— Вы ведь едете в деревню Кхорки, что бы это ни было? А по пути проезжаете Проклятую Птицу. Я хотел бы на неё посмотреть.

Уна ещё с минуту разглядывала меня, словно не до конца понимая о чём идёт речь, а затем неожиданно рассмеялась, хлопнув Вестейна по спине:

— Смотри-ка, какой у парня слух! Нам надо научиться разговаривать потише! — ещё немного посмеявшись, она наконец успокоилась и обратилась на этот раз уже ко мне: — Проклятая Птица, если ты не знал, очень опасна. И к ней нельзя подходить слишком близко. Многие уже поплатились жизнью за это.

— И всё же, — я накинул на себя вид настоящего пофигиста. И это произвело впечатление.

— Ладно, я не против, — подумав, решила Уна, и посмотрела на Вестейна, чего-то ожидая.

Угу, похоже, он действительно здесь был главным, и без его согласия ничего решить нельзя. Рыцарь поднялся, глядя куда-то в сторону.

— А я против, — сухо проговорил он, заставив меня стиснуть ладони в кулак. — По пути могут попасться типы вроде табора Рорха, и что тогда? Он будет для нас обузой и тем самым угрозой.

— А ну, подожди-ка! — не выдержал я и тоже поднялся. — Я отлично стреляю из лука!

— И что? — спокойно отреагировал на это рыцарь. — А если к нам подойдут близко? Все здесь присутствующие умеют сражаться в ближнем бою. Ты должен прикрывать чью-то спину, и если к тебе подойдут близко, то лук не сильно поможет, и тогда ты — не жилец. А в таком случае не жилец и тот, кого ты прикрывал. Я так рисковать не могу.

Я стиснул зубы, еле сдерживаясь, чтобы не выругаться. Да явно было видно, что все его доводы притянуты за уши, что он просто не хочет видеть меня рядом. Боится. Да, точно, боится! Но разве объяснишь это всем? Вся команда наёмников сидела молча. Для них слова паладина имели вес. Тогда оставалось одно…

— А если я докажу, что могу сражаться в ближнем бою? — кинул я в спину уже собиравшемуся покинуть стол рыцарю. — Например, в рукопашной.

Вестейн обернулся и оценивающе оглядел меня. Мне показалось, или в его взгляде промелькнуло удивление? Что-то я часто всех в последнее время стал удивлять.

— Прямо здесь? — Удивлённо поднял бровь рыцарь, и я улыбнулся: значит, согласен.

— Да, прямо здесь, — никогда не думал, что мой голос может быть таким жёстким.

— Хорошо, — Вестейн пожал плечами и кивнул Бранду.

Тот поднялся, выходя из-за стола. Э-э-э, не понял?! Я то думал, что со мной рыцарь драться будет! Трус несчастный! Ну да ладно. В любом случае на попятную пойти не удастся.

Бранд кинул на ближайший стол куртку и рубаху, оголяя своё волосатое туловище и руки, оставив из одежды лишь обувь, да штаны с ремнём. Я последовал его примеру, также кинув к этой горе одежды и свой колчан с луком и стрелами.

А гости трактира, заметив сие действо, дружно, словно по команде, окружили нас, начав шуметь ещё сильнее и надоедливей. Все поняли, что сейчас произойдёт. Как только я снял рубаху, народ дружно заржал, разглядывая моё тело. Что, думают, что в моих сухих мышцах никакой силы нет? Как же они ошибаются!

Между прочим, мышцы у Бранда были пускай не как у Шварценеггера, но пообъёмистей моих. Да и взгляд был какой-то… суровый, злой, как тогда, на дороге. И что-то я сразу начал сомневаться: а правильно ли вообще поступил? Ладно, посмотрим, что мне дали тренировки у озера…

Сквозь толпу пробилась довольная команда наёмников. Всё-таки такое они не собирались пропускать. Я неожиданно заметил, что толпа образовала подобие круга. "Прямо настоящий ринг", — пришло мне в голову. Веселее всех был, разумеется, Вестейн. Он прокричал, стараясь перекричать толпу:

— Грош! Если ты победишь, — эти слова были сказаны с долей насмешки. — То я лично заплачу тебе шесть золотых!

Сказанное рыцарем явно взбодрило толпу: они начали делать ставки, что-то записывать, спорить. Удручённо обнаружил, что на меня никто не ставил. Что ж я, так невкусно выгляжу? Думают, у меня никаких шансов?

Краем глаза заметил подмигнувшего мне гнома. Он показал сначала на листок, на котором записывались ставки, а потом на меня, улыбаясь во все зубы. Да ладно?! Неужто на меня поставил, старый хитрец?!

Силы сразу словно влились в мышцы. Я вдруг понял, что должен, просто обязан победить! По-другому никак. И плевать, что против меня стоит профессиональный боец. Не думаю, что в этом мире хоть кому-то известна техника карате. В этом моё преимущество!

Бранд немного нагнулся вперёд, выставляя в стороны руки. Хм. Странно. Я принял классическую стойку карате, выставив левую ногу чуть вперёд, и обе руки со сжатыми кулаками перед собой, согнув в локте.

Между мной и противником воцарилось минутное напряжение. Как будто кто-то держал нас обоих на веревке. Натянутой веревке, из-за которой мы не могли двигаться: просто стояли, глядя друг на друга, не обращая внимания на свист и улюлюканье толпы, которая так хотела поскорее насладиться боем.

И Бранд решил всё-таки утолить эту жажду зрелищ. Его "верёвка" лопнула, и он, оскалив зубы, кинулся на меня, наклонившись вперёд, словно бык, собирающийся проткнуть тореадора рогами. Видимо, собирался схватить меня за ноги и повалить на пол. О, как всё запущено! А я, по его мнению, что, стоять и смотреть буду, что ли?

Я моментально ушёл в сторону, подняв немного в бок согнутую в колене ногу. И Бранд на ходу просто взял и врезался лицом в моё колено, рухнув на пол. А я в свою очередь тут же ретировался на другую часть "ринга", периодически попрыгивая на месте. Как там говорил сенсей? Постоянно быть в движении — вот что самое главное!

Бранд, кряхтя и держась за разбитый нос, встал и удивлённо поглядел на Вестейна. Тот ему кивнул. Ага, ясно с вами всё. Значит, рыцарь меня таким слабаком считал, что попросил моего противника не использовать удары — тупо бороться. Ну, а сейчас всё-таки разрешил Бранду драться в полную силу. И он воспользовался этой возможностью.

Я прыгал по всему "рингу", уходя о ударов противника, двигаясь вправо-влево, следя за каждым его движением. Но ни один его удар не находил цели: удары Бранда были пускай и сильными, но слишком долгими, размашистыми. Пока он заносил руку для удара, я уже был в другом месте. И мой противник начинал в открытую рычать! Что, попугать хочешь, а не выйдет! На!

Каждый боец, в боевом искусстве которого присутствуют удары по лицу, знает: ни за что нельзя разжимать зубы! То бишь, раскроешь рот — дашь противнику возможность сделать тебе бо-бо. Ничего личного, просто я не мог этого не сделать.

Когда Бранд в очередной раз раскрыл рот, издавая свой дикий, похожий на рычание, крик, я кинулся к нему, так что в какой-то момент мы чуть ли не прижались друг к другу, и ударил его локтем по нижней челюсти. И тут же отпрыгнул, удовлетворённо услыхав явственный хруст. В следующую секунду Бранд корчился на полу, держась за сломанную челюсть. Нет, я конечно пытался ударить аккуратно, но челюсть сломана — это точно! Да и скорее всего кость немного сдвинулась, но её вправить — пустяк!

Я продолжал прыгать на месте, ожидая, когда противник, пошатываясь, поднимется и, ещё раз потрогав челюсть, из-за которой его рожа теперь выглядела более устрашающей, зыркнет на меня полными злости глазами. Ну иди сюда, обезьянка, потанцуем…

Дальше, прыгая вокруг Бранда, я ощущал, как все упражнения, все ошибки, которые зафиксировал у меня комп — всё отпечаталось в голове, и я делал то, чего раньше просто не мог: я здраво мыслил в бою, успевая даже анализировать поведение противника. Все те теоретические знания, что я накопил за время обучения карате, все тренировочные сеансы у озера — всё это вылилось в бой с Брандом. Хотя стоит отдать ему должное: дрался он неплохо, правда всегда норовился перейти в борьбу.

Наконец, этот танец мне порядком надоел. Пора было завершать бой, и потому я встал на месте, ожидая атаки Бранда.

И нет никакого гула толпы, нет никаких криков, нет никаких изумлённых вздохов, даже частого стука собственного сердца, тяжёлого дыхания: всего этого нет. Есть только я и мой противник. И сейчас я собирался лишиться и противника тоже. Немного, кстати, удивлённый противник. Не ожидал, что я остановлюсь? А я такой непостоянный…