Взрослое животное может «выразить порицание» разыгравшемуся щенку, который ему мешает: укусит нежданного пришельца, да так сильно, что тот взвизгнет и заскулит. Такое случается и в тех случаях, когда взрослая собака проявляет к щенкам достаточное дружелюбие. «Уважение» щенков к родителям, чаще всего к матери, просматривается довольно четко. Повзрослев, они все равно будут чувствовать свое подчиненное положение. Нужна сильная встряска, чтобы исчезла сформировавшаяся в детстве покорность и молодая собака заняла ту ступень иерархической лестницы, которая принадлежит ей по праву. Крупная собака может годами покорно относиться к живущей в доме маленькой подруге независимо от ее пола, и, скорее всего, так никогда и не возникнет случая, позволяющего выяснить их старшинство. Но те же собаки, живя, например, в питомнике, рано или поздно вступят в ссору, чтобы выяснить истинное соотношение сил.
В волчьей стае вначале тоже наблюдается явное подчинение молодого волка, но затем активные движения и позы, а иногда и драка из-за лакомого куска помогают установить его общественное положение в соответствии с подлинной силой и полом. При этом в первую очередь определяется соотношение сил среди молодняка, а позднее наиболее сильные молодые особи постепенно возвышаются над старшими. «Воспоминания детства» у живущих на воле собак не очень долго довлеют над молодой собакой, хотя и могут в некоторых случаях отражаться на поступках животного всю последующую жизнь.
Прочитав о том, как собакам с помощью агрессивных действий приходится находить «место под солнцем», читатель вправе спросить: а проявляют ли вообще собаки спокойствие и дружелюбие во взаимоотношениях между собой или же они постоянно агрессивны и насторожены? Ответ ясен: животное, привыкшее к обществу себе подобных, обычно настроено весьма миролюбиво независимо от собственной силы, пола и возраста. Собака, воспитанная в стае, относится к ее членам столь же мирно, как домашняя собака к окружающим людям. Только когда ситуация побуждает к соперничеству, расстановка особей «по ранжиру» обретает смысл. Это можно проследить и по поведению стаи волков в естественной обстановке.
Что же касается животных, находящихся в тесных клетках, то здесь мы видим иную картину: в неволе они почти ежеминутно оказываются так близко друг к другу, что это вызывает у сильного определенную агрессивность, а у слабого — страх. Соперничество из-за пищи тоже происходит необычным путем, поскольку ни одно животное не в состоянии ретироваться. Все это способствует развитию беспокойства. Между тем на природе те же особи, имея свободу перемещений, будут вести себя так, что в стае подолгу сохраняется спокойная обстановка. Однако соперничество и выяснение отношений все равно происходит — иерархия возникает, закрепляется и лишь время от времени меняется. Вместе с тем это не означает наличия постоянных напряженных взаимоотношений в стае. Будь это так, стая распалась бы. Вероятно, собаки в этом смысле находятся в менее благоприятном положении. Лично я допускаю, что какая-нибудь слабая собака, живущая в питомнике, может оказаться объектом столь сильного постоянного давления, что это повлияет на ее поведение и развитие.
У животных, живущих на свободе, положение в сообществе в качестве его членов служит своеобразным регулятором численности: при нехватке пищи слабейшие гибнут. Сильные, крупные или по крайней мере изворотливые особи находят больше пищи и защищают ее удачливее, чем слабые и неопытные. Но даже относительно слабая особь, будучи голодной, способна бороться за лучший кусок, а сильная, насытившись, не очень-то расположена к пробе сил и выяснению отношений. Ту же картину легко наблюдать и у собак.
