Случается, что две собаки, равные по силе, оказываются в агрессивном состоянии одновременно. Если одна из них склонна проявить покорность, то она особо чувствительна к перемене настроения своей подруги. Так, такса-дочь каких-нибудь несколько секунд могла играть со своей матерью, когда они тянули веревку за концы в разные стороны. Игра начиналась с очень характерных призывных движений, инициатором обычно была мать. Однако игровое настроение дочери мгновенно прерывалось, как только в ворчащем голосе матери появлялись нотки агрессивности. Такса-мать, играя с дочерью, легко возбуждалась. Она терпеть не могла, когда дочь ворчала, и реагировала на это так, словно ворчание дочери было агрессивным. Зная, что она сильнее, мать тут же давала дочери наглядный урок. Дочь это знала, поэтому, заметив, что мать сердится, она, хоть и выражая явное неодобрение, уходила прочь и по крайней мере в течение получаса не соглашалась возобновлять игру. Если я придерживал веревку за середину, собаки могли спокойно тянуть ее каждая в свою сторону, и ворчание матери не становилось агрессивным. В этом случае игра продолжалась до тех пор, пока не наступала усталость или не возникало какое-нибудь отвлекающее обстоятельство.

Игра такс с проявлением дружелюбия порой продолжалась свыше десяти минут кряду. Когда мать и дочь стали старше, столь длительные игры были уже редкостью. Характерная особенность подобных игр: отдыхая, собаки — одна или обе — лежали на спине в позе, напоминающей крайнюю степень покорности, которую собаки обычно выражают, падая на спину. В такой позе они пытались несильно ухватить друг друга за лапу или за морду. Стычек игра не вызывала, а заканчивалась всегда тем, что одна из собак вставала и энергично встряхивалась: после игры следовало привести шерсть в порядок.

Подобная же игра является наиболее характерным смещенным поведением для собаки, узнавшей о предстоящем приятном событии. Часто одного обещания сводить на прогулку достаточно, чтобы вызвать игровое состояние. Характер собак и их опыт определяют форму взаимной игры.

Призыв к игре во всех случаях понятен и человеку, хотя он может выражаться многими способами. В одном случае собака в характерной, несколько аффектированной манере приближается к соплеменнице, в другом случае, вытянув передние лапы вперед, прижимается грудью к земле или бросается затем на спину, что также служит призывом. Несколько быстрых скачков в сторону будущего партнера по игре тоже характерное призывное действие. В этом случае собака раскачивает зад в такт активному размахиванию хвостом. Животное, призывающее к игре, держит уши в самых разных положениях. Общим является следующее правило: собака, выше стоящая на иерархической лестнице, держит уши торчком, сводя их как можно ближе над макушкой. При этом между ушами образуются продольные складки. Вместе с призывом к игре это должно означать, что собака настроена крайне дружелюбно и не испытывает страха. Это настроение подчас сопровождается некоторым половым возбуждением. Если же уши расположены по бокам головы, собака, призывающая к игре, находится в подчиненном положении и, возможно, слегка опасается партнера.

Но эти правила имеют множество исключений. Так, собака, являющая явным гегемоном, может проявить дружелюбие к слабой собаке. Это выразится в том, что уши у нее будут оттянуты назад. Собака же, проявляющая покорность, может настолько заинтересоваться игрой, что забудет о силе партнера, пока тот будет в хорошем настроении. Любопытно, что при этом положение ушей отражает настроение, проявляющееся в конкретный момент, а не иерархическое положение животных. Одно из самых характерных призывных действий — желание принести игрушку будущему партнеру. Скорее всего это действие приобретенное, и собаки обучаются ему очень быстро. Кроме того, собаки призывают к игре лаем или другими звуковыми сигналами. Индивидуальные различия велики, и каждый хозяин наверняка замечал у своей собаки черты, которые не во всех деталях совпадают с описанными выше. На призыв собаки поиграть с ней, обращенный к человеку или к соплеменнице, во многом влияют среда и поведение самого человека.

Характерные для игр движения у взрослых собак сравнительно легко переходят в действия, относящиеся к половой активности. Возбужденная сука может вызывать у «ухажеров» игровые действия, которые, вероятно, следует рассматривать как смещенные, вместе с тем они выражают дружелюбное отношение кобеля. У своих такс я время от времени наблюдал ряд движений, вызванных каким-то случайным, нередко трудноуловимым для человека возбудителем. Вначале собака просто играла, затем — без всяких внешних дополнительных раздражителей — начинала кусать верхними зубами какой-нибудь мягкий предмет, то есть совершала действие, которое наблюдается при некоторой степени полового возбуждения и может, как уже говорилось, перейти в выраженную готовность к совокуплению.

Подводя итог сказанному, можно утверждать, что игры собак отражают их хорошее настроение. Однако что собака при этом чувствует, мы не знаем. Впрочем, что мы сами чувствуем, будучи веселыми? Радость для нас — это главным образом чувство удовлетворения от какого-то приятного события, свершившегося или предстоящего. Видимо, те же чувства испытывает и собака.

Игры и связанные с ними действия знакомят щенка и молодую собаку с окружающим миром и с сородичами. В игре укрепляются также мышцы. Поэтому можно предположить, что игры позволяют молодой собаке лучше подготовиться к разным жизненным ситуациям. Другое дело, что разобраться в них человеку не просто. Лишь случайно какие-нибудь особые формы поведения, выученные собакой в процессе игры, могут пригодиться ей впоследствии. По всей видимости, сказанное относится и к играм диких животных. Поскольку желание играть проявляется у всех высокоорганизованных животных, начиная с некоторых птиц, игры занимают важное место в формировании индивида.

Многие владельцы собак задумываются над вопросом, способна ли собака по воспоминаниям в какой-то определенной ситуации поступать наиболее разумно, невзирая на отсутствие ассоциативного опыта и на то, что ее врожденные инстинкты не могут помочь ей в выборе наилучшего способа действия. Чем лучше мы научимся понимать свою собаку, чем точнее сможем анализировать ее действия, тем яснее нам станет (по крайней мере должно стать, если, конечно, мы не дадим волю собственному воображению), что собака не является разумным существом в том смысле, как мы это понимаем. Вместе с тем она обладает достаточно явно выраженной, но индивидуально весьма различной способностью объединять выгодные для себя ситуации и накопленный опыт с тем, что она делала — намеренно или случайно — до данных событий или одновременно с ними. Иными словами, она способна ассоциировать отдельные детали своего поведения с разнообразными выгодными или невыгодными ситуациями, учитывая прошлый опыт. Но и относительно малозначащие события остаются в собачьей памяти, и при случае животное может воспользоваться воспоминаниями о них.

На примере поведения собаки во время охоты легко понять, как рождаются ассоциации и как они могут направлять ее деятельность. Под влиянием голода и вызванной им врожденной активности поиска добычи собака рыщет на местности и где-то обнаруживает полёвку или зайца. Вероятно, снова пользуясь врожденным инстинктом, ей удается поймать добычу, которую она, естественно, поедает. При этом и саму охоту и ее результат собака ассоциирует с событиями, которые предшествовали удовлетворению ее инстинктивных потребностей. В первый раз она, по-видимому, лишь объединяет те из них, что непосредственно привели к поимке добычи. В следующий раз, когда в аналогичной ситуации ей вновь сопутствует удача, цепь ассоциаций удлиняется, они захватывают более ранние события, в том числе происходившие за несколько часов до успешного окончания охоты. Охотясь в очередной раз, собака дополняет ассоциации событиями, происходившими еще раньше. Так, охотничья собака приходит в восторг, увидев, как хозяин вытаскивает одежду, которой он пользуется, когда берет ее с собой на охоту: даже приготовление к сборам на охоту собака предвкушает как чрезвычайно приятное событие.