Аристархова снова занесло.

— Главное для овладения чи — пройти путь испытания. Отказ от собственного «я»… «Смири гордость, проси милостыню, унижайся. Ты сильный, а терпи, когда тебя бьет слабый. И сноси удары. И терпи, когда тебе говорят, что ты трус…» Слабому в то же время говорят: «Одолей свою трусость, бей человека, который в десять, в сто раз сильнее и крепче тебя… Бей чемпиона каратэ!»

— Эркабай тоже был на конференции?

— Да. С ним произошел смешной случай. — Аристархов снова обернулся к слушательницам. — В кулуарах группа ученых предложила Эркабаю продемонстрировать опыт телекинеза. Поставили спичечный коробок и предложили, чтобы Эркабай опрокинул его, не касаясь руками…

«Вот это откуда…» — подумал Денисов.

— А Эркабай — дервиш, человек непосредственный и в каком-то смысле ребенок. Он был очень удивлен, спросил: «А зачем, если можно так?» — и ладонью столкнул коробок.

— Не знаете, где Эркабай и Камал обычно останавливаются?

Аристархов подумал:

— Один раз мы встретились в гостинице «Москва». Мы с женой приезжали навестить приятеля. И внизу, в вестибюле, столкнулись с Камалом и Эркабаем. Они возвращались из гостей…

— Давно это было?

— В прошлом году. Кажется, весной…

«Что и требовалось доказать. Аристархов может встретить Досымбетова лишь случайно…»

— Да, весной. В мае. Эркабай показал бусы-стекляшки, ему подарила жена нашего главного, она как раз вернулась из поездки, с Филиппин. «А вы подарите мне что-нибудь?» — спросил Эркабай у моей жены. Ну, вы Лену знаете!.. — Аристархов поднялся, снова сделал несколько неслышных шагов. Выдержал паузу. Манера рассказчика была отработана до мелочей.

«Сколько раз он повторил это? — подумал Денисов. — Сто? Тысячу?»

— У нее особое отношение к моему редактору, к его жене. Не надо объяснять, почему. С ходу сняла с шеи ожерелье, ей перед тем только подарили. Из янтаря…

Эркабай даже охнул. Потом решил отблагодарить. Снял с себя колокольчик… — Аристархов повернулся к Денисову. — Экстрасенсы считают, что могут передавать свою биоэнергию через предметы. Сейчас этот колокольчик здесь, на даче. И знаете? Настоящее паломничество… Женщины подтвердят. Каждому хочется подержать в руках, получить хотя бы толику биоэнергии Эркабая…

«К счастью, задача у меня узкоделовая, — подумал Денисов. — Я не обязан судить о явлениях, в которых и ученые-то пока не разобрались».

— Вам что-нибудь известно о планах Камала или Эркабая? Где они преимущественно бывают?

Аристархов объяснил:

— Зависит от того, кто нуждается в их помощи. Сегодня могут быть в Москве, завтра — где-нибудь в Каунасе. Может, вы не знаете: Камал к тому же специалист по отбору экстрасенсов…

— Вы знакомы с Сабиром Жанзаковым?

— Я слышал эту фамилию, и только. Никогда с ним не встречался.

Раздался телефонный звонок, Мила сняла трубку:

— Да, да. Заходите. Это старик Березин, — объяснила она, дав отбой. — Идет сюда.

Аристархов взглянул на часы:

— Своим я пообещал, что через минут десять вернусь. Счастливо!

Женщины вышли его проводить.

«Ничего существенного… — мысленно подытожил Денисов. — О табибе, знахарях я уже знал…»

Он по телефону разыскал Ниязова, младший инспектор находился на приколе в дежурной части.

— Ничего нового?

— Я нашел тренера по тхеквондо Сабурова. Он живет в Москве, на Даниловском.

Продолжалась та же техническая сторона: запросы — ответы.

«Абсолютно нетворческая работа. Пока все на уровне технического секретаря…»

— А остальная съемочная группа?

— Кто живет в Душанбе, кто — в Ташкенте. У Сабурова, по-моему, телефон выключен. Или никто не подходит. — Удача Ниязова не баловала: заканчивая университет, все еще оставался младшим инспектором.

— Держи руку на пульте: может, Сабуров появится. Предупреди его близких.

— Вы скоро?

— Думаю, да. Дело в том, — он симпатизировал младшему, — что все существенное мы, очевидно, уже знаем. Только не можем в нужном порядке все переставить. И развить.

— Мне не совсем ясно.

Он попробовал объяснить по-другому. Получилось так же путано.

— Мы как пассажиры дальнего поезда, которые сели на промежуточной станции и выходят по дороге. Нам не все ясно про маршрут нашего поезда. Надо еще сообразить, откуда он следует и куда придет. Я стараюсь исходить из характеристики личности Жанзакова и его проблем. И тогда можно что-то предположить, или отвергнуть…

Стукнула дверь. Женщины появились в сопровождении спортивного вида мужчины в щегольской куртке, вязаной шапочке «Adidas».

— Денисов, — представила хозяйка. — Березин Александр Ильич…

Денисов обратил внимание на плоский живот гостя, водянистые глаза. Мужчина и глазом не повел в его сторону, только как-то еще больше приосанился. На вид ему было не меньше шестидесяти.

Денисов знал этот тип:

«Кашне у них не морщит, кепка, в каком бы возрасте они ни были, всегда модная и одета чуть набок. А характер вздорный…»

— Вы и в воскресенье на службе? — Головкина и с ним завела игру. — Сколько можно? В Переделкино, по-моему, больше вас никто не работает. Надо будет пожаловаться Нине Эрастовне…

— Могу предложить чашку чаю? — пропела Мила, направляясь к кухне.

— Что за чай?

— «Липтон».

— Только одну чашку. В этот раз, возвращаясь из Норвегии, я позволил себе маленькое пижонство… — Березин не спеша сел в кресло, вытянул ногу, массируя, потряс голень. — Купил на последние кроны банку лучшего чая. По тамошним представлениям, это безумно дорого. На эти деньги я мог бы купить прекрасное платье дочери. Зато месяц мы с женой кайфовали…

«Словно присутствую на моноспектаклях, — подумал Денисов. — Аристархов, теперь Березин… Столько комплиментов себе и все как бы между прочим!»

— Вы давно видели Камала, Александр Ильич? — Головкина и Мила по очереди заменяли Денисову оперуполномоченного, выбиравшего обычно первый — общий круг вопросов.

— В январе он по каким-то делам заезжал к нам в институт к Цешевскому.

— Они знакомы?

— Шеф тоже занимался скалолазанием. У него такая же неприятность с ногой, как у меня. — Старик снова потряс голень. — Я как-то помянул в его присутствии о Камале. Чем черт не шутит! Мне не помогло — может ему помочь! Цешевский сказал жене, она сразу уцепилась.

— Несу чай…

— Прекрасно…

Он не договорил. Рослый, в дубленке, в теплых сапогах-»луноходах» мужчина вошел в холл, прямиком, тяжело направился к хозяйке. Сбившиеся седые пряди падали ему на лоб.

— С тобой все в порядке, зайчик? Сказали: «У Савельевых что-то стряслось». И у меня сразу точно что-то оборвалось внутри…

— Сабир пропал, — жена драматурга едва заметно отстранилась. — Его видели в четверг с Эркабаем…

— Мужик! Найдется! Я бог знает что подумал. Ты ведь благая, ничего не боишься… Когда едешь, садишься к любому «леваку» и еще кокетничаешь! Здрасс-те… — Он только теперь небрежно кивнул сидевшим.

Мила поспешила представить:

— Денисов, оперуполномоченный транспортной милиции. Сергей Гамазин. Известный поэт. Недавно была его подборка в «Литературной газете».

— В позапрошлом номере, — глядя под ноги, уточнил Гамазин.

— Александра Ильича вы знаете.

— И даже слишком. А почему транспортная? — Гамазин тоже задал Денисову этот вопрос.

— Жакзаков снимается в фильме о транспортной милиции, — Денисов объяснял всем одно и то же. — Действие происходит на колесах. Съемочная группа прописана на нашем участке.

— Я ехал с Камалом в такси, — Березин обернулся, он впервые заметил Денисова. — Это было уже в марте. В первых числах… Вы следователь?

— Розыскник.

«Оперуполномоченный» было понятно не всем, и Денисов в конце концов отказался от него, когда задавали традиционные вопросы: «Вы — следователь?» и «Какая разница между следователем и оперуполномоченным?»

Камал показал мне фотографию Журавлевой, целительницы, с ее подписью: «Учителю от благодарной ученицы».