свадьбы стало известно, что твой брат Эрик подверг тебя заточению, а
после этого стало известно, что ты скончался. И мы, прождав года с
полтора, послали к твоему брату, королю Эрику, гонца своего Третьяка
Андреевича Пушечникова узнать, жив ты или нет, чтоб брат твой Эрик,
если тебя нет в живых и детей у тебя также нет, прислал к нам, ради наших
милостей. Катерину, сестру брата нашего короля Польского и великого
князя Литовского Сигизмунда-Августа, а мы его за то пожалуем -
освободим от сношений с наместниками нашей вотчины, Великого
Новгорода, и начнем с ним сноситься сами. А просили мы Катерину,
сестру брата своего, для того только, чтобы, взяв ее, отдать ее своему брату
Сигизмунду-Августу, Божьей милостью королю Польскому и великому
князю Литовскому, а у него взять за сестру его Катерину свою вотчину,
Ливонскую землю, без кровопролития, в не по той причине, которую
измыслили лгуны и бездельники; в этом деле нет никаких причин, кроме
тех, о которых мы писали выше.
Тебя же от нас спрятали; ведь если бы мы знали, что ты жив, разве мы
стали бы просить твою жену? И посланника нашего Третьяка, заведя в
пустынное место, уморили, предав насильственной смерти, а к нам
прислал твой брат своего посланника Ивана Лаврентьева [Ганса Ларссона]
(И посланника нашего Третяка, заведши в пустынныя места, лихою смертью уморили, а
к нам присылал брат твой посланника своего Ивана Лаврентьева. - Третьяк
Пушечников, судя по летописным известиям, был отправлен в Швецию, в апреле 1565 г.
(ПСРЛ, XIII, 396). В феврале 1566 г. приехавший из Швеции переводчик Нечайко
Тамаров сообщил, что «Третьяка Пушечникова, не дошед Свейского короля, на дорозе в
Свейской земле не стало поветреем» (т. е. умер от заразной болезни, - ПСРЛ, XIII, 401);
во время переговоров с Эриком XIV обвинение в умерщвлении Третьяка не
выдвигалось (ср.: Сб. РИО, т. 129, стр. 156). Дальнейшие переговоры велись, судя по
«Шведским делам», шведским гонцом Гансом Ларссоном («Лаврентьевым», - Сб. РИО,
т. 129, стр. 156 и в комментируемой грамоте) и, судя по летописи, русским гонцом
Савлуковым (ПСРЛ, XIII, 404). Эти переговоры предшествовали приезду в Москву
шведского посла Нильса Гюллешлерны, подписавшего в 1567 г. упомянутый выше
союзный договор.) с уверением, что наш гонец Третьяк умер случайно, и с
просьбой сообщить, что именно мы хотели передать через Третьяка. И мы
Ивану Лаврентьеву велели сказать о нашей милости твоему брату: если он
пришлет сестру польского короля Катерину, то мы его пожалуем -
освободим от сношений с наместниками. После этого твой брат Эрик
послал к нам своих послов, князя Нильса [Гюлленшерна] с товарищами, и
они посулили отдать нам сестру польского короля Катерипу, а мы
пожаловали твоего брата Эрика, освободили его от сношений с
наместниками, дали клятву и послали своих полномочных послов. Наши
полномочные послы жили у вас года с полтора, а про тебя слуху никакого
339
не было - жив ты или нет, и у Нильса с товарищами не могли они ничего
про тебя выпытать, поэтому-то о тебе и не думали, поэтому и была
высказана такая просьба. Когда же ты пришел к власти, ты беспричинно
предал наших послов грабежу, бесчестью и оскорблениям из-за лживого
сообщения твоего брата и всех шведских людей. Заманили обманом наших
послов, да и мучат, и грабят, да год просидели в Або в заточении, да еще
отпустил ты их, как каких-нибудь пленников! Но ведь наши послы не
виноваты ни в чем - не солгали бы ваши люди, нашим людям и ходить
незачем было; а мы думали, что они говорят правду. Тебе следовало пенять
на своих людей, которые сообщают неправду, а наши послы у тебя
напрасно мучились из-за твоего недомыслия. А после всего этого ты с
надменностью послал к нам своих послов - Павла, епископа Абовского, и
других. Итак, это ты начал делать злое дело, нападая на честных людей
вместо лживых, - если бы мы вашей лжи не поверили, этого бы не было.
Все это мы тебе обстоятельно объяснили, а много говорить об этом нет
нужды: жена твоя у тебя, никто ее не хватает, а вот много крови ради
одного слова своей жены пролил ты напрасно. Вперед об этом вздоре
много говорить не стоит, а станешь говорить, мы тебя и слушать не будем:
делай что хочешь со своей женой, никто на нее не покушается!
А что ты писал о своем брате, короле Эрике, будто мы из-за него
собирались начать с тобой войну, то это смехотворно. Ради этого нам
нечего было с тобой войну начинать: нам брат твой Эрик не нужен. А что
мы ему свою жалованную грамоту послали, то это произошло таким
образом: в то время, когда ты присылал к нам своего гонца Антона
Ольса.между нашей вотчиной, Великим Новгородом, и тобой началась
война, и к нам через некоторых людей дошло челобитье от твоего брата
короля Эрика, чтобы нам ему оказать помощь или, если он прибежит к
нам, принять его к себе. И мы потому оказали ему милость, что ты - враг
нашей вотчине, и нам нужно было что-нибудь сделать, чтобы ты осознал
свою гордость и присмирел: а если бы нам пришлось начать войну, это
также пригодилось бы. А ради этого нам войну начинать не стоило, да и не
собирались мы войну начинать; а беглого нам как не принять? (А беглово
было нам как не хотети примати? - Еще до своего свержения с престола, Эрик XIV,
предчувствуя возможность этого события, вступил в тайные переговоры с русскими
послами, прося через своего тайного посланца, «детинку молодого», чтобы послы
взяли его «с собою на Русь» (Сб. РИО, т. 129, стр. 135 - 130, - послы не решились вести
переговоры через этого посланца «потому что детина молод, верити ему нелзя»).
Позже, после открытого выступления Иоганна, Эрик просил передать царю, чтобы он
не признавал Иоганна, если «Яган меня убьет или возмет на деле» (там же, стр. 166);
послы обещали, в случае их спешной отправки на Русь, помощь царя против «Ягана» и
«изменников» (стр. 164). В 1570 г. (уже во время царствования Иоганна III) на Русь
приезжали шведские гонцы, один из которых Яне, желавший перейти в русское
подданство, сообщил царю, что Эрик «ныне сидит в городе в Абове в Финской земле» и
что он, Яне, «у него был сюда едучи и с ним виделся, и Ирик с ним к царю и великом»
князю приказывал, чтоб государь прислал рать свою в Финскую землю, к Абову, а Абов
340
в Финской земле, на сей стороне моря от Стеколна (Стокгольма), а город худ и людей в
нем нет, только в нем сторожи стерегут короля Ирика человек со сто, а он сидит з
женою и з детми» (стр. 197). Царь послал с Янсом грамоту к Эрику, не внесенную в
«Шведские дела», но сохранившуюся в шведских архивах - в русской копии XVII в. и в
шведском переводе того же времени. Приводим русский текст по публикации Ернэ
(русское приложение к статье Ернэ, стр. 3 - 4): «Грамота великого князя к Ирикю
королю писана, бывчи в турме. Дана на Москвы лета от созданиа миру 7070 девятаго.
Божиею милостию, мы великий государь царь и великий князь Иван Васильевичь всея
Русие, королю Ирину. Учинилось нашему царскому величеству ведомо, что на тебя брат
твой король Яган со всею землею возстал, и тебя свейского государьства согнав, в
заточение тебя з женою и детми держит. А ныне брат твой Яган к нашему царьскому
величеству прислал своих людей, Петра Шавридова и толмача Анса с своею грамотою,
а ты к нам приказывал с толмачом с Янсом, что было твое хотенье великое нашему
царьскому величеству служити и во всяком повиновенье быти, а ныне Божьим судом от
брата своего с своего государьства изгнан, в заточенье в городе в Абове сидишь, и
нашему царьскому величеству за тебя вступитись, прислати б нам в Финскую землю к
