безчестия приводях; но развее победы пресветлы, помощию ангела
Господня, во славу твою поставлях и никогда же полков твоих кристьян к
чюжим обратих; но паче одоления преславна на похвалу тобе сотворих. И
сие ни во едином лете, ни в двою, ни (В других списках но.) в довольных
летех потрудихся, многими поты и терпением; яко мало и рождегаии мене
зрех и жены моея не познавах. и отечества своего отстоях, но всегда в
дальноконных градех твоих, против врагов твоих, ополчяхся и претерпевах
естественныя болезни, имже Господь мой, Иисус Христос свидетель; паче
же учящен бых ранами от варварских рук в различных битвах, и
509
сокрушенно уже ранами все тело имея. Но тебе, царю, вся сия ни во что же
бысть.
«Но хотех рещи вся но ряду ратные мои дела, их же сотворих на похвалу
твою, но сего ради не изрекох, зане лутчи един Бог весть: он бо, Бог, есть
всим сим мъздовоздаятель, и не токмо сим, но и за чяшу студеные воды. И
еще, царю, сказую ти их тому: уже не узриши, мню, лица моего до дни
Страшнаго суда. И не мни мене молчяти ти о сем: до дни скончяния
живота моего буду безпрестанно со слезами вопияти на тя
пребезначяльной Троицы, в нея же верую; и призывая в помощь
херувимского владыку, матерь, надежу мою и заступницу, владычицу
Богородицу, и всех святых, избранных Божиих, и государя моего князя
Федора Ростиславичя.
«Не мни, царю, ни помышляй нас суемудренными мысльми, аки уже
погибших, и избъенных от тебе неповинно, и заточенных, и прогнанных
без правды; не радуйся о сем, аки одолением тщим хваляся: разсеченныя
от тебе, у престола Господня стояше, отомщения на тя просят; заточенные
же и прогнанные от тебе без правды от земля ко Богу вопием день и нощь
на тя! Аще и тмами хвалишися в гордости своей, в привре-менном сем и
скоротекущем веке, умышляючи на кристьанской род мучительныя сосуды,
паче же наругающи и попирающи ангельский образ, и согласующим ти
ласкателем и товарищем трапезы бесовские, согласным твоим
боярогубителем души твоей ( В других списках несогласным твоим бояром,
губителем души твоей. ). и телу, иже и детьми своими, паче Кроновых
жерцов, действуют. И о сем, даже и до сих. А писаньеце сие, слезами
измоченное, во гроб со собою повелю вложити, грядущи с тобою на суд
Бога моего, Иисуса. Аминь. Писано во граде в Полмере, господаря моего,
Августа Жигимонта короля, от него же надеян много пожалован быти и
утешен ото всех скорбей моих, милостию, его господарскою, паче же Богу
ми помогающу.
«Слышах от священных писаний, хотящая от дьявола пущенна быти на
род кристьянский прогубителя, от блуда зачятаго, богоборнаго антихриста,
и видех ныне сигклита, всем ведома, яко от преблужения рожден есть, иже
днесь шепчет во уши ложная царю и льет кровь кристьянскую, яко воду, и
выгубил уже сильных во Израили, аки делом антихристу: не пригоже у
тебя быти таковым потаковником, о царю! В законе Господни в первом
писано: «моавитин и аммонитин и выблядок до десяти родов во церковь
Божию не входят», и прочая».
«Тимохи Тетерина.
«Господину Михаилу Яковлевичю Тимоха Тетерин да Марко Сарыхозин
челом бьет. Писал еси, господине, Волмер ко князю Олександру
510
Полубинскому; а называет нас, господине, изменники не по делом, и мы
бы, господине, и сами так, уподобяся собаки, умели против лаяти, да не
хотим такова безумия сотворити; а были бы, господине, мы изменники
тогда, коли бы мы, ни мала скорби не претерпев, побежали или бы от
государева жалованья; а то, господине, и так есмя виновата, что есмя не
исполнили долго апостольского, паче же Христова слова, и не бежали от
гонителя, а побежали уже по многих нестерпимых муках и по наругани
ангельского образа. И ты, господине, убойся Бога, паче гонителя и не зови
православных кристьян, без правды мучимых и прогнанных, изменниками.
