Рейтергольм, рассчитывавший на кресло министра иностранных дел после

совершеннолетия короля, подал в отставку, которая была принята. Такая же судьба

постигла и герцога Карла, лишившегося всех занимавшихся им государственных постов,

за исключением командира полка королевской гвардии. Оба приняли удары судьбы без

ропота.

1 ноября, в день своего совершеннолетия, Густав был провозглашен королем Швеции

Густавом-Адольфом IV. Торжества, прошедшие по этому поводу в Дроттингольмском

дворце, были омрачены странным инцидентом. Когда наступило время зачитывать

торжественный акт о вступлении короля на престол, выяснилось, что один из служащих

забыл его текст в кабинете Густава. Тот, однако, не растерялся и, приказав принести один

из текстов акта, розданных публике, подписал его. Тем не менее происшедшее сочли дурным

знаком.

В должности великого канцлера был утвержден Спарре, покровитель Штединга.

Самого посла прочили одно время на место министра иностранных дел, но назначение не

состоялось.

30 октября Будберг с осторожным оптимизмом сообщил Екатерине, что с известием

о восшествии короля на престол в Петербург направляется генерал Клингспорр,

известный своим добрым отношением к России. Впрочем, хлопоты посла были напрасны.

Клингспорр, выехавший в Петербург 5 ноября, за день до скоропостижной кончины

Екатерины, застал на российском престоле уже императора Павла.

Стараниями Будберга, остававшегося в Стокгольме, переговоры о браке были

продолжены. Большую заинтересованность в этом проявляла Мария Федоровна. В

шведскую столицу на помощь послу был отряжен граф Федор Головкин, окончательно

запутавший дело о браке. Провал переговоров дал возможность врагам Будберга добиться

его отозвания из Стокгольма.

9

Достойную точку в этой трагикомической истории поставил Гавриил Романович

Державин. Оду, сочиненную им на обручение Александры Павловны, он несколько

переделал и напечатал в 1808 году под заглавием «Хор на шведский мир 8 сентября 1790

года». Первая строфа его не претерпела изменений:

Орлы и львы соединились,

Героев храбрых полк возрос,

С громами громы породнились,

Поцеловался с шведом росс.

ПОСТСКРИПТУМ

Только третье сватовство Густава оказалось удачным. Он женился на Фредерике,

дочери маркграфа Баденского, старшей сестре Елизаветы Алексеевны, супруги великого

князя Александра Павловича. Ночь после свадьбы Густав провел, вслух читая супруге

мрачные пророчества Апокалипсиса.

Брак Густава, как и его царствование, оказался несчастливым. В семье он вел себя

как тиран, в государственных делах — как сумасброд, ухитрившийся поссориться со

всеми, начиная с Наполеона, к которому питал глубокую личную неприязнь, и кончая

традиционными союзниками Швеции — Пруссией и Англией. Его второй визит в

Петербург закончился публичным скандалом: Павел приказал не кормить короля и не

оказывать ему никаких почестей на всем пути его обратного следования к границе.

Правление Густава-Адольфа IV поставило Швецию на грань национальной

катастрофы.

В марте 1810 года он, как и Павел за девять лет до этого, стал жертвой заговора

оппозиционно настроенных офицеров и был вынужден отречься от престола.

Королем под именем Карла XIII был избран бывший регент королевства герцог

Зюдермандляндский.

Густав же после отречения жил в Швейцарии как частное лицо под именем

полковника Густавсона. Жена покинула его сразу же после отречения, вернувшись к

родителям в Баден. Полковник Густавсон много путешествовал, побывав в том числе еще

раз в Петербурге, написал воспоминания. Умер он в 1837 году.

Судьба Александры Павловны сложилась еще более трагично. В феврале 1799 года

она была обручена с австрийским эрцгерцогом Стефаном-Иосифом, палатином

Венгерским. По желанию Павла обряд был совершен в том же Кавалергардском зале

Зимнего дворца, где три года назад Alexandrine напрасно прождала своего жениха.

За труды по устройству брака Павел пожаловал Безбородко сто тысяч рублей.

Эрцгерцог был старше супруги на десять лет. По долгу службы — он был

наместником в Венгрии — молодые поселились в Пеште. Александра Павловна любила

мужа и была глубоко привязана к нему.

По условиям брачного контракта она сохранила православную веру. Муж,

ревностный католик, уважал ее религиозные чувства. В эрцгерцогском дворце для его

супруги была устроена православная часовня, службу в которой отправлял священник

Андрей Самборский.

По многочисленным свидетельствам, Александра Павловна пользовалась любовью

народа. Православные венгры и сербы видели в ней защитницу и покровительницу. Это

вызывало ревность и подозрения со стороны католической церкви. Начались интриги,

которые поощрялись императрицей Терезией, невзлюбившей Александру. Посещения

Вены, во время которых приходилось встречаться со свекровью, сделались для

Александры сущим мученьем. Очень печалили ее и длительные разлуки с мужем,

участвовавшим в войне, которую Австрия вела тогда с наполеоновской Францией.

Александра Павловна скончалась 4 марта 1801 года родами.

В последние месяцы жизни она очень тосковала по родине. На открытом рояле,

стоявшем в ее комнате, остались ноты русской арии «Ах, скучно мне на чужой стороне».

После кончины Александры Павловны кто-то, возможно, венгерские церковники

распустил слух, что перед смертью она тайно обратилась в католичество. Сделано это

было, вероятно, для того, чтобы похоронить ее на католическом кладбище — боялись, что

ее могила станет местом паломничества.

Восемь месяцев тело ее оставалось непогребенным.

Только в декабре 1801 года прах Александры Павловны был предан земле в

специально построенной часовне.

И последнее. В фондах Архива внешней политики России на Серпуховке, таящих

еще много неразгаданных тайн, есть пухлая, по-старорежимному добротно изготовленная

папка с бумагами павловских времен. В ней среди десятков ставших бессмысленными

сегодня гатчинских ордонансов есть связка писем, которыми обменивались Екатерина и

Мария Федоровна ранней осенью 1796 года.

Среди писем — конвертик, а в нем игральная карта с выцветшей от времени

голубовато-серой рубашкой. Бубновый король. И прядь белокурых волос.

З А Т М Е Н И Е С В Ы Ш Е

Д е й с т в о п е р в о е

Последние годы царствования великих монархов часто

оказываются непохожи на их блистательное начало.

Д. Дидро. «Мечтания философа Дени».

1

В конце сентября 1796 года дожди, зарядившие было в середине месяца, внезапно

кончились. Небо очистилось, заголубело. Липы на Дворцовой набережной роняли

тронутые желтизной листья. Медленно кружась, падали они на усыпанные гравием

дорожки, на светлые воды Невы, лениво плескавшиеся о гранит. По набережной, в

сторону Летнего сада непрерывной вереницей катили экипажи. Обитатели северной

столицы спешили воспользоваться последними солнечными денечками, которые дарило

им наступившее бабье лето.

Вечером погожего сентябрьского дня Екатерина стояла, тяжело опершись на трость,

ставшую ее неизменной спутницей, у окна своей опочивальни. Под лучами заходящего

солнца червонным золотом отливал шпиль Петропавловской крепости. У стрелки

Васильевского острова покачивались на легкой волне купеческие суда. С прогулочного

ялика, сквозь форточку — васисдас, — как называла ее Екатерина, доносился веселый

смех.

При взгляде на императрицу сторонний наблюдатель не мог бы не поразиться

переменам, произошедшим с ней после тяжелого потрясения, вызванного несостоявшимся