сердцем отправляемся в обратный путь, возвращаясь по пути нашего

восхождения на вершину. Только около 11 часов вечера, при свете луны,

подходим к палаткам нашего последнего лагеря.

Измученные трудностями восхождения и пережитым, лежим в спальных

мешках. Несмотря на невероятную усталость, никто не может заснуть.

Думаем об одержанной победе и о нашем погибшем товарище,

настойчивость и мужество которого были для нас примером на всем

протяжении многодневного штурма.

***

Ночь после возвращения с вершины провели почти без сна. После

труднейших испытаний наступила разрядка. Казалось, что гибель товарища и

усилия, потраченные нами вчера на восхождение, отняли у нас все силы.

Люди были еще в состоянии свернуть свой лагерь, могли идти по снежным

склонам и страховать друг друга при переходе через трещины, но все это

делалось уже как бы по инерции.

Утром Федорков отметил легкие обморожения лица и ног у всех

участников штурма. Пальцы ног потеряли чувствительность. Снимаю правую

рукавицу и вижу, что мякоть большого пальца правой руки почернела: леде-

нящий холод от лопатки ледоруба проник через толстую пуховую перчатку и

брезентовую рукавицу. При таких обстоятельствах нужно во время спуска

соблюдать особую осторожность, чтобы не вызвать новой катастрофы.

Принимаем решение двигаться только связавшись, не торопиться и равняться

по наиболее ослабевшим участникам восхождения.

К вечеру отряд подходит к палатке лагеря «6400 м», установленной

выше скал восточного ребра. Лагерь пуст; делаем заключение, что Совва уже

спустился вниз. Переключатель радиостанции стоит на передаче, батареи

171

разряжены; все попытки вызвать Лебеденко оказываются безрезультатными.

Осматриваем скалы на пути спуска. Стены «жандармов» неузнаваемы, все

выступы и зацепки скал закрыты толстым слоем свежего снега. В девять утра

15 сентября мы вдвоем с В. Киркоровым первыми начинаем спуск, за нами

идут остальные товарищи. Палатку и радиостанцию оставляем на площадке

лагеря «6400 м», чтобы не перегружать себя на опасном спуске. Поочередно

то Киркоров, то я идем первыми. Ведущему приходится особенно трудно. Он

должен разгребать глубокий снег, расчищать уступы на скалах, только после

этого можно делать очередной шаг. Движемся очень медленно и неуверенно.

На снежных гребнях за время бури появились предательские карнизы, здесь

идем особенно осторожно, с попеременным охранением.

Возле четвертого «жандарма» неожиданно слышим окрик, навстречу

нам торопливо поднимаются Б. Трапезников и Н. Афанасьев. Сообщаю им об

успехе восхождения и гибели начальника группы О. Аристова. Я разго-

вариваю за себя и за спутника: он сильно простужен, хрипит и почти потерял

голос.

К концу дня, несмотря на частые остановки, добираемся к лагерю «5600

м» и в ожидании отставших товарищей организуем ночлег. Уже совсем

близко расстилается ширь ледника Сталина. Вершины соседнего хребта

Федченко, лежавшие еще накануне у наших ног, теперь закрывают линию

горизонта. Над нами клубятся облака, но наступающая вновь непогода уже не

пугает: мы почти «дома». Ночевка в лагере «5600 м» несколько вос-

станавливает силы. Утром 16 сентября, на тринадцатый день после выхода к

вершине, быстро завершаем спуск и подходим к палаткам Ледового лагеря.

На следующий день весь состав отряда оставляет Ледовый лагерь. На

большом камне, рядом с памятной надписью об экспедиции 1933 г., мы

оставляем свое сообщение о втором восхождении на пик Сталина и о гибели

О.Д. Аристова. В последний раз смотрим на пик Сталина. Верхняя часть

массива затянута облаками, на склонах у вершины пика снова бушует буря.

Но запорошенные снегом скалы восточного ребра видны четко. Можно раз-

172

личить уступ, где был лагерь «5900 м», видна черная стена неприступного

пятого «жандарма». Восстанавливаем в памяти все знаменательные этапы

нашего восхождения. Наш путь был тяжел, но высочайшая вершина СССР

еще раз покорена советскими альпинистами. Наш опыт, наши неудачи, наша

завоеванная в суровой борьбе с силами природы победа проложат дорогу к

высочайшим вершинам Родины новым отрядам советских горовосходителей.

Над вершинами Алайского хребта.

Фото Е. Белецкого

***

...Жаркий сентябрьский день на Ошском аэродроме. Заканчиваются

последние приготовления к полету. Лип-кин застегивает свою меховую

куртку и подтягивает лямки ранца парашюта. Я устраиваюсь поудобнее на

втором сидении, на мне теплая одежда, в которой мы недавно штурмовали

вершину пика Сталина. Ревет мотор, и после короткого разбега самолет

взмывает в воздух.

Под нами медленно проплывают зеленые пригородные сады, квадраты

поливных полей, на углах которых можно различить белые груды хлопка.

Скалы горы Сулейман-баши уходят вниз, и мы летим над выжженными

солнцем желтыми склонами предгорий. Липкин ведет самолет на юго-запад,

по направлению к вершинам Алайского хребта.

173

Стрелка высотомера ползет по циферблату. Духота сменяется сначала

приятной прохладой, а вскоре за прозрачный козырек врывается резкий ветер

высокогорья. Становится холодно: ртутный столбик термометра, закреп-

ленного на стойке крыла, непрерывно ползет вниз и переходит нулевую черту.

Под нами снега Алтая, сотни еще те покоренных вершин. Ревет мотор,

ледники уходят все дальше, мы летим уже выше 6000 м над уровнем моря.

Под нами тускло блестит тонкая ленточка Кызыл-су. С этой высоты я

стараюсь определить места наших бивуаков во время прошлых путешествий

по просторам Алайской долины. Разворачивается панорама ледников За-

алайского хребта. Михаил Алексеевич оборачивается ко мне и что-то кричит,

показывая рукой куда-то вверх.

Пик Сталина! Я вижу его вечноснежные поля и цирки ледников. Теперь

уже ни горы, ни облака не заслоняют вершину. Она высоко вздымается над

окружающими хребтами, напоминая правильную стройную пирамиду,

поднятую силами природы в заоблачные выси. Грани вершины устремлены

вверх к солнцу и освещаются его яркими лучами. Темно-синее, безоблачное

небо бросает отсвет на снега и ледники пика Сталина, окрашивая их в

нежные голубоватые тона. Отвесы черных скал оттеняют белизну свежего

снега.

Мы всматриваемся в хорошо знакомые очертания вершинного гребня.

Вот и скалы, где мы, советские альпинисты, установили бюст вождя и

учителя советского народа. И мы думаем о том, что величественная вершина,

медленно проплывающая мимо крыла нашего самолета, высшая точка нашей

необъятной Родины, не случайно носит имя Иосифа Виссарионовича

Сталина: это памятник великих побед сталинского гения и достойное выра-

жение народной любви к своему вождю.

174

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Памирская экспедиция юбилейного, 1937 года, значительно обогатила

опыт советских альпинистов и продемонстрировала преимущества советской

тактики высотных восхождений, основанной на тщательной подготовке

штурма вершины и совместных действиях сплоченного коллектива

восходителей. В результате восхождений участников этой экспедиции на пик

Ленина и Сталина альпинисты СССР завоевали тогда первое место в мире по

числу горовосходителей, поднявшихся на «семитысячники» — вершины,

превышающие 7000 м над уровнем моря. В этом труднейшем виде

горовосхождений советские альпинисты опередили буржуазных спортсменов

Англии, Германии и США.

Первенство в высотных восхождениях альпинисты СССР удерживают за