нам нужно мириться так, чтобы на благо христиан доброе дело укрепилось

нерушимо, а дружба усиливалась, и что ты не хочешь малым делом

разрушать большое, - пишешь о нерушимости доброго дела, а сам его

всячески разрушаешь, опасаешься малым делом разрушить большое, а сам

ни большого, ни малого не укрепляешь - только бы воевать! А купцы, о

которых ты писал, были задержаны из-за войны, а содержат их со всеми

удобствами, не как узников, товары у них не отняты и находятся в тех же

домах, где они сами, а не отпускаем мы их ради того, чтобы они, придя к

тебе, не сообщили вестей о нашем государстве, так же каки ты, вопреки

нашим просьбам, не выдаешь наших узников ни за выкуп, ни на обмен,

опасаясь, что мы узнаем вести о тебе и твоем государстве. Но если между

нами, Бог даст, будет заключено соглашение, то мы их отпустим со всем

имуществом без всякого ущерба; а подробнее мы пишем тебе об этом в

особой грамоте (особную свою грамоту послали. - Вместе с комментируемым

посланием Иван передал Баторию через Дзержка специальную грамоту по вопросу о

задержке купцов (КПМЛ, т. II, № 71; аргументация здесь та же, что и в

комментируемом послании; Грозный предлагает также рыдать купцов до истечения

военных действий в обмен на пленных русских бояр и дворян).). Что же касается

того, чтобы отослать твоего дворянина Криштофа Держка без задержки к

объявленному тобой сроку, то мы отпустили его, как только смогли. Но

этот твой дворянин, Криштоф Держко, приехал к нам за тринадцать дней

до истечения этого срока, и поспеть к этому сроку он не мог, но даже если

бы мы его и скорее отпустили и если бы он даже поспел к этому сроку (и к

тому бы сроку хоть и поспел. - Баторий требовал, чтобы Дзержек вернулся к послам -

Пушкину и другим - через три или самое большее четыре недели (КПМЛ, т. II, 139), т.

е., примерно, к началу июля 1581 г. (он выехал 5 июня). Приехал он в Москву только к

20 июня (ЦГАДА, Польского двора кн. № 13, л. 4), отпущен был 30 июня (срок

необычайно короткий для московских дипломатических обычаев), но в Вильну смог

приехать только к 15 июля), то все равно мы бы тебя этим не ублаготворили и

не отвлекли от кровопролития: поспеет гонец или не поспеет, мир или

война, а кровопролитие все равно будет! А предки твои в таких случаях

ожидали у себя в столице, а не в военном стане, не на границе. Мы же

отпустили его к тебе, как только стало возможно. А что просишь оплатить

военные сборы, - это ты придумал по бусурманскому обычаю: такие

требования выставляют татары, а в христианских государствах не ведется,

416

чтобы государь государю платил дань, - нигде этого не сыщешь; да и

бусурмане друг у друга дань не берут, только с христиан берут дань. Ты

ведь называешься христианским государем, - чего же ты просишь с

христиан дань по бусурманскому обычаю? И за что нам тебе дань давать?

С нами же ты воевал, столько народу в плен забрал, и с нас же убытки

взымаешь. Кто тебя заставлял воевать? Мы тебе о том не били челом чтобы

ты сделал милость, воевал с нами! Взыскивай с того, кто тебя заставил с

нами воевать; а нам за что тебе платить? Следовало бы скорее тебе

оплатить нам убытки за то, что ты, беспричинно напав, завоевывал нашу

землю, да и людей следовало бы вернуть без выкупа. А это разве по-

христиански у тебя делается, что, когда наши послы, посланники и гонцы

на основании твоих охранных грамот отсылают к нам людей и подводы, то

твои пограничные жители, оршане и дубровляне и из других городов, этих

наших людей и их проводников, которых отсылают наши послы и гонцы,

грабят и обыскивают по военному обычаю, а лошадей у них отнимают? И

если ты, забыв христианское благочестие, так стремишься к

кровопролитию и настолько охвачен гордостью, что словно хочешь все

вокруг проглотить и хвалишься, как Амалик и Сенахерим или воевода

Сарвар при Хозрое (Амалик и Сенахерим или якож при Хоздрое Сарвар воевода.