«А и твое, господине, чесное Юрьевское наместничество не лутчи моего
Тимохина чернечества; а был еси, господине, наместником пять лет на
Смоленске, а ныне тебя государь одаровал наместничеством Юрьевским с
пригородки, что Турской Мутьянского воеводством пожаловал; а жену и
детей у тобя взял в закладе, а доходу тебе не указал ни пула; а велел тобе
свою две тысячи рублев занявши проесть, а Полукашиным, господине,
будет тебе заплатити нечем. А невежливо, господине, молвити: чяю
недобре и верять. Есть у великого князя новые верники: дьяки, который его
половиною кормят, а другую половину собе емлют, у которых дьяков отцы
вашим отцам в холопъстве не пригожалися, а ныне не токмо землею
владеют, но и головами вашими торгуют.
«Да саблю, государю, хощешь на нас доводити, и в том, государь,
сердцам зритель, волен Бог. Он бо есть, зрит всех вину и правость
сердечную. И ты, господи, не спеши, в стрельне сидя шестой год, хва-
литися! А Бог, государь, за грехи у вас ум отнял, что вы над женами и над
детми своими и над вотчиняшками головы кладете, а жен своих и детей
губите, а тем им не пособите. А сметь, государь, вопросити: каково тем
женам и детем, у которых отцов различными смертьми побили без правды?
А мы тебе, господине, много челом бьем».
Погодинский сборник был известен Г. 3. Кунцевичу, который, как уже
указано, напечатал по этому сборнику грамоту гетмана Полубенского и
использовал его (в вариантах) при напечатании первого послания
Курбского царю, послания его старцу Вассиану и послания Тетерина
Морозову. Однако Кунцевич не воспользовался этим сборником при
напечатании первого послания Грозного Курбскому - очевидно потому, что
текст этого послания дефектный (без конца). На том же основании не
придал этому списку значения и П. В. Вилькошевский ( В своей статье
Вилькошевский совсем не разбирает этот список, упоминая его лишь в
числе списков «неопределенной редакции», о существовании которых он
узнал из рукописных заметок Кунцевича (ук. соч., стр. 75, прим. 1 и 76).
Отметим кстати, что перечень списков первого послания, сделанный
Вилькошевским, изобилует множеством ляпсусов (напр.: «Рум. муз., №
780» - несуществующий №, неверные ссылки на номера Тихонравовского
511
собрания и т. д.) и может только дезориентировать исследователя.
Очевидно Вилькошевский, воспользовавшись, рукописными заметками
Кунцевича, не попытался проверить их de visu. )., ознакомившийся с ним
только по описанию Г. 3. Кунцевича. Для того, чтобы понять всю
ошибочность этого решения, достаточно указать на время написания этой
рукописи. Первая тетрадь, включающая послание царя, по почерку (см.
репродукцию) и водяному знаку [кувшинчик, точно определяемый по Н.
Лихачеву (Палеографическое значение бумажных водяных знаков), №
4127=1611 - 1612 гг.] относится к самому началу XVII в., т. е. она не менее
чем на полвека старше всех до сих пор известных списков послания (все
они - не раньше середины XVII в.).
Но достоинство Погодинской рукописи не только в ее древности.
Обратившись к тексту первого послания, мы убедимся, что перед нами
новая редакция этого послания, существенно отличающаяся от известных
до сих пор. Уже заголовок послания - «Царево государево послание во все
его Российское царство на крестопреступников...»- сразу показывает нам,
что мы имеем дело не с текстом, связанным с традицией собрания
сочинений Курбского. Однако это и не текст упомянутой краткой редакции:
он нисколько не уступает текстам «сборников Курбского» и хронографа в
полноте (и даже превосходит их), и «светские» места здесь не опущены.
