чеканкой золотых (и особенно серебряных, а затем и бронзовых)

монет начало заниматься большинство кельтских племен.

Краткие греческие или латинские легенды знакомят пас с

названиями племен, именами династов или магистратов,

ответственных за выпуск монеты. Но с течением времени и с

расширением территории, на которой чеканились подражания,

их качество ухудшалось, так как смысл изображения на

прототипе становился непонятным чеканщикам. Его элементы

расчленялись: так, туловище и ноги коня изображались

отдельно. Монеты приспосабливались к местным верованиям,

что заметно по наличию многочисленных мифологических

символов. Эти символы подчас странно деформированы, в

частности в Арморике, где фантасмагорические узоры, <170>

возможно, соответствуют кельтским мифам, которые мы

находим в ирландском средневековом эпосе. Ни один из

многочисленных варварских народов, копировавших

175

эллинистические монеты, не сделал этого с такой степенью

свободы, фантазии, пренебрежения к классическим канонам

красоты, как кельты.

Действительно, необходимо строго провести границы

воздействия эллинизма на кельтский мир. Соблазненные

греческими шедеврами, галлы подражали им, но при этом очень

вольно перерабатывали, приспосабливая к своим собственным

вкусам, наследованным от абстрактного геометризма

первобытной Европы. Но тем не менее их разум был достаточно

гибок и чувствителен и к другим влияниям, часто шедшим

издалека: стилизованным узорам скифов, геральдическим

животным Ирана. Вклад этрусков также был не менее

значителен. Именно под их влиянием цизальпинские, а затем и

трансальпинские галлы начали строить крепости-оппидумы.

Здесь нужно признать, что Этрурия по крайней мере в области

искусства явилась передатчиком уже усвоенного греческого

влияния.

Только в самых близких к Средиземному морю районах под

непосредственным влиянием Массалии и ее колоний, в районах,

где кельтизм, ослабленный контактами с предыдущим

населением, лигурийцами или иберами, был менее чист, кельты

глубоко проникнутся эллинизмом.

Эллинистическая Массалия

Массалия не потеряла своего могущества. Во время Второй

Пунической войны она была в числе самых верных союзников

Рима, с которым издавна поддерживала прекрасные отношения.

Во II в. до н. э. Рим отплатил за эту поддержку Массалии,

послав свои отряды для защиты города от кельто-лигурийцев и

передав ей обширные территории вдоль побережья, отобранные

у врага, тогда как раньше Массалия располагала лишь очень

небольшими пригородами. Только после того как она неудачно

выбрала союзника в конфликте Цезаря и Помпея в 49 г. до н. э.,

она была включена в состав Римского государства, потеряв свою

независимость.

По своему государственному устройству Массалия –

аристократическая республика с советом из 600 богатых

граждан и двумя более узкими советами, состоящими из <171>

15 и 3 членов. Примечательно отсутствие народного собрания.

Но социальный кризис не произошел, так как знать не состояла

176

из крупных землевладельцев. Нравы были строгими, как в

античную эпоху, в городе существовала четкая военная

организация, поскольку он все время был настороже из-за

угрозы нападения варваров. Представления мимов запрещались,

так же как и восточные культы; размер приданого не должен

был превышать 100 золотых монет. Здесь сохранились

старинные обычаи благодаря отчаянной приверженности

греческому образу жизни, которому часто грозила опасность. В

моде остались длинные, ниспадающие до полу ионические

одеяния, что служило поводом для несправедливых обвинений

нравов массалийцев. На самом деле в городе царила строгость,

что удивительно для большого порта.

Основными культами остались культы Аполлона

Дельфийского, Артемиды Эфесской, Афины. Однако

обнаружены статуэтки Гекаты, а в соседнем гроте множество

маленьких вазочек – очевидно, пожертвования горной Нимфе.

Здесь любили сказки. Возможно, одна из них дошла до нас в

лукиановском диалоге «Токсарид». В почете были

драматические представления, поэтому здесь построили театр.

Развивалась техника, в частности кораблестроение и

строительство военных машин. Военачальники Цезаря будут

жаловаться впоследствии на массалийские катапульты. Вплоть

до римской эпохи здесь не потеