не соответствует одной из наиболее ортодоксальных предпосылок революционного движения, сформулированной Лениным: «Без революционной теории нет революционного движения». Договоримся, что революционная теория как выражение социальной истины выше какого бы то ни было её изложения. Другими словами, революция может осуществиться, если верно толкуется историческая реальность и если правильно используются участвующие в ней силы—даже если те не знакомы с теорией.

В любой революции всегда участвуют группы людей, принадлежащих к самым различным течениям, которые, однако, совпадают в своих действиях и в непосредственных целях, к которым они стремятся.

Ясно, что, если революционные руководители перед началом активных действий обладают соответствующим теоретическим знанием, они могут избежать многих ошибок—в том, разумеется, случае, если принятая теория отражает реальное положение дел.

Основные действующие лица нашей Революции не имели последовательной и стройной концепции, но, с другой стороны, нельзя сказать, что они не имели представления о различных концепциях истории общества, экономики и революции, которые обсуждаются сегодня в мире.

Глубокое знание действительности, тесная связь с народом, твёрдость в достижении цели и опыт революционной практики дали руководителям революции возможность более полно сформулировать теоретическую концепцию.

Всё сказанное должно рассматриваться как введение к разъяснению этого любопытного феномена, который заинтриговал весь мир—феномена Кубинской Революции. Как и почему группа людей, которая была наголову разбита во много раз лучше вооружённой и многочисленной армией, сначала смогла выжить, затем окрепнуть, позднее стать сильнее врага на полях сражений, а в последующем продвинуться на новые территории, вплоть до заключительного разгрома врага в решающих битвах, несмотря на то, что количественно она продолжала уступать ему? Это событие истории современного мира действительно достойно изучения.

Разумеется, мы, которые зачастую не проявляли необходимого интереса к теории, не будем сейчас говорить о правде кубинской революции, как люди её осуществившие. Просто попытаемся дать основы для того, чтобы правда эта верно истолковывалась. При этом следует выделить в кубинской революции два совершенно различных этапа: вооружённой борьбы—до первого января 1959 года — и политических, экономических и социальных преобразований после этой даты.

В свою очередь, эти два этапа заслуживают дальнейшего членения, причем мы делаем это не под углом зрения изложения последовательности событий, а анализируя эволюцию революционного мышления руководства; эволюцию, протекавшую через его отношения с народными массами. Кстати, именно здесь возникает необходимость изложить нашу общую позицию относительно одного из самых спорных в современном мире терминов: марксизма.

Когда нас спрашивают: марксисты вы или нет, наша позиция примерно такая же, как у физика, когда его спрашивают, ньютониа-нец ли он, или биолога, отвечающего на вопрос, пастерианец ли он... Есть истины настолько очевидные, настолько укоренившиеся в сознании народов, что обсуждение их уже стало бесполезным. Нужно быть «марксистом» с той же естественностью, с которой являются «ньютонистом» в физике или «пастерианцем» в биологии, исходя при этом из того, что новые факты и события, определяющие новые концепции, никогда не умаляют ту часть истины, которая содержалась в концепциях прошлого. Так обстоит, например, дело в случае соотношения теории относительности Эйнштейна или квантовой теории Планка с более ранними открытиями Ньютона. Без сомнения, они абсолютно не умаляют величия английского мыслителя. Именно благодаря Ньютону стал возможен прорыв физики к открытию новых концепций Вселенной. Деятельность английского учёного была необходимым этапом в этом процессе.

Прорыв в области социально-политических наук, как и прорывы в других областях, являются звеньями в цепи длительного исторического процесса; полученные знания суммируются, накапливаются и постоянно совершенствуются. На заре истории народов была математика китайская, арабская и индийская, а сейчас математика не имеет границ. В нашей истории были и грек Пифагор, и итальянец Галилей, и англичанин Ньютон, и немец Гаусс, и русский Лобачевский, и Эйнштейн, и многие другие. Также и в области социально-политических наук длинная цепочка мыслителей, от Демокрита до Маркса, присоединяла к нашим знаниям результаты своих оригинальных исследований и возводила здание науки из своего опыта и доктрин.

Заслуга Маркса в том, что он осуществил качественный сдвиг в истории общественной мысли, сумел по-новому истолковать исторические процессы, понять их динамику, предвидеть будущее, однако, помимо этого предвидения—выполнения до конца своего научного долга, он выразил революционную концепцию: должно не только объяснять природу, но и преобразовывать её. Человек перестаёт быть рабом и инструментом среды и превращается в архитектора собственной судьбы. Именно поэтому в настоящее время Маркса пытаются позиционировать таким образом, что он становится обязательной мишенью для всех тех, кто заинтересован в сохранении старых порядков; так, как это раньше произошло с Демокритом, чей труд был сожжён лично Платоном и его последователями—идеологами афинской рабовладельческой аристократии.

Начиная со времени Маркса-революционера появилась политическая группа с конкретными идеями, опирающимися на наследие гигантов—Маркса и Энгельса и развивающимися во времени, этап за этапом, такими личностями, как Ленин, Сталин, Мао Цзедун, а также современными советскими и китайскими руководителями, придавшими новую цельность этому учению создавшими примеры для подражания.

Кубинская Революция взяла Маркса там, где он отложил в сторону науку, чтобы реализовать «критику оружием». И взяла она его там не из-за духа ревизионизма; не для того, чтобы бороться с теми, кто был после Маркса, не для того, чтобы оживить «чистого» Маркса, но просто из-за того, что именно до той поры Маркс, как учёный, абстрагируясь от сиюминутной окружающей действительности, исследовал и прогнозировал. Затем же в рамках этой действительности Маркс-революционер сражался. Мы, революционеры-практики, начиная нашу борьбу, просто действовали в соответствии с законами, открытыми Марксом-ученым. И, ведя вооружённую борьбу, сражаясь со старой структурой власти, поддерживаемые народом в разрушении этой структуры, имея целью нашей борьбы счастье народа, мы просто следовали предсказаниям Маркса-учёного. Другими словами,

1361 заметки к изучению идеологии кубинской революции

и нужно ещё раз подчеркнуть это, законы Маркса содержатся в свершениях кубинской Революции, независимо от того, знакомы ли эти законы во всей полноте её лидерам, разделяют ли они теоретические взгляды Маркса или нет.

Для лучшего понимания кубинского революционного движения в период, предшествующий Первому января (1959 г.), необходимо разделить его на следующие этапы: период до высадки с «Гранмы»; от высадки с «Гранмы» до победы у Ла-Плата и Арройо-дель-Ин-фиерно; от этих событий до взятия Уверо и создания Второй партизанской колонны; затем до создания Второй партизанской колонны; затем до создания Третьей и Четвёртой колонн, наступления до Сьер-ра-де-Кристаль и открытия Второго Фронта; далее до апрельской забастовки и её провала; отражения последнего большого наступления противника; рейда в Лас-Вильяс. Каждый из этих малых исторических моментов партизанской войны включает в себя и различные социальные концепции, различные оценки кубинской действительности, формировавшие мышление тех военных лидеров Революции, которые со временем утвердили себя и в качестве её политических руководителей.