– А почему сейчас ты смирился? – тихо спросила она, – что изменилось?

– Ничего! – горько улыбнулся я, – просто прошло два года!

– А что тебе говорит мама? – поспешила перевести тему Рита.

Инстинктивно моя правая рука потянулась к шее, надеясь нащупать там сухую лягушачью лапку. Но о, ужас – пусто! Мой верный талисман, моя удача, бесследно пропал! Наверное, я потерял его в драке, кто-то просто оборвал нитку. Проклятье! Отец говорил, что пока он на моей шее, со мной не случится ничего плохого. Впрочем, кажется, как и хорошего. Просил, чтобы я никогда его не снимал.

Злость закипела внутри меня, что-то сильно защипало в горле. И я обрушил всю свою боль и обиду на первого попавшегося человека – девчонку, что стояла передо мной. Это была только ее ошибка! Ведь именно она позволила издеваться над собой перед моими глазами.

– Если бы моя мать была жива, то сказала бы мне не разговаривать с идиотками! – процедил я сквозь зубы, лихорадочно роясь в разодранных карманах своей старой мокрой джинсовки, – я живу… то есть все это время жил, точнее – пытался жить, у своих ближайших родственничков – Столбиных! Тебе просто повезло, что их свиноподобный сынуля Лелик сегодня проспал школу! Наверное, снова не влез в свои необъятные штаны!

Тут, как назло, я густо покраснел, вспоминая, как прятал школьную форму любимого кузена в морозильник – пусть этот свинтус знает, что значит устраивать поминки по моему отцу. До самой последней минуты я буду всем назло верить, что он жив!

– В общем, нахождение рядом со Столбиными опасно для жизни, – подытожил я, не вдаваясь в дальнейшие неприятные подробности, – все, что им когда-либо было нужно от меня, так это поставить подпись в документе на нашу с отцом половину дома. Мол, они становятся моими опекунами, и все переходит в их собственность. К несчастью, мы с ними жили под одной крышей в доме, разделенном глухой толстой стеной в лучших деревенских традициях, – я страдальчески закатил глаза, разведя руками, – после этого они любезно предоставили мне для жилья старую вонючую кладовку и… даже забрали обратно свой подарок на мой последний день рождения – отличные новенькие кроссовки. И как же я сразу то не догадался, почему они были как раз впору их свиноподобному сынуле!

Я перевел дыхание, она молчала, толи из чувства такта, толи от переизбытка информации. Набрав полные легкие воздуха, я продолжил:

– Пришлось сбежать из их дома. Босиком! Я уже неделю ночую в старом заброшенном замке на горе! Те средневековые развалины, что зовут…

– Замок Пьяного Тролля! – произнесли мы одновременно.

– Да, именно! – продолжал я, не обращая никакого внимания на Риту, – странно, там… всегда тепло, чисто и есть, что поесть. Говорят, в развалинах водятся призраки. Но я никогда никого не видел. Главное, что там нет Столбиных! Жить можно!

Во время своих «душевных изливаний», я не переставал думать о потерянной лягушачьей лапке. Мои руки принялись исследовать карманы старых выцветших джинсов и тут же уткнулись в различные бумажки и прочий мусор. Неожиданно для себя и моей собеседницы, из своего заднего кармана я вытащил яркое коралловое ожерелье. Очередная безделушка, о существовании которой я напрочь позабыл.

– Теперь, надеюсь, ты поняла, почему я советую не верить ни людям, ни в людей? – процедил я сквозь зубы, раздраженно глядя в ее наивные зеленые глаза, – чудес не бывает! Ты – идиотка! Еще вопросы?

– Откуда у тебя это ожерелье? – спокойно спросила она.

Я обреченно глубоко вздохнул:

– А, эта побрякушка валялась в главном холле старого замка. На! Дарю! – я протянул ей ожерелье, – оно все равно не расстегивается.

Девочка бережно взяла его в руки и принялась рассматривать яркие, как осенние цветы, пестрые кораллы. Странно, что даже в холодном свете дневных ламп, все оттенки были какие теплые, словно родные.

– Ты нашел его вместе с ними? – серьезно спросила девочка, кивая на мои промокшие от снега серо-синие кеды, – и тоже в замке? Так?

– Да, – удивленно ответил я, – а ты-то откуда знаешь?

Лицо Риты озарила хитрая улыбка, она ловко расстегнула морское украшение и сделала шаг ко мне:

– Закрой глаза!

– Это к чему? – удивился я, – рот открыть?

– Нет, – покачала она головой, – только глаза! Быстрее! И рот закрой!

Я вздохнул и сделал так, как было велено. В следующую секунду праздничное коралловое ожерелье с легким «клик» застегнулось на моей шее. Я нетерпеливо открыл глаза… снова закрыл и опять открыл, так и не поверив увиденному. Да что, вообще, тут происходит?!

Рита, неприметная девчонка с растрепанными темными волосами, теперь была едва ли не краше самой Анжелики! Ее неприметные зеленые глаза превратились в лазурно-голубые, как небо, став при этом в два раза ярче и больше. Волосы посветлели, став в шелковым водопадом, в них заиграли небесные светло-синие оттенки, которых раньше не было. Видимо это было из-за ее ярких неземных глаз. Кожа на лице стала свежее и глаже, губы ярче, на щеках появились ямочки. Я замер с открытым ртом:

– Ты… ээ… кто?

– Идиотка, с которой ты не стал целоваться, – криво улыбнулась она глаза, хоть девчонка и была готова к моему полному оцепенению – наверняка даже ждала от меня такой реакции, ее щеки все равно слегка порозовели.

– Ой! Не… то есть, – я покраснел, как рак, – а… сейчас можно?

– Даже и не думай! – возмутилась Рита и уставилась мне на ноги.

Я посмотрел туда же и едва не упал: вместо моих привычных серо-синих кед там были… мягкие домашние тапочки темно-коричневого цвета.

– Так вот почему мне было в них так удобно, – пробормотал я, по спине побежали мурашки, – ты… знала? Ты все время их видела, да?

– Гоблинская магия, старые добрые шарлатаны Эрти и Бэрти, – вздохнула девчонка, складывая свои белоснежные крылья за спиной, – скажи спасибо, что с ног не слетели!

Я присел на корточки и стал ощупывать тапки руками: мягкие, пушистые и совершенно не похожие на кеды:

– Что все это значит? Как?!

– Ничего особенного, – спокойно ответила девчонка, заправляя выбившийся светлый локон за ухо, – просто ты понравился кому-то из домовых.

– Что за ерунда здесь происходит?! Какие еще домовые?

– Те, кто тебя подкармливали в замке, – ответила она, словно речь шла о стандартной благотворительной акции, – это твое коралловое ожерелье из нижнего мира – Магиверии. Его сделали домовые, чтоб ты их видел. О, брось! Наш мир гораздо больше, чем ты думаешь. И если ты кого-то не видишь, это не значит, что они не видят тебя.

– Послушай, не вешай мне не соленую лапшу! – возмутился я, – какие домовые в 21 веке? Какие гоблины? Просто объясни мне, как ты проделала со мной такой фокус?

– Эх, Колтин, – тяжело вздохнула она, подняла с пола темный мокрый плащ и накинула на свои стройные плечи, – если ты хочешь увидеть домового, просто не снимай свое коралловое ожерелье. Именно для этого он его для тебя и сделал. Понял?

Я молча хлопал глазами, уставившись на свои мягкие тапочки, словно ожидая, что они снова станут мокрыми кедами, а Рита скажет, что пошутила, и жизнь пойдет своим чередом. Но вместо этого…

– Сейчас я тебя отсюда выпущу, – она подошла к двери и протерла своим лоскутком замок, тот исчез, словно его тут никогда не было, – ты уйдешь и забудешь все, что здесь произошло, и что я тебе рассказала, словно утренний сон. Договорились?

– Да кто же ты? – я таращился на нее, как на… лося в пижаме, – какие такие домовые? Почему у тебя за спиной крылья?

– Долго объяснять, Колтин, – ответила девчонка и снова подошла ко мне вплотную – явно не к добру, – сейчас ты забудешь все об этой встрече и обо мне. Даже мое имя.

Из кармана своего старого плаща Рита вытащила щепотку какого-то неведомого блестящего песка, мелкого, словно пыль. Он таинственно искрился на ее раскрытой ладони всеми цветами радуги. Я же говорил – не к добру!

– Не двигайся, Ник! – строго сказала она, – я и так опаздываю!

Мой взрывающийся мозг, и без того очень перегруженный за сегодняшний день, кажется, совсем отключился. Я глупо моргал, кое-как пытаясь поддержать разговор: