Испанцам не понадобилось много времени, чтобы уяснить себе истинное положение дел. У побежденных муисков уже не было своих вождей, в честь которых совершались жертвоприношения золотом. К тому же они, как и все чибча, сами золота не добывали, а получали то немногое, что требовалось им для ритуальных целей, от торговли с перуанцами. Еще хуже было то, что небольшое горное озеро Гуатавита, где совершались жертвоприношения, имело около 120 метров глубины и было недоступно для ныряльщиков, так что золото на дне его было утрачено безвозвратно. То Эльдорадо, которое впервые получило это название, оказалось совершенно невыгодным предприятием, и было бы не удивительно, если бы легенда о нем угасла уже тогда, оставшись лишь незначительным эпизодом в истории Южной Америки.
Ошибочно утверждать, что падкие на золото испанцы поддерживали миф об Эльдорадо из одного только желания верить в него, перемещая Эльдорадо на карте с одного места на другое каждый раз, когда местоположение его не подтверждалось. Золото, быть может, и кружило голову конкистадорам, но они оставались реалистами.
Примерно в это время монах Марко де Ниса вернулся в Мексику и стал распространять фантастические рассказы о богатых городах Сивола на севере. Однако, когда направленная туда экспедиция Коронадо не обнаружила ничего фантастического, о них просто перестали вспоминать. А в 1563 году Диего де Ибарра сделал сообщение об открытии "новой Мексики", полной легкодоступных сокровищ. Но оно не подтвердилось, и единственный след, оставленный этим событием в географии, — это название Нью-Мексико, обозначающее и поныне один из американских штатов, расположенных на этой территории. Таким образом, подлинное отношение испанских конкистадоров ко всяким "уткам" не вызывает сомнений, и то, что легенда об Эльдорадо продолжала жить, имело свои особые причины.
В то время как чибча богота завоевывали родственных им муисков, индейцы тупинамба на отдаленном юго-восточном побережье Бразилии находились в состоянии религиозного экстаза. Среди них появился пророк, призывавший народ последовать за ним на запад, где, по их поверьям, был рай — Земля без Бедствий. Переход продолжался девять лет. Тысячи тупинамба с трудом пробирались через безлюдные районы Мату-Гросу и высокие Анды и наконец в 1539 году закончили поход в Чачапояс, в северном Перу.
Испанцы набросились с расспросами на этих пришельцев из неведомых им земель и узнали многое, что помогло им уточнить их карты. Полученная информация оказалась полезной для дальнейших исследований. Но больше всего испанцев интересовали сведения о богатых царствах и полных золота городах в неисследованных глубинных областях, и тупинамба рассказывали обо всем, что тем хотелось услышать, или, во всяком случае, давали такие ответы, которые испанцы истолковывали в самом оптимистическом духе. Возможно также, что полудикие тупинамба, не знающие золота, понимали вопросы испанцев по-своему, в соответствии со своими собственными, более скромными представлениями о богатстве.
Таким образом, сложилась новая легенда об Эльдорадо, вернее, Эльдорадо представилось испанцам в новом обличье, превратившись из El Hombre Dorado (золотого человека) в El Dorado (золотую страну). Это эффектное название казалось подходящим для всех золотых земель, которые еще предстояло открыть.
Сыграв свою роль в этой истории, тупинамба почти сразу же уходят в тень. Некоторые из них поселились на побережье Перу, но большинство убедилось, что Перу под властью испанцев мало похоже на Землю без Бедствий, и постепенно потянулось обратно, на свою родину на побережье Бразилии, где впоследствии возник город Рио-де-Жанейро. И по сей день там много индейцев тупинамба, более или менее сохранивших чистоту крови.
Около 1530 года, когда происходило переселение тупинамба, прежний товарищ Кортеса по оружию Диего де Ордас, путешествуя вверх по Ориноко, услышал об индейском племени, богатом золотом, которое живет вблизи большого озера, у реки Мета. (Следует заметить, что это было за несколько лет до того, как Белалькасар услышал о "позолоченном человеке". Эти две истории, в сущности, не связанные друг с другом, впоследствии слились в одну, так как обе относились к одной и той же территории и в обеих шла речь об озере.) В 40-е годы XVI века испанцы тщательно прочесали район реки Мета в Колумбии и прилегающие возвышенности вокруг Боготы. Они не нашли ни цивилизованных индейцев, ни городов, ни золота и отказались от мысли о том, что Эльдорадо лежит дальше на юг, в теперешнем Эквадоре. В 1539 году Гонсало Писарро — младший сводный брат завоевателя Перу — выступил со своим отрядом из Кито. Реальной целью его экспедиции был район, изобилующий, по слухам, коричным деревом, хотя Гонсало не терял из виду и страну золота. При переходе через Анды его отряд встретился с огромными трудностями и действительно нашел немного коричных деревьев (слишком мало, однако, чтобы извлечь из них выгоду), но не обнаружил никаких признаков Эльдорадо. Со временем отряд разделился: Гонсало Писарро возвратился в Перу (где его несколько лет спустя казнили за измену), а лейтенант Франсиско де Орельяна с несколькими участниками экспедиции отправился на лодке вниз по большой полноводной реке, которая в конце концов привела их к побережью Атлантического океана. Во время путешествия они не раз вступали в столкновения с индейцами. Одно из сообщений Орельяны, в котором он описывал сражение с женщинами, дравшимися как настоящие воины-мужчины, произвело такое сильное впечатление на современников, что река получила название "река амазонок", или Амазонка.
Можно сказать, что исследования северо-западной части Южной Америки покончили с поисками "реального" Эльдорадо, порожденного описанной выше церемонией индейцев муисков. Зато начали множиться мифы. Испанские власти сами содействовали живучести мифа об Эльдорадо, он был им на руку.
К середине XVI столетия период завоеваний в испано-американской истории подошел к концу. Были основаны города и гасиенды, были созданы своего рода правительство и регулярная испанская армия. Дни военных авантюр прошли, настала пора колонистов, плантаторов, рудокопов и предпринимателей. Однако большинство отщепенцев из отрядов первоначальных завоевателей еще болтались без определенной цели. Их было полно в каждом испанском поселке: стареющие, непригодные к труду головорезы, они проводили время в попойках, потасовках, воровстве, буянили и были угрозой для всех порядочных женщин. Когда они слишком досаждали, их легко можно было собрать под командованием какого-нибудь достаточно крутого офицера и отправить куда-нибудь в глушь на поиски Эльдорадо. Это давало временную передышку, и при благоприятном повороте событий некоторые из них обратно не возвращались. К тому же всегда имелась вероятность того, что они что-нибудь откроют.
Около 1541 года история об Эльдорадо оказалась связанной с другим районом, расположенным довольно далеко от Боготы и реки Мета. Экспедиция из Венесуэлы во главе с немцем Филиппом фон Гуттеном столкнулась с могущественным племенем омагуа из юго-восточной Колумбии и была разбита. Внушительная мощь этого народа породила фантастически преувеличенные рассказы о столице омагуа, впервые увиденной и описанной фон Гуттеном, и около 1558 года была подготовлена новая экспедиция, которая ознаменовала собой окончательный и бесславный распад испанского конкистадорства.
Во главе этой злосчастной экспедиции стоял Педро де Урсуа. Но это предприятие было ему не по плечу. Еще неопытный офицер, он не был достаточно решительным, чтобы управлять командой головорезов. Он собирался пройти из Перу водным путем по реке Уальяга вниз по течению до реки Мараньон, которая, сливаясь с Укаяли, образует Амазонку, и плыть по ней через всю Южную Америку до побережья Атлантики, разыскивая по пути богатые золотом города и прислушиваясь к рассказам о них аборигенов.
Но беда была в том, что беззаботная жизнь в городских условиях, очевидно, разнежила авантюристов и отбила у них охоту приспосабливаться к лишениям и однообразию джунглей. Их плавание не приносило результатов. Они не находили золота и все больше разочаровывались. Однажды произошла драка, во время которой был убит помощник Урсуа. Урсуа неразумно разрешил создавшуюся ситуацию: он обещал убийцам неприкосновенность в случае признания своей вины, но, когда они сознались, он их повесил. Это был не лучший способ создания себе авторитета среди низких, опасных людей, и вскоре стали возникать серьезные трудности.
