Мужчина закрыл глаза и тотчас же вспомнил Сару в момент, когда оторвался от ее губ. Ее лицо приподнято к нему, нежные губы слегка раздвинуты, с трепетом открывшиеся глаза какое-то мгновение оставались затуманенными.

Почему он так бездумно поступил – поцеловал ее?

Йен мог это объяснить логически – именно в тот момент Сара нуждалась в поцелуе. Но правда была в том, что, заглянув ей в глаза, Йену отчаянно захотелось ее поцеловать.

Потому что боль, которую он увидел, обожгла его. Потому что мужчину беспокоило то, что Сара неправильно истолковала его реакцию на слова Генри. Йен с трудом признавал, что его раздражение – следствие беспокойства за непослушного племянника, который не следует указаниям доктора.

Он должен восстановить самоконтроль, который, кажется, рассыпается в присутствии этой женщины. Он не может позволить себе небрежность. Есть обязанности, которыми он не может пренебрегать. И, в конце концов, Сара одна из них.

Завтра он позвонит Дэнни и решит, что делать дальше. И он должен поговорить с Генри и узнать, что тот обнаружил.

Йен потер лицо руками, словно пытался стереть все сомнения и замешательство.

Друзья?

Пока это сработает. Должно сработать.

________________________

1 Мо́йры

(The Fates, от «участь, доля», отсюда "участь", которую получает каждый при рождении) — в греческих мифах богини человеческой судьбы, дочери Зевса и Фемиды — Клото, Лахесис, Атропос. Первоначально считалось, что у каждого человека своя судьба — мойра. Позже стали считать, что все три сестры участвовали в судьбе каждого человека с самого его рождения: Клото пряла нить человеческой жизни, Лахесис — разматывала и пропускала её сквозь жизненные невзгоды, а Атропос — перерезала нить человеческой жизни (обрывала ее). Боги, несмотря на их могущество, тоже подчинялись мойрам. Над ними также властвовала не знающая жалости судьба. Греки представляли мойр в виде суровых старух: Клото с веретеном в руке, Лахесис с меркой или весами, Атропос с книгой жизни и ножницами. В Риме мойры назывались парками.

2 Карт-бланш

(a blank check, фр. Carte blanche) — буквально «белая/пустая карта» — неограниченные полномочия, предоставленные доверителем доверенному лицу при осуществлении деловой операции от имени доверителя. Может означать полную свободу или право на совершение какого-либо действия.

3 Хаггис

(англ. Haggis) — национальное шотландское блюдо из бараньих потрохов (сердца, печени и легких), порубленных с луком, толокном, салом, приправами и солью и сваренных в бараньем желудке. Внешне блюдо похоже на фаршированные животные кишки или домашнюю колбасу.

Хаггис подают с гарниром «neeps and tatties» (в переводе с шотландского — брюква (редька) и картофель), измельченного до состояния пюре. Также существуют вегетарианские рецепты хаггиса.

В магазинах Шотландии хаггис можно купить в любое время года. Наиболее дешевый вариант фаршируется не в овечьем желудке, а в искусственной оболочке, либо продается в банках, так что его без труда можно разогреть в духовом шкафу или микроволновой печи. Кроме того, хаггис часто делают не из овечьей, а из свиной требухи.

4 Английский пудинг "Spotted Dick"(пятнистый Дик)

Это нежный пудинг с изюмом, в состав которого входит смородина, заварной крем и ром. Для любителей этого алкогольного напитка ромом можно полить пудинг сверху, образуя изысканный английский десерт.

Глава 7

– Она действительно сказала, будто почувствовала, что я хороший? – усмехнулся мужчинам Даллин.

– Не принимай близко к сердцу, – пробормотал Йен, как только Фейри перестал смеяться.

– А ты не падай ухом.

– Духом, Даллин, – невольно поправил Йен. – Падать духом.

– Ах, да… духом, духом, – повторил Даллин, будто пытаясь запомнить новое слово.

– Как видишь, все очень логично, – перебил Генри. – Думаю, она сенсор. – Мужчина лучезарно улыбнулся, его все утро будоражило вчерашнее открытие.

– Ты думаешь, она сенсор? – Йен потянулся к центру стола, чтобы взять с подставки кусок тоста.

– Уверен в этом. Только не знаю, как много она впитывает через прикосновение. – Генри замолчал, доливая себе чаю. – Однако могу сказать вот что: сколько бы она не считывала эмоций – это, скорее всего, не все ее способности.

– Что ты имеешь в виду? – Положив руки на стол, Даллин наклонился вперед.

– Йен был прав, ее душа не ранена. Хотя я этого и не разглядел. – Генри нахмурился и взглянул на Йена. – Я это почувствовал.

Даллин с удивлением взглянул на друга.

– Правильно ли я понял, Генри хочет сказать, что ты видел душу женщины?

Йен кивнул в ответ.

– И что ты почувствовал? – Даллин снова бросил взгляд на Генри.

– Она была заперта в течение многих лет, видимо, пока Сара старалась абстрагироваться от своих способностей. Разговаривая с ней по телефону, я ощутил разочарование и горе именно от этого. Просто я ошибся. – Мужчина пожал плечами.

– Интересно, а почему именно сейчас? – Даллин откинулся назад, сложив пальцы домиком возле подбородка и слегка постукивая ими. – Почему именно сейчас, спустя столько лет, ее избрали освободить поток?

– Главный вопрос: она избранная или кто-то другой ее выбрал? – Йен положил на тарелку недоеденный тост. Внезапно на вкус тот стал походить на опилки. – Ведь именно это тебя интересует, не так ли? Исключать что-либо мы не можем.

– Мы можем исключить любые дурные намерения со стороны женщины. – Генри поставил свою чашку. – Если бы у нее они были, я бы знал. Это не она.

– Это делает ее еще опаснее. Что может быть лучшим орудием против нас, чем невинность? – Даллин перевел на Йена отсутствующий ожесточившийся взгляд. – Еще больше оснований не упускать ее из виду.

Йен потер лицо.

– Отлично. Будем следовать утреннему плану. Но если твои подозрения оправдаются и за всем этим стоит кто-то из Нуадианского Верховного Совета, я бы лучше оставил ее здесь, где она в безопасности.

Даллин встал и, прежде чем опустить взгляд на мужчин, повернул лицо к солнцу.

– О, без сомнения, это один из них. Хоть я и не сенсор, как наша маленькая гостья, но чувствую сильное прикосновение зла. Не к Саре, – поспешно добавил он, подняв руку. – Но узнав о ней, они без колебания захотят ею воспользоваться. Пока мы не знаем, с кем из них имеем дело, ей безопаснее быть с тобой, Йен, а не здесь в одиночестве.

Он повернулся к Генри и едва заметно кивнул.

– Без обид, мой юный друг.