Фрезина улыбнулась.
— Вы бы так не сделали, мой господин.
— А мог бы. Помнится, я не раз предлагал царице Эддиса заняться казнями.
— Вы бы не совершили подобных вещей, мой господин, — спокойно повторила Фрезина.
— Нет, я бы не стал. Терпеть не могу убивать людей. Но этот секрет вы должны держать при себе, потому что царю все равно приходится убивать людей, нравится ему это или нет. Это еще одна причина, по которой ни один здравомыслящий человек не согласится стать царем.
Фрезина болезненно поморщилась от горькой шутки царя, но спорить не стала:
— Очень жаль.
— Начинайте уже. Но только не поучительную.
— Ни в коем случае, — согласилась Фрезина. — Знаете ли вы историю Климана и Геростенеса?
— Нет.
— Не удивительно. Это история из Каппадокии на севере, где я выросла. Это очень далеко отсюда.
— Я там был.
— В самом деле? Не многие могут этим похвастаться.
— Мне было шесть лет. Мой дед взял меня с собой. Я не запомнил ничего, кроме каменных башен.
— Ну, что ж. В старые времена Климан был царем всех каппадокийцев. Он был великим царем, могущественным правителем, уважаемым всеми вокруг.
— Теперь я знаю, что это не про меня.
— Тише, — сказала Фрезина и начала свой рассказ.
* * *
Климан не сразу стал великим царем. Сначала он был князем своего народа в Базилевсе, небольшой долине среди холмов. По обычаю Каппадокии юноши и девушки, достигнув совершеннолетия, обязательно посещали храм Луны. Они оставляли свои подношения на алтаре и просили богиню о милости или о помощи.
Фрезина улыбнулась и привела пример:
— «О, Богиня, я принес тебе серебряную драхму и прошу, чтобы все мои овцы в этом году принесли ягнят».
Итак, Климан изначально не был царем над другими князьями, потому что его город не был большим и сильным. Наоборот, городу грозило вымирание, потому что его жители умирали от болезней и голода; но однажды ночью пришло время Климану отправиться по освещенному лунным светом Священному пути в храм Богини.
Уже много лет его город воевал с соседними городами. Поля за его стенами опустели, выжженные чужеземными войсками, а от оливковых рощ не осталось ничего, кроме сухих пней. Конечно, поля можно было засеять на следующий год, но какой смысл было сажать деревья, если враги вырубят их раньше, чем появится первый урожай? Вот почему там, где нет мира, оливы не растут. В городе находилось множество рабов, захваченных при победах в Каппадокии, но так как граждане Базилевса и сами не раз терпели поражение, то многие из них были рабами у соседей, так что в стенах города осталось мало его настоящих граждан.
Жизнь во всех ближайших городах была примерно одинаковой. Поля давали скудный урожай, а сады не плодоносили вообще. Когда у людей заканчивалась еда, они нападали на соседей, чтобы ограбить их. Жители слабых городов голодали постоянно. Вот почему все города приносили жертвы своим богам и богиням, прося о даровании победы над врагами. Теперь все граждане Базилевса ожидали, что Климан, придя в храм, сделает то же самое и пообещает высыпать на алтарь богини мешок сокровищ из побежденного города. Но он поступил иначе.
Как правило в жертву Луне приносили серебро или чистое белое полотно. Иногда на алтарь богини клали благовония, но все были убеждены, что серебро и белый лен больше всего придутся по сердцу Луне. Климан же принес дерево. Да, он принес саженец оливы и положил его в центре храма, залитом лунными лучами из широкого проема в кровле. Богиня, которой никогда раньше не дарили деревьев, сошла по лунному лучу, чтобы посмотреть на него поближе. Той ночью на небе сияла молодая луна, и она появилась в образе юной девушки, ровесницы Климана. Она озарила серебряным светом весь храм и увидела, какой подарок получила от юного князя.
— Обычно люди приносят мне драгоценные дары, базилевс, — сказала она.
— О, Богиня, — ответил Климан, — я принес тебе самое драгоценное серебро, что есть в моем городе. Серебро оливкового дерева. Как и все просители у твоего алтаря я пришел просить о милости. Пожалуйста, Богиня, помоги мне стать хорошим правителем для своего народа. Позволь мне привести их к миру, и, клянусь, я засажу все холмы вокруг города живым серебром в твою честь. На много миль вокруг города лунный свет будут отражать серебряные листья олив, я обещаю.
Луна оглядела голые холмы и ряды сухих пней.