Амалик и Сенахерим - библейские «неблагочестивые цари», враги Израиля. Сарвар -

полководец Хозроя II, персидского царя, воевавшего с Византией в начале VII в.

Легенда о Сарваре содержится в Хронографе (ПСРЛ, XXII, 304 - 305), - в ней

рассказывается, что император Ираклий I, не надеясь на свои силы, «предал свой град»

Богородице, и она его защитила; потрясенный Сарвар обратился к Ираклию с

покаянным письмом (приводимых Грозным надменных слов Сарвара в Хронографе

нет).): «не надейтесь на Бога, завтра город ваш, как птицу, возьму моей

рукой!», то к чему и писать много! Мы же надеемся на всевышнего и

уповаем на силу животворящего креста, и ты вспомни-ка Максентия в

Риме, погибшего силою благочестивого и животворящего креста; также и

все гордящиеся и возвышающиеся не избегнут гибели [следуют цитаты из

Псалтыря о всемогуществе Бога и о ничтожестве человеческих сил в

сравнении с силой Бога]. И если ты силен, то плени: «Господь мне в

помощь, убоюсь ли человека?» [следует дальнейший текст цитаты из

Псалтыря о «имени Господнем», побеждающем всех врагов]. И если уж

мира не будет, а только кровопролитие, то ты бы наших послов к нам

отпустил, а за пролитие православной христианской крови нас с тобой Бог

рассудит. Если же захочешь воздержаться от пролития неповинной

христианской крови, то и мы с тобой хотим заключить перемирие и вечный

мир. А на тех условиях, которые мы предлагали со своими послами, со

своим дворянином и наместником Муромским Остафием Михайловичем

Пушкиным с товарищами, ты заключить с нами вечный мир и перемирие

не захотел, а теперь и мы не хотим заключать с тобою перемирие и вечный

мир на тех условиях, которые передавали со своими послами, стольником и

наместником Нижегородским князем Иваном Васильевичем Сицким-

Ярославским с товарищами, и со своими нынешними послами, с

дворянином и наместником Муромским Остафием Михайловичем

417

Пушкиным с товарищами. А хотим заключить перемирие и вечный мир на

условиях, о которых теперь сообщили своим послам, послав к ним грамоту

с окончательными указаниями, как можно заключить соглашение между

нами. Ты писал, чтобы мы послали своим послам грамоту с полномочиями,

как нам заключить между собой соглашение, чтобы, удостоверившись в

этом, ты мог согласиться на мир, и чтобы на основании этой грамоты мог

быть заключен христианский мир, - мы и послали своим послам эту

полномочную грамоту со своей печатью.

Больше ни на какие условия перемирия не согласны; мы готовы

заключить с тобою перемирие только на тех условиях, о которых теперь

написали и передаем устно через своих послов, послав им наказ (хотим с

тобою в перемиръе Сыти по тому, как есмо ныне к тобе писали...и велели тобе

говорити. - Новые условия перемирия, посланные царем своим послам через Дзержка,

заключались в следующем: парь соглашался уступить Баторию в Западной Руси еще

три города - Великие Луки, Холм и Заволочье, но желал за это удержать в Ливонии,,

кроме городов, упомянутых Пушкиным и другими, еще несколько, в том, числе Юрьев.

Условия эти были отвергнуты польским королем (КПМЛ,. т. II, стр. 176), но, по словам

королевского секретаря Петровского,, в польском лагере были липа, считавшие, что

«ради мира мы могли бы довольствоваться этим, имея в своих руках Луки, Полоцк н

свободно» плаванье по Двине, лишь бы был мир, а не перемирие» (Дневник последнего

похода, стр. 44 - 45, 49).). И если ты хочешь с нами соглашения, договора или

перемирия, то согласись на условия, переданные нашим послам -

дворянину и наместнику Муромскому Остафию Михайловичу Пушкину с

товарищами. Если же не хочешь соглашения, а желаешь кровопролития, то