Случаи, о которых я собираюсь здесь рассказать, должны показать читателю, как положение двух совместно живущих собак сказывается на их повседневных отношениях. Речь снова пойдет о таксах, которые жили у меня в доме. Все они с удовольствием спали в одной постели, но, увидев, что одна сука уже находится там, вторая прыгала на постель с опаской. Что касается кобелей, то отцу ничего не стоило вскочить на лежащего сына, тот же долго колебался и даже просил помощи у человека, если отец уже занял свое место в постели. На освещенный солнцем стул все таксы прыгали, не обращая внимания на тех, кто там находился. Они никогда не ели одновременно из одной миски, тогда как сука скотч-терьера и ее дочь ели именно так. Такса-мать постоянно прогоняла дочь, если та решалась просто приблизиться к миске. Такса-отец не прогонял сына, он лишь строго смотрел на него, и тот уходил в другую комнату еще до раздачи пищи. Такса-мать относилась к числу гурманов и ела быстро, дочь же спешить не любила. Когда намечалось явное различие между содержимым мисок, мать неожиданно набрасывалась на дочь и поедала остатки пищи в ее миске, чему дочь не могла воспрепятствовать. Мать во время нападения демонстрировала все признаки агрессивности и часто кусала дочь за уши или в шею, а та не способна была сколько-нибудь противостоять ей. Она ворчала и рычала, но все попытки нанести ответный удар заканчивались полной неудачей. За долгие годы насчитывались сотни таких стычек. Но если у таксы-матери от них не осталось и царапины, то у дочери на ушах, морде и шее было множество рубцов. Вдобавок на старости лет мать смекнула, что вполне может нападать на дочь, когда та ест в другой комнате. Так что пока они ели, за ними нужен был глаз да глаз. Бывало, мать, съев примерно половину своей порции, уплетала большую часть порции дочери, а затем возвращалась к своей миске; покончив с ней, она снова бралась за дочерину и доедала ее содержимое. Когда она приближалась к миске дочери, та становилась такой агрессивной, что не могла есть, а, ворча и лая, стояла позади матери, пытаясь на нее наброситься. Но так как мать ела низко опустив голову, наскоки не представляли серьезной угрозы. К тому же, по-видимому, поза матери напоминала позу покорности, препятствующую настоящему нападению. Нежелание дочери есть из «свободной» миски объясняется, вероятно, тем, что, находясь в столь агрессивном состоянии, собака не реагирует на еду как обычно.
Что же касается кобелей таксы, то они оба едят одинаково быстро. Отношения между ними более равноправные. Отец не бросает свою миску, чтобы сбегать в соседнюю комнату и поживиться порцией сына. С другой стороны, когда обоих кормят в одной комнате, сын не решается приняться за еду, и отец съедает две порции. Правда, должен откровенно признаться, что с дисциплиной у моих собак дело обстоит не лучшим образом. Более строгое воспитание помогло бы младшей таксе избавиться от дерзких выходок матери, а сыну позволило бы спокойно есть в присутствии отца. Но с этологической точки зрения ситуация оказалась настолько интересной, что я счел за благо не вмешиваться.
В промежутках между едой отношения между собаками были, как правило, хорошие, и проблема лидерства не выступала на первый план. Проходило немало времени, прежде чем выяснялось, кто над кем доминирует и в какой степени. В некоторых случаях младший не желал уступать дороги старшему, иногда такса-мать, крупная и тяжелая, не сразу, но настойчиво сгоняла дочь с насиженного обеими ложа: она как бы скатывала ее в сторону, а дочь не сопротивлялась этому. Во время прогулок дочь почти всегда оставляла свои «визитные карточки» поверх «визиток» матери. То обстоятельство, что старшая такса почти всегда метила первой, отчасти объяснялось ее более спокойным нравом. У кобелей подобной очередности не наблюдается, хотя тоже прослеживается тенденция одной «визиткой» покрывать другую. В тех редких случаях, когда младшая такса оставляла метку первой, старшая не удосуживалась накрыть ее.
Если старшие таксы были чем-то напуганы, младшие начинали волноваться, пытаясь выяснить причину страха, охватившего мать или отца, и оставались рядом, пока те не успокаивались. Если же были напуганы молодые таксы, родители спокойно оглядывались вокруг, чтобы выяснить, чем вызван испуг и заслуживает ли дело внимания. Лишь звуки, выражающие подлинную агрессивность или сильный страх, заставляли старших серьезно реагировать на происходящее. Хотелось бы отметить в этой связи, что характер отношений между родителями и их потомками определялся подчинением не по родству, а по иерархии, которую старшие с раннего возраста прививали младшим. Отношения были бы аналогичными, если бы сука жила с совершенно чужой молодой собакой. Отцы относятся к своим детям практически так же, как ко всем другим молодым собакам. Но в своем маленьком сыне такса-отец различал хорошо знакомые ему запахи матери щенка — родители часто встречались еще до спаривания.
