Это и есть весь секрет триумфа—или провала — ну, скажем, не провала, а относительной неудачи—выполнения в возможно более быстром темпе плана Революционного Правительства. (Аплодисменты).
В настоящее время мы по соглашению с техническими специалистами международных организаций и техническими специалистами Министерства образования изучаем возможности для созда
751март 1960 года
ния технологических институтов, которые станут основой для, скажем, среднего научного образования. Это сильно поможет нашему экономическому развитию. Но никогда страна не сможет называться по-настоящему развитой, пока она не может строить все свои планы и производить большинство необходимой для внутреннего потребления промышленной продукции внутри своих границ. Техника позволит нам производить всё что угодно. Но что именно и как производить, заглянуть за пределы сегодняшнего дня—это задача плановиков, и это должно изучаться в высших учебных заведениях, в институтах и университетах, на широкой культурной основе. С тем чтобы выпускники этого, нового Университета, о котором все мы мечтаем, смогли ответить потребностям той Кубы, которая возникнет через 10 или 15 лет.
Сегодня уже на многих постах мы видим целый ряд докторов, людей с учёной степенью, исполняющих бюрократические обязанности. В этой ситуации экономическое развитие подняло палец и сказало: «хватит», уже есть достаточное количество профессионалов, которые могут потребоваться в данных областях знаний. Но университеты оставались слепы киредупреждениям экономического процесса и продолжали выпускать из своих аудиторий этот тип профессионалов. Мы должны вернуться на несколько шагов назад, основательно изучить характеристики развития и дать ему наконец новых специалистов.
Кто-то мне сказал однажды, что профессия—это продукт призвания и склонностей, что это нечто внутреннее и что нельзя заставлять себя изменить призванию.
Во-первых, думаю, что это утверждение является ложным. Я думаю, что мой частный пример, говоря статистически, не имеет особой важности, но так или иначе я начинал мою учебу как будущий инженер, закончил как медик, затем был военным командиром, а сейчас вы меня видите в качестве докладчика (аплодисменты). Существуют некоторые общие склонности, это верно — они существуют. Но сегодня различные области науки настолько дифференцированы и вместе с тем настолько тесно связаны между собой, что трудно кому-либо на заре его интеллектуального развития с точностью определить, каково же его подлинное призвание. Конечно, кто-то, решив, что будет хирургом, станет им, и всю свою жизнь будет доволен тем, что он—хирург. Но рядом с ним будут ещё девяносто девять, которые будут хирургами, как могли бы стать дерматоло-
761 роль Университета в экономическом развитии Кубы
гами, психиатрами или администраторами больниц—в зависимости от требований или разрешения общества.
Призвание может быть частью—и притом малой частью—мотивации, когда решается вопрос о потребностях в новых, надлежащих быть созданными профессиях или о переориентации профессий, уже существующих. По-другому не может быть, потому что против иного решения проблемы выступают те факторы, о которых я сказал: гигантские потребности общества.
И кроме того, потому что сегодня сотни и тысячи, а может, и сотни тысяч кубинцев имели призвание и хотели стать врачами, или инженерами, или архитекторами, или овладеть какой-то другой профессией, и не могли стать ими просто из-за того, что не могли оплатить учебу. Другими словами, поскольку речь идёт о личных мотивах призвание не играет решающей роли. Настаиваю на этом, потому что в нашем современном мире, где нефролог (специалист по почкам), если говорить о тех профессиях, в которых я разбираюсь, крайне отдалён иногда от окулиста или ортопеда. Но в то же самое время эти три профессионала, как химики или физики, будут учится для понимания феноменов материи на основе ряда элементов, которые являются общими для этих наук. Они будут разговаривать сегодня уже на языке физической химии или химической физики, а не просто на языке физики или на языке химии, как зачастую до сих пор преподают в среднеобразовательных колледжах. А также, насколько я помню, для хорошего понимания физики и химии необходимы математические знания. Таким образом, все профессии объединены в минимуме необходимых знаний, которыми должен овладеть студент. Почему же в этой ситуации предполагать, что наш товарищ, поступивший сегодня на первый курс Университета, уже может точно знать, что по истечении семи, или шести, или пяти лет —сколько ему положено,—после упорной учебы, в ходе которой он приобретает знания, о которых он даже не подозревал, он станет ортопедом или адвокатом, специалистом в криминологии..? Я считаю, что на всё это надо постоянно смотреть под углом зрения интересов масс, а не отдельных личностей, не исходя из того, что мы выступаем лишь как индивиды, более всего обеспокоенные защитой своей индивидуальности и способные отстаивать этот критерий тысячу и один раз, в то время как речь идёт об анализе и расчёте потребностей страны. Преступно мыслить, исходя только из индивида — потому что его потребности меркнут и тускнеют перед потребностями человече-
771март 1960 года
ского сообщества, состоящего из всех соотечественников этого индивида.
Говоря откровенно, хотелось бы привести вам, товарищи студенты, ряд цифр и данных, которые демонстрируют разрыв, существующий на настоящий момент между Университетом и потребностями Революции. К сожалению, наши статистики работают очень плохо и здесь сейчас тоже нет статистиков (буквально только что соответствующее отделение было организовано) и я не мог предстать перед вами, людьми, чей разум привык иметь дело с практически и физически ощутимыми проблемами, вооружённый убедительностью цифр. Я оставлю это для другого случая—конечно, если у вас будет столько же терпения, как в этот вечер. А на сегодня я буду удовлетворен, если после этих слов вы обсудите насущные проблемы и задачи университета уже не со мной, а между собой, со своими преподавателями, со своими товарищами из университетов Орьенте и Лас-Ви-льяса, чтобы обсудили их также с правительством, что равносильно обсуждению их с народом. (Аплодисменты).
Политический суверенитет
и экономическая независимость
вступительная беседа телевизионной программы «Народный Университет», 20 марта 1960 г.
Начиная беседу подобного типа, я, естественно, хочу приветствовать всех слушателей Кубы и повторить вслед за нашим товарищем, почему такое большое значение имеет этот вид народной педагогики, доходящий непосредственно до масс наших рабочих и крестьян, доводящий до них правду Революции, срывая все языковые покровы, специально предназначенные для того, чтобы затемнить правду; наша задача—сорвать с правды всё искусственное и показать её такой, как она есть.
Я имею честь начать этот цикл бесед, хотя сначала предполагалось, что выступать будет наш товарищ Рауль Кастро, но поскольку речь должна была идти о проблемах экономики, он передал эту задачу мне. Как солдаты Революции, мы будем выполнять ту задачу, выполнения которой требует наш долг, даже если у нас нет для этого, мягко говоря, идеальной подготовки. Может быть, это одна из таких задач — превратить в простые слова, во всём знакомые и понятные представления ту огромную важность, которую имеет тема политического суверенитета и экономической независимости, и объяснить, кроме того, теснейшую связь между этими двумя понятиями. Одно из них может, как это случилось на Кубе, предшествовать другому, но они обязательно сопутствуют друг другу и через некоторое время должны стать одним целым. Это можно утверждать, исходя и из положительного опыта Кубы, которая добилась политической независимости и немедленно посвятила себя борьбе за экономическую независимость, и из опыта отрицательного—тех стран, которые добиваются политической независимости или вступают на путь, к ней ведущий, а затем, из-за того, что не была обеспечена экономическая независимость, политическая независимость постепенно слабеет, пока не оказывается утеряна вовсе. Сегодня наша революционная задача состоит в том, чтобы думать не только о полном угроз настоящем, но и о будущем.