— Да, это было бы красиво, — согласилась она. Потом сказала: — Хорошо, сажай оливы на холмах, а я принесу твоему городу мир, чтобы они смогли жить. Но ты должен выполнить два условия: освободить первого пленника, которого встретишь на пути из храма, и никогда не лгать при лунном свете. Иначе твои деревья будут вырваны с корнем, а твой город разрушен до основания.
Климан согласился. Он всю ночь молился у алтаря богини, а утром пустился в обратный путь. Солнце еще не поднялось над горизонтом, и дорога под деревьями терялась в сумерках. Вдруг он услышал крик и бросился в кусты, где увидел очень молодого человека.
— Я так и знал, что должен появиться в этой истории, — вставил Евгенидис.
— О, нет, — заверила его Фрезина. — Этот молодой человек был очень послушным.
— Ой.
— Хотя и очень смелым.
— Тогда это точно не про меня, — прошептал Евгенидис в подушку.
— Тише.
Раб боролся с каким-то животным. Климан выхватил меч, прежде чем успел понять, что это одна из его собственных охотничьих собак, почему-то попавшая в ловушку для волка. Она была в страшной ярости и рычала на раба, который пытался освободить ее. Пока Климан наблюдал, веревка на шее собаки разорвалась, и пес бросился на раба. Климан любил собак, и, если честно, жалел их больше, чем рабов. И, конечно, собака была более ценным имуществом, но он вспомнил слова богини. Когда пес вцепился в горло раба, он ударил ее мечом и убил.
Климан освободил раба, которого звали Геростенесом, и сказал ему, что тот может идти домой. Но семья Геростенеса давно погибла, и ему некуда было идти. Он поблагодарил Климана за спасение жизни, а также за подаренную ему свободу, но сказал, что останется служить князю на всю оставшуюся жизнь.
— Тогда чем его новая жизнь отличалась от рабства? — спросил Евгенидис.
— Я думаю, разница заключалась в возможности свободного выбора, — мягко сказала Фрезина.
Царь отвернулся.
— Еще раз перебьете меня, и не услышите конца сказки, — предупредила служанка.
— Да, Фрезина.
Когда она вздохнула, чтобы продолжать, он опередил ее:
— Напомнить тебе, что я царь?
Она с раздражением вздохнула.
— А я упрямая старуха, и мальчику, лежащему в лихорадке, который хочет услышать историю, не следует перебивать меня, царь он или не царь.
— Я не мальчик, — возмущенно возразил Евгенидис.
— Мальчик, — сказала Фрезина. — И вы и ваша жена просто младенцы рядом с такой старухой, как я.
Евгенидис хмыкнул в знак несогласия, но держал рот закрытым, поэтому Фрезина продолжила свой рассказ.
Может быть, Климан и не знал, почему Геростенес решил остаться с ним, но он очень обрадовался этому. Он полюбил Геростенеса, и они быстро из господина и слуги превратились в настоящих друзей. Климан был очень хорошим князем и крепко держал свое обещание, данное богине. Он сразу же начал посадку оливковых рощ и пригласил князей из соседних городов, чтобы обсудить условия мира. Если он и не был правдив в мелочах, то он был правдив в общем и целом, потому что никто не может нарушить клятву богине и быть уверенным, что доживет до следующего дня. Другие князья поняли, что он честен, и на его слово можно положиться.
По мере того, как слава о честности Климана распространялась все шире и шире, число его союзников росло, а мир между городами укреплялся. Конечно, не все города стали его союзниками, но мир был достаточно прочен, оливковые деревья росли, и приближалось время, когда они принесут первый урожай.
Надо сказать, что Климану легко было выполнять условие богини. Он и по натуре был человеком правдивым, а с годами честность прочно вошла у него в привычку. Наверное, ему не часто приходилось напоминать себе о клятве перед алтарем, и через некоторое время он начал забывать о ней. Я не хочу сказать, что он стал колебаться между ложью и истиной, наоборот, он был одинаково честен и с князем и с нищим. Он так же был добр и щедр. Но годы летели один за другим, и он стал забывать первоначальную причину своей честности. С тех пор, как боги создали мир, смертные часто забывали об источнике их благоденствия. Но боги заключали сделки по особым причинам и всегда помнили о них. И через десять лет, и через двадцать, и всю жизнь. Каждую ночь, когда луна поднималась над землей, она освещала Климана особенно ярко. Она наблюдала за ним, ожидая, когда он нарушит свое слово.
