Примерно в одно время с трудами Бэкона появилось еще одно сочинение, называющее рецепт пороха. Автором его был граф Альберт фон Больштедт — фигура достаточно примечательная. Ученый схоласт, крупный теолог, хорошо образованный философ, авторитетный защитник феодальных устоев, носитель высокого церковного сана, он был прозван богословами «Великим». Альберт Великий жил преимущественно в Париже и Кельне, но много путешествовал и всюду был встречаем с большим почетом. Известность Альберта была особенно велика еще и потому, что он был учителем знаменитого Фомы Аквинского — страстного проповедника, писателя, златоуста и идеолога католической церкви.
Нужно отдать должное графу Альберту — ему не были чужды естественные науки, и он даже интересовался алхимией. Этого оказалось достаточным, чтобы на знаменитого богослова легла тень подозрения в магии и колдовстве. Он не избегнул упреков в «опасных заблуждениях» даже со стороны своего любимого ученика Фомы Аквинского. По-видимому, для защиты от, этих обвинений и написал Альберт Великий книгу «О чудесах света». Среди прочих чудес Альберт упомянул «летающий огонь» и дал рецепты его изготовления, в том числе и состав из серы, угля и селитры. Поскольку писания Альберта, пользовавшиеся в то время большим авторитетом, быстро распространялись по Германии и другим странам, сведения о составе пороха и свойствах селитры стали широко известны в Европе, что подготовило почву для повсеместного развития пороходелия.
«Труд о чудесах света» — отнюдь не смелое исследование, как сочинения Бэкона, это добросовестный, хорошо систематизированный компиляторский труд. История потом сама рассудила, кто из них более велик — прославленный граф Альберт или скромный монах Роджер. «Великий» богослов давно забыт, великий ученый Бэкон известен каждому образованному человеку.
ПРАЩА И МЕЧ
К концу XIII века порох уже был известен в Европе| Но еще несколько десятилетий он продолжал оставаться всего-навсего таинственным порошком, любопытны» научным раритетом, эффектным и страшноватым, но бесполезным курьезом. Грамотные люди уже знали, как его делать, но не знали еще зачем. Однако пороху недолго пришлось ждать своего часа. Скоро, очень скоро он перекочевал со страниц алхимических сочинений на поля сражений, открыв этим новую эпоху в мировой истории.
Трудно сказать, когда выстрелила первая пушка. Если бамбуковую трубку, начиненную порохом, считать огнестрельным оружием, то оно появилось очень давно, примерно в начале XIII века. Но настоящие боевые залпы грянули значительно позже.
Чаще всего честь изобретения огнестрельного оружия, а заодно и пороха приписывают немецкому монаху Бертольду Шварцу. Этот загадочный францисканец жил как будто бы в середине XIV века во Фрейбурге. Его истинное имя нам неизвестно. По некоторым домыслам, «в миру» он назывался Константин Анклитц, а имя Бертольд принял после пострижения в монахи. Прозвище Шварц — «черный» ему дали за то, что он, как и его брат по ордену Роджер Бэкон, увлекался «черной магией» — алхимией.
Легенда повествует, как Бертольд, смешав случайно в большой ступе серу, уголь и селитру, стал высекать из огнива пламя. Одна из искр упала в ступку. Произошел взрыв, с силой подбросивший вверх опять же «случайно» лежавший в ней камень. Это и натолкнуло Бертольда на мысль об изобретении пушки.
Возможно, так все оно и было. Недаром одна из первых разновидностей артиллерийского орудия чрезвычайно напоминала ступку и называлась мортирой, что как раз и означает «ступка». Непонятно только одно. Большинство рукописей утверждает, что это событие произошло в 1380 году (хотя некоторые указывают и 1354, и 1390, и 1393 годы). Вместе с тем нет никаких сомнений, что пушки были известны много раньше. Например, арабы применяли огнестрельное оружие в сражениях с европейцами в 1331 году (битва при Аликанте) и в 1342 году (при осаде Алджесираса в войне с кастильским королем Альфонсо XI). Пушки участвовали и в знаменитой битве при Креси (1346 год).
Ну а как же Бертольд Шварц? Изобрел ли он огнестрельное оружие и существовал ли он вообще? По-видимому, таинственный монах является все же личностью исторической, а не легендарной. Об этом свидетельствует столько документальных источников, что мы просто не можем им не верить. Может быть, черный францисканец и не изобрел огнестрельного оружия, но впервые организовал его производство на европейской почве. Он мог внести в него такие значительные усовершенствования, что они стали равносильны изобретению. Он мог, например, найти нужный сплав для литья пушек или придать орудиям необходимую форму, обеспечивающую дальность и точность боя. Так или иначе, Оренбург и другие города Германии уже в конце XIV века пользовались славой поставщиков лучших артиллерийских орудий.
Первые образцы огнестрельного оружия были несовершенны, и холодное оружие не сдавало своих позиций. Лук, и в особенности английский лук, был в те времена богом войны. Скорострельность первых ружей — девять-десять выстрелов в час, а хороший лучник из Уэльса мог выпустить за минуту двадцать стрел! Не каждый англичанин стрелял, как Робин Гуд, но обращались они со своим оружием достаточно умело: ведь по британским законам каждый свободный житель был обязан иметь лук и по меньшей мере сорок стрел к нему. Вот почему 20 тысяч англичан (среди которых было 11 тысяч лучников) победили при Креси втрое большее число французов.
Сражение при Креси было, как известно, первой крупной битвой Столетней войны. Когда эта война кончалась, то уже не луки, а пушки стали решать исход боев, особенно при осаде замков и крепостей.
Появление пороха и огнестрельного оружия наложило глубокий отпечаток на дальнейший ход исторических событий. Оно означало конец рыцарства, конец средневековья, конец безраздельного военного господства феодалов. Эту мысль с предельной ясностью выразил Энгельс в «Анти-Дюринге»:
«Введение огнестрельного оружия повлияло революционизирующим образом не только на само ведение войны, но и на политические отношения господства и порабощения. Чтобы иметь порох и огнестрельное оружие, нужны были промышленность н деньги, а тем и другим владели горожане. Огнестрельное оружие было поэтому с самого начала направленным против феодального дворянства, оружием городов и возвышающейся монархии, которая опиралась на города. Неприступные до тех пор каменные стены рыцарских замков не устояли перед пушками горожан; пули бюргерских ружей пробивали рыцарские панцири. Вместе с закованной в броню дворянской кавалерией рухнуло также господство дворянства...»
Вот почему нехитрая смесь серы, угля и селитры была поставлена Марксом в один ряд с двумя другими «великими открытиями ремесленного периода» — компасом и книгопечатанием.
Любопытно, что политическое, революционное значение появления пороха и его связь с другими великими открытиями средневековья (особенно с изобретением книгопечатания) еще раньше были интуитивно поняты Пушкиным. Сходство идей гениального художника и великих мыслителей воистину поразительно. В плане своей незаконченной пьесы «Сцены из рыцарских времен» поэт записывает буквально следующее:
«Бертольд в тюрьме занимается алхимией — он изобретает порох.— Восстание крестьян, возбужденных молодым поэтом.— Осада замка. Бертольд взрывает его. Рыцарь — олицетворенная посредственность — убит пулей. Пьеса кончается размышлениями... (изобретение книгопечатания — своего рода артиллерии)».
По библейскому преданию, против вооруженного до зубов и закованного в броню великана Голиафа вышел когда-то сражаться молодой пастух Давид, не имевший в руках ничего, кроме пращи. Давид ловко метнул камень прямо в голову гиганта и поразил его насмерть. Огромный меч оказался беспомощным перед маленькой пращой.
С изобретением пороха красивая легенда стала реальностью. Огнестрельная праща легко побеждала меч. А ведь меч в те времена был не только оружием, он был еще символом — символом высокого положения в обществе. Люди «низших» классов не имели права носить его. С появлением же пороха меч перестал быть главным орудием устрашения. Томас Карлейль, известный английский историк, заметил по этому поводу: «Порох сделал людьми высокого звания всех». Добротный доспех, стоивший тогда столько же, сколько целая деревня со всеми ее жителями, мог быть теперь легко продырявлен пулей какого-нибудь пастуха. Не приходится удивляться, что рыцари и духовенство отнеслись к появлению нового оружия крайне враждебно. На гравюрах того времени Бертольд Шварц неизменно изображался в компании дьявола, водящего из-за спины его рукой и наущающего его своим адским ухищрениям. Эти настроения прекрасно выразил великий итальянский поэт Ариосто в своем «Неистовом Роланде». По Ариосто, огнестрельное оружие было изобретено сначала злым духом. Роланд отнял его у духа и забросил в морскую пучину, чтобы никто не мог им воспользоваться. Однако это не помогло.
