Со всяким же тем, кто отважится сие нарушить, или подаст на себя

справедливое подозрение в готовности преступить сию волю мою, верховный

совет имеет поступить по обстоятельствам как с сущим, или же с

подозреваемым Государственным злодеем, представляя конечное судьбы его

решение самому мне по моем возвращении. За сим пребываю вашим верным

и благожелательным

Павел.

2.Записка разговора Его императорского высочества великого князя

Павла Петровича с Королем Польским в бытность великого князя в Варшаве

в 1782 году319

319

АВПРИ, ф. «Варшавская миссия», оп.80, д.1414, лл.1-14. Название «Записка разговора…» значится

на отдельном титульном листе, по-русски. Судя по ошибочному определению времени и места разговора

(Павел виделся со Станиславом-Августом, начиная в сопровождении супруги свою поездку по Европе

под именем графа и графини Северных, в Вишневце, имении графов Мнишеков, 12 (23) октября 1781 г. –

«Маршрут путешествия Их императорских высочеств от Царского Села до Вены» – ГАРФ, ф.828, оп.1,

д.1021, лл.7-7об.) – титульный лист был приобщен к тексту позднее.

Текст на 14 полулистах, с оборотами, написан по-французски. В левом верхнем углу первой страницы –

« Note des choses les plus remarquables, que le Grand Duc m’a dit » («Запись наиболее примечательных

высказываний Великого князя в разговоре со мной»).

Запись наиболее замечательных высказываний

великого князя в разговоре со мной320

Об императоре321:

Я не доверяю ему более, чем кому-либо другому.

Я был раздосадован, увидев, сколь посредственны наши укрепления в

Киеве. Это место может оказаться слишком важным в условиях, когда

император так сильно приблизился к нам.

Это человек столь беспокойный и столь фальшивый, что при нем

нельзя спокойно лечь спать, не боясь быть разбуженным появлением какого-

либо прожекта или неожиданной каверзой с его стороны.

Поскольку Вы знаете историю с медалью, отчеканенной к рождению моего второго

сына, я могу Вам рассказать и остальное. Именно он задал моей матери вопрос, которым

она было столь польщена — «Желаете ли Вы, Ваше Величество, чтобы я присоединился к

Вам в Херсоне с маленькой или очень большой компанией? »322 Судите сами о фальшивом

и легкомысленном характере этого государя.

Польстив моей матери столь опасно, он тем же манером пришел ко мне в

апартаменты и не только рассказал всю эту историю, но и вполне ясно дал понять, что

насмехается над этой идеей323. Он сказал между прочим: «Императрица меня однажды

спросила – не забыли ли Вы, что являетесь римским императором? Но не в моих

привычках строить иллюзии насчет подобных «прекрасных химер»».

Я держался и буду держать с ним очень осторожно.

Внимательно наблюдая за ним, я нашел, что о его беспокойном

характере можно судить по его внешности. Даже когда он молчит, он

часто беззвучно шевелит губами, подобно человеку, повторяющему про себя

какую-то роль. Постоянные движения пальцев показывают, что он себя не

Чуть ниже, на полях написано по-русски «Записка». Все листы проштампованы гербовой печатью

Государственного архива МИД Российской империи.

320

Судя по характеру текста, приводимый документ был составлен третьим лицом со слов короля

Польши Станислава-Августа.

321 Иосиф II – император Священной римской империи германской нации (1765 – 1790 гг.).

322

Речь идет об обсуждении Екатериной и Иосифом в ходе их свидания в Могилеве в 1781 г. планов

войны против Турции.

323 «Греческий проект» Екатерины II.

контролирует. Я хороших ходок. Но мне было очень трудно поспевать за

ним, он ходит очень мелкими шажками, но чрезвычайно быстро.

Я рад тому, что слухи о его желании застать нас врасплох не

оправдались. Мне было бы с ним очень неловко. Я не смог бы вести себя с

ним так, как я веду себя с Вами в ответ на Вашу просьбу говорить

предельно откровенно.

С досадой узнал я и о его идее сопровождать Нас в Италии. Это испортило бы все

удовольствие от путешествия.

Надеюсь, Венецию я увижу без него.

Но чтобы заставить его забыть о замысле сопровождать меня, я буду вести себя с

ним настолько холодно и церемонно, насколько это возможно. Попытаюсь предпринять

следующее: по прибытии в Вену начну с того, что скажу, что останусь здесь на несколько

дней, потом — еще на срок дней в 10, который нужно будет обязательно продлить.

Вставка на полях [Может так статься, что ему вдруг взбредет в

голову осматривать со мной армейские части на всем протяжении нашей

дороги. Но у меня есть отличное средство, чтобы избежать и этого.

Просто буду просить его останавливаться в каждом полку – пехоты,

кавалерии, гусаров и артиллерии.]

О короле Пруссии:

Признаюсь, к королю Пруссии я испытывал глубокое почтение задолго до того, как

его увидел. Именно в таком расположении к нему я отправился в Берлин, и это правда, что

я не мог не получить удовольствие от общения с ним, да и, как мне казалось, он сам

беседовал со мной с большой охотой.

Тем не менее, несмотря на мое восхищение им, я заметил одну его черту, которая

меня поразила. Он охотно смеялся над тем, что, по моему мнению, не должно бы казаться

смешным подобному ему человеку. К примеру, я был удивлен, увидев его смеющимся до

слез над перепалкой двух актеров из итальянской Оперы-буфф, показавшейся мне вполне

заурядной – они просто срывали друг с друга парики.

Не хочу упоминать о поступках короля по отношению к его соседям.

Однако не могу и молчать о том, как грубо и подозрительно он относится к

своему прямому наследнику, которого я люблю всем сердцем и веду себя с ним

столь же искренне, как и отвечаю Вам. За его честность и порядочность я

Вам ручаюсь. Я не должен был бы говорить об этом. Это слишком

напоминает мне собственную ситуацию.

О себе:

Все как-то не так. Я хочу быть и являюсь хорошим сыном и хорошим

подданным. Я действительно часто страдаю от того, что прекрасное

образование, данное мне Паниным, и те природные качества, что дарованы

мне Богом, остаются, так сказать, втуне. Я страстно желаю быть

полезным моей родине, вернуть долг благодарности и любви, которую

испытывает ко мне русский народ, пока возраст и здоровье позволят

работать. Я искренне говорю, что страдаю от того, что вижу себя

низведенным до бездействия, до самой унизительной никчемности. И тем не

менее я нахожу в себе силы подчиниться судьбе, что и делаю сейчас. Вот

почему меня задевает, что мои чувства и поступки неправильно

истолковываются. В конце концов, вокруг меня достаточно шпионов, чтобы

об этом знали. Кажется, что расстраивать и унижать меня без всякой на

то причины и пользы при каждой встрече доставляет удовольствие.

На это я ему сказал: «Вам делает честь то, что Вы отвергли обращение тех в

Москве, кто призывал Вас на трон во время той памятной прогулки верхом, что Вы

совершили в 1774 году»324. Он мне ответил с удивлением: ко мне действительно

обращались. Но это было не столь определенно, как Вам об этом, очевидно, рассказали. У

меня нет никаких помыслов, которые могли бы беспокоить мою мать.

Тогда я ему сказал: «Да благословит Бог Ваше сыновнее послушание.

Если же Вас кто-то и огорчает, так это, вероятно, те злые люди,

которыми заполнены все дворы. Они пытаются продемонстрировать