– Я знаю. – Он встал на стул и крепко обнял Сару за шею. – Что вы собираетесь сказать дяде Йену?

– О чем?

То, как Уилл медленно покачал головой и поцокал языком, вызвало у нее улыбку, но только до тех пор, пока он не ответил на ее вопрос.

– О том, что тот мужчина, Рамос, поцеловал вас.

– Я и не думала рассказывать ему.

– Почему?

– Потому что это ничего не значит. И в любом случае не похоже, что он когда-либо узнает.

– Он узнает.

– Даже если так, почему это должно иметь для него какое-то значение?

– Потому что я терпеть не могу делиться.

Сара обернулась на голос Йена. Мужчина заполнил весь дверной проем и выглядел еще более внушительным, чем час назад.

Внушительным и очень, очень сердитым.

Самые долгие семь часов в ее жизни.

За весь обратный путь в Шотландию Йен не сказал и трех предложений. Когда они остановились на заправке, он подождал, пока Сара выйдет из машины, и проводил в магазинчик, оставаясь поблизости, но так и не проронив ни слова.

Даже сегодня днем, когда они приехали в Сисл-даун, Йен молча отнес ее вещи к коттеджу и оставил возле входной двери. Замешкался снаружи, и Сара подумала, что он повернется к ней и заговорит. Но Йен ушел, так и не сказав ни слова.

Сара села за компьютер. Мигающий курсор словно издевался над ее неспособностью воззвать к своей музе. Последние полгода она была одной из замечательных писательниц. А теперь ничего. У нее ничего не осталось.

Сара поднесла указательный палец к подсвеченной кнопке «выключить» и нажала ее, почувствовав лишь слабый укол вины, когда экран погас. Лео, компьютерный гуру из ее любимого сервисного центра, неоднократно предупреждал о последствиях такого выключения, но этот поступок позволил ощутить какое-то извращенное чувство власти. В худшем случае сломается компьютер. Не то чтобы это принесло облегчение. И не то чтобы испортилось что-нибудь важное. Не то чтобы она испортила всю свою жизнь.

– Ха. Думаю, я это уже сделала.

Честно говоря, Сара не могла понять, почему Йен так рассердился. Она не сделала ничего плохого. Ну да, ушла из коттеджа, хотя он велел этого не делать. Но как бы то ни было, злиться стоило ей. Не ему. С чего он взял, что может диктовать, куда ей можно ходить, а куда нет?

Ведь не может же быть причина в Рамосе? Ведь не ревнует же Йен? И все же последнее его высказывание касалось нежелания делиться. Даже если проблема была в этом, это не Сара поцеловала Рамоса, а он ее. И когда он это сделал, она... ничего не почувствовала.

Совершенно ничего, как будто мужчина каким-то образом крепко запер все свои эмоции. Сара не ощутила ничего, кроме собственного удивления и замешательства от его поступка. Определенно никакого влечения. Ничего похожего на поцелуи Йена.

Когда Йен целовал ее, возникало ощущение правильности, завершенности. Цельности. Но теперь не имело смысла предаваться воспоминаниям.

Сара встала с кресла, побродила по дому и вышла через черный ход. Без особой цели она пересекла лужайку, прошлась по саду, пока не набрела на главную тропинку, которая в конце концов привела ее к перекрестку.

Саре вновь сильно захотелось спуститься, от чего предостерегал Йен. Но Сара сопротивлялась, дойдя лишь до дерева, с которым едва не столкнулась, когда впервые вышла на эту тропинку. Она опустилась на колени, пробежалась пальцами по коре, пытаясь понять, какая сила привела ее сюда. Но ответа не получила.

– Может, и нет никаких ответов, – прошептала Сара и, повернувшись, села. Устроив спину у широкого ствола, словно в колыбели, она закрыла глаза. – Возможно, это просто Фейри Уилла зовут меня.

– Очень даже может быть.

Сара распахнула глаза при тихом звуке голоса Йена. Освещенный лучами солнечного света, он стоял возле ее вытянутых ног и смотрел на нее.

Она подняла руку, заслоняя глаза от солнца.

– Я не знала, что ты где-то рядом. Как ты подкрался так бесшумно? – Она закрыла глаза лишь на минуту.

– Я не подкрадывался. Называй это талантом... или даром. – Йен пожал плечами и сложил руки за спиной, напомнив Саре солдата после команды «вольно. – Нам нужно поговорить.

– О чем?

– Не усложняй все, Сара.

– Даже не пытаюсь. Так о чем мы должны поговорить?

Йен глубоко вздохнул и присел на корточки, чтобы их глаза оказались на одном уровне, затем потянулся и взял ее руку в свои.

– Обо всем, что случилось. О Фейри и чувствах, об угрозе и безопасности. О доверии. Нам нужно поговорить о нас.

– А разве есть «мы», чтобы об этом говорить? – спросила Сара, не уверенная, что хочет услышать ответ.

– Думаю, как раз это нам и следует обсудить, – сказал Йен с едва заметной вымученной усмешкой, поднимаясь на ноги и вынуждая подняться Сару. – Генри сегодня вечером ужинает у подруги. Приходи в особняк и поужинай со мной. Тогда и сможем поговорить.

– Я не знаю, Йен. Не знаю, что сказать.

– Скажи «да».

– Нет, я не имела в виду ужин. Я имела в виду...

– Я знаю, что ты имела в виду, – перебил Йен. – Но пока скажи, что поужинаешь со мной. Об остальном побеспокоимся вечером.

На сей раз улыбка, которой он одарил Сару, была настоящей. Она ослепила ее, заставив улыбнуться в ответ.

– В семь?

– О`кей. – Как она могла ему отказать? – Ужин в семь.

Он едва коснулся губами тыльной стороны ее ладони и затем ушел прочь по тропинке, по которой ей идти не полагалось.

Качая головой, Сара наблюдала, как Йен исчез в густой листве. Ужин и беседа – вот и все, что будет. Шанс расставить все по местам, чтобы они могли вернуться к прежней дружбе.

Неужели это все, чего она хотела?

– Да, – произнесла Сара вслух, в попытке укрепиться в этой мысли. – Ужин и беседа. На этом все. Никаких «нас». Только ужин и беседа.

Ее обратный путь к коттеджу напоминал шекспировские строчки о леди, которая протестует слишком бурно.

______________________________

[1] Нуада - сын богини Дану, величайший из богов, выполнял роль гэльского Зевса, а также бога войны. Во второй битва при Мойтуре, с кланом Фир Болг (или фоморами) король Нуада потерял руку и получил прозвище Аргетламх, то есть «Серебряная Рука». Дело в том, что Диан Кехт, бог-врачеватель клана Тутха Де Данаан, сделал ему искусственную, серебряную руку, двигавшуюся на особых сочленениях и действовавшую совсем как настоящая.