Возможно, что именно карта Верраццано определила главное направление географических исследований во Франции в сторону поисков водных путей, пересекающих Американский континент. Многие ученые, посвятившие себя изучению этой темы, отмечают стремление французов путешествовать по Северной Америке только там, где они могли пройти на судне, и что единственным выдающимся путешественником, пересекавшим континент по суше, был Ла Салль. Но, конечно, из этого нельзя делать слишком далеко идущих выводов. Передвижение водным путем облегчает проведение исследований, к тому же французам посчастливилось попасть в ту часть Северной Америки, где это было особенно удобно.
И все же стоит вспомнить, что первоначальным толчком к исследованию Америки французами послужила карта, на которой континент представлялся лишь незначительным препятствием, отгораживающим открытое море. К тому же мы располагаем многочисленными свидетельствами того, что первые французские путешественники, в Америке были убеждены, что они находятся на пути к Востоку. Таким был, например, экстравагантный Жан Николе, первый белый человек, достигший района реки Висконсин. Он блуждал по зарослям в роскошном китайском одеянии, полагая, что одет подобающим образом, в полном соответствии с предпринимаемыми поисками. До него пути в Китай искал Шамплен, в результате чего появилось оптимистическое название "Китайские водопады" (la Chine). Так было названо препятствие на реке Святого Лаврентия, которое преградило путь Картье. И по сей день водопады и город по соседству с ними непосредственно к югу от Монреаля называются Лашин. По-видимому, мнение о том, что Северная Америка является восточной оконечностью Азии, продолжало существовать во Франции еще около столетия после того, как от него уже отказались в других странах.
Конечно, то, что исследования французов были направлены во внутренние районы континента, объяснялось не только их устаревшими концепциями. Их также привлекали слухи о богатых индейских царствах в глубине страны; однако проведенные ими поиски вскоре рассеяли подобные легенды. По мере того как французы продвигались в район Великих Озер и дальше за его пределы, они в изобилии находили богатые земли и ценные меха, и намерение проникнуть в Китай отошло в их сознании далеко на задний план, но они никогда не отказывались от него целиком.
В предыдущей главе я упомянул об испанском ренегате Пеньялосе и о том, как по его предложению Кивира стала объектом исследования французов. В соответствии с народным поверьем Кивира, вне всяких сомнений, находилась на западном берегу, и, когда Фронтенак стал губернатором Новой Франции (Канады), он всячески старался стимулировать ее поиски.
Сначала из этого ничего не получалось. Французская экспедиция, снаряженная для этой цели, обнаружив мощную Миссисипи, изменила свой курс и поплыла вниз по реке. Как я уже говорил раньше, традиционная Кивира застыла на французских картах вожделенной полосой западного побережья и оставалась там еще долго после того, как все остальные утратили веру в ее существование. Но был человек, который пытался продолжить поиски. Имя его дю-Лут дошло до нас в искаженном виде. Во время одного из путешествий, которое увлекло его далеко на запад, вероятно вплоть до нынешней Северной Дакоты, индейцы показали ему соль и рассказали о большом озере в двадцати днях пути дальше на запад, вода которого непригодна для питья.
Возможно, что это были отголоски слухов о Великом Соленом озере, но послушный своему желанию дю-Лут принял его за западное море. К этому времени накопился уже достаточный опыт для того, чтобы правильно оценить ширину континента и опровергнуть представление Верраццано о перешейке, но внутренние территории на западе все еще были мало изучены. Там могло находиться большое внутреннее море, американское Средиземное море, имеющее выход в Тихий океан. Это мнение опиралось на уже традиционное к тому времени представление о том, что Новый Свет — отражение старого мира. Правда, во время плаваний вдоль Тихоокеанского побережья никому не приходилось видеть выхода такого моря в океан, но от мыса Мендосино на север берег все еще оставался не исследованным. Это и было причиной столь длительной приверженности к мифической Кивире, которая, как предполагали, должна была находиться именно в этом месте. Дю-Лут сделал свое сообщение в 1679 году, но оно было положено под сукно и забыто. Французы, жившие в Канаде, в тот момент были больше заинтересованы практическими проблемами торговли мехами и обеспокоены давлением Англии с востока.
