аэропланные ящики, в которых оборудовали корабельные мастерские, метеостанцию, караульное помещение и

фотолабораторию. На противоположном краю аэродрома сделали подземное хранилище для горючего и

несколько поодаль — склад боеприпасов. К этим хранилищам была проведена ветка от станции. Бомбы,

патроны и взрывчатые вещества хранились в ящиках, в подземных хранилищах.

Помимо описанных строений было несколько одноэтажных домиков, в которых были размещены

чины постоянного состава (помощник начальника, механики, инструкторы школы и др.).

Описанное расположение строений и размещение в них личного состава и служб способствовало

продуктивной работе, и дело подготовки боевых кораблей шло быстро.

Наиболее ответственной работой являлась подготовка моторов для установки на корабли. Моторы мы

получали с завода или из ГВТУ в заводской укупорке. Вагон с ящиками подавался прямо к моторной

мастерской. Там ящики сгружались на вагонетку и отвозились в отведенное помещение. При этом новые

моторы устанавливались с одной стороны, а прошедшие ремонт или перечистку — с другой. Если нужно

выдать мотор на какой-либо корабль, то ящик с мотором выкатывался в мастерскую и там сдавался механику

корабля, при котором вскрывался ящик, вынимался радиатор, коробка с инструментом и запасными частями и

составлялась опись. Мотор вынимался из ящика, тщательно проверялся — регулировка и общее его

состояние. При отсутствии замечаний мотор ставился на испытательный станок и проверялся в работе. После

этого мотор считался сданным, ставился на подвозку и перевозился прямо к кораблю.

Однажды прибежал ко мне моторист и доложил, что вскрыли ящик с каким-то неизвестным мотором.

Я тотчас пошел в мастерскую и увидел, что в ящике стоит новенький шестицилиндровый мотор системы

«Сенбим». Этот мотор значительно отличался от предыдущих моторов количеством и расположением

цилиндров. Тут было шесть цилиндров, расположенных в ряд. Блоки по два цилиндра были снабжены общей

рубашкой, покрытой эмалью. На каждом цилиндре стояло по две свечи, а сзади были монтированы два

магнето, а спереди был такой же редуктор, как на обычных «сенбимах». Мотор был упакован так же

тщательно и аккуратно, как и все прочие. Отдельная сумка с инструментом, ящик с запасными частями и

паспорт, в котором значилось, что мощность мотора при 1000 оборотах винта или 2000 оборотах на валу —

мотор развивает 160 л.с., но при увеличении числа оборотов винта до 1200 — мощность мотора будет 170 л.с.

Мотор поставили на станок и проверили в работе. После этого я подал рапорт о необходимости заказа таких

моторов не менее сотни, с расчетом на 20 кораблей с запасом. (Только в 1917 г. были доставлены в Эскадру 4

таких мотора, но было уже поздно.)

Представитель завода «Сенбим» мистер Гай очень хвалил эти моторы и говорил, что при их

конструировании были учтены все недостатки, указанные нами. Трудно сказать, насколько удачно завод ввел

эти изменения, но внешний вид, тщательность выделки деталей моторов и хорошая работа его на станке

давали надежду на хорошие его качества и более выгодную установку их на кораблях.

В это время от командиров отрядов и кораблей стали поступать требования об увеличении скорости

вновь строящихся кораблей.

Замена «сенбимов» на «руссобалты» несколько увеличила скорость кораблей, но моторов не было, и

их не скоро можно было ожидать Тем временем немецкие истребители получили новейшие аппараты,

скорость которых превосходила 200 км/ч (они почти вдвое были быстроходнее, чем наши корабли).

В результате необходимости увеличить скорость «муромцев» завод выпустил 2 опытных корабля, на

которых были поставлены 2 мотора «Рено-220» и 2 крайних — «Рус собалты», но за неимением таковых

«Руссобалты» были поставлены только на одном корабле, а на другом поставили «Сенбимы-150». С этими

моторами корабли показали несколько большую скорость — по 135 км/ч.

В связи с увеличением мощности моторов (740 л.с.) значительно изменился расход бензина и масла,

из-за чего корабли уменьшили радиус действий или нужно было уменьшать бомбовую нагрузку.

Один из кораблей был дан в командование ст. лейтенанту Лаврову, а другой — штабс-капитану

Шарову (1-му и 4-му кораблям).

Лавров писал Сикорскому: «Новый корабль мне нравится, он основательно прибавил в скорости, но

стал строже в управлении, и придется сбавлять бомбовую нагрузку, так как расход бензина значительно

увеличился (мощность двигателя возросла до 740 л.с.). Скорость корабля на высоте 500 м была промерена и

оказалась 142 км/ч».

Часть летчиков уверяла, что эту скорость показали с «прижимом» (прижим — это способ ведения

самолета на полной мощности моторов, и вместо стремления корабля вверх прижимали его рулями для

горизонтального полета, и скорость, конечно, увеличивалась).

Шаров тоже хвалил корабль и говорил, что корабль стал приятнее в управлении. Получив новые

корабли, командиры их перелетели в Зегевольд и продолжали прежнюю боевую деятельность, нападая на

различные объекты Рижского направления, где встречались с увеличивающейся активностью немецких

истребителей.

В одном из первых боевых полетов нового корабля «Илья Муромец-4» вдруг командир корабля

заметил взрыв бомбы на земле, когда корабль еще находился над своей территорией. Он вызвал Барбовича для

объяснения, но тот сам, не понимая, в чем дело, и что произошло, и почему сорвалась бомба, пошел к

бомбовому люку, а там его встретил механик Солнцев и показал ему ветрянку, вывинтившуюся из бомбы.

Солнцев объяснил, что он, проверяя положение бомб, под одной из них нашел валяющуюся ветрянку,

посмотрел, а в бомбе ветрянки нет, т.е. бомба стала опасной и в случае небольшого толчка могла разорваться и

уничтожить корабль со всем экипажем. Учитывая грозившую опасность, он осторожно снял бомбу с крючка

бомбовой кассеты и опустил ее в бомбовый люк, невзирая на местность, над которой они пролетали. За такое

внимательное отношение механику Солнцеву была объявлена благодарность в приказе по отряду.

В начале сентября 2-й отряд получил предписание Начальника Эскадры заканчивать операции на

Северо-Запад- ном фронте и перебазировать весь отряд в Винницу для осмотра и ремонта кораблей, после

которого отряд будет переведен на Галицинский фронт, в связи с подготовкой к решительному наступлению

наших войск под командованием генерала Брусилова. Это грандиозное наступление предполагалось начать

весной 1917 г. Для этого подготавливались войска, обильно снабженные артиллерией всех калибров,

пулеметными ротами, и были приготовлены к действию химические команды. В процессе подготовки

Брусилов уделял большое внимание тяжелой авиации, требуя от Ставки возможно большего числа кораблей,

действующих в армиях.

Начальник Эскадры решил собрать все, что мы имеем на Галицинском и Румынском фронтах, —

отряды: 1-й боевой отряд, которым командовал ст. лейтенант Лавров, 2-й боевой отряд — капитан Панкратьев,

3-й боевой отряд — подполковник Башко и вновь сформированный 4-й боевой отряд под командой штабс-

капитана Нижевского. Для этих отрядов были намечены аэродромы: для 1-го боевого отряда—в местечке

Микулинце (в районе г.Тарнополя). Для 2-го боевого отряда — в местечке Ягельница. Для 3-го боевого отряда

— аэродром в Колодзиевке и для 4-го отряда — в р-не г. Болград в местечке Болгарийка. По мере готовности

кораблей отряды должны были перелетать на эти аэродромы и общее количество кораблей довести до 12.

10 января 1917 г. поручик Алехнович при посадке после своего тренировочного полета разбил

корабль типа «Е», к счастью, без человеческих жертв и увечий, но это была большая потеря для Эскадры, т. к.

таких кораблей было всего два и в скором времени ожидать поступления новых кораблей с завода не