Человеком, который весьма серьезно отнесся к поискам западного моря, был Пьер Лемуан, первый губернатор Луизианы, но его обязанности не давали ему возможности заняться практическими исследованиями. В 1689 году Жак де Нойон открыл целую серию рек и озер, известных под названием Рейни. Эта водная система шла в обход враждебных индейцев саук, тем самым давая французам возможность продвигаться на запад. Сорок лет спустя, в 1730 году, старый закаленный торговец мехами и исследователь по имени Пьер Готье де Варенн де ла Верандри, следуя указаниям индейцев, достиг озера Виннипег и получил монополию на торговлю мехами с использованием этой нетронутой территории. Взамен за эту привилегию он обещал организовать поиски западного моря.
Он отправился в путь вместе с сыновьями и к 1733 году достиг страны вымерших ныне манданов на той территории, которая теперь называется Северной Дакотой.
У тех людей, которых Верандри принял за белых, была необычная культура, разительно отличавшаяся от культуры окрестных индейских племен. Здесь Верандри нашел камень с надписями, не поддающимися расшифровке, и отправил его в Монреаль. Позднее в Париже эксперты пришли к заключению, что это татарские надписи. Однако вряд ли это возможно, так как татары и монголы совсем не занимались мореплаванием. Древнее тюркско-татарское руническое письмо очень сходно с древнескандинавским, и сторонники скандинавского происхождения манданов приводили этот факт в подтверждение своей теории. В настоящее время этот вопрос приходится оставить в стороне, так как необычный экспонат давно уже утерян, хотя нет никакого сомнения в том, что он существовал.
Верандри, конечно, ничего не знал о теории татарского происхождения племени, но его открытие насторожило французские официальные круги, которые пришли к выводу, что должен существовать морской путь в Азию. Это убеждение было подкреплено сообщением Верандри о реке Миссури, которая, по его словам, текла на запад (позднее ему пришлось признать, что в том месте, где он ее видел, она течет на восток, но дальше она поворачивает на юг и оттуда направляется к Тихому океану). Из своей следующей экспедиции в 1738 году он вернулся с известием, полученным от индейцев Манитобы о существовании другой реки на западе. Один из индейцев сообщил ему, что плавал вниз по этой реке, и рассказал, что она ведет к такой стране, где климат теплый, где растут перец и какао и есть драгоценные металлы, "дикие звери всякого рода, змеи необыкновенных размеров" и "белые люди, окружившие стенами свои города и форты". Очевидно, какие-то сведения об испанских поселениях в Южной Америке просочились на север и дошли до этих индейцев.
Два человека, оставленные Верандри на реке Миссури, вернулись позднее с уже знакомой нам легендой индейцев об озере, воду которого нельзя пить. Следующую экспедицию удалось снарядить только в 1742 году, но ее участников испугали рассказы о враждебных племенах на западе, на той территории, которая отделяла их от моря. Они все же пересекли страну Бэд-Лендс и дошли до гор Блэк-Хиллс. Один из сыновей Верандри хотел было подняться на них в надежде увидеть долгожданное море, но осторожные проводники-индейцы, испытывавшие страх перед племенами этих мест, помешали ему это сделать.
Это была последняя французская экспедиция, ставившая задачей поиски водного пути к Тихому океану. Подобные попытки стали казаться бессмысленными, власти воздерживались от их субсидирования, и не прошло и двух десятилетий, как французские владения в Америке попали в руки англичан, которые никогда особенно не доверяли карте Верраццано и направляли свои поиски Северо-западного прохода не в сторону континента, а в сторону Арктики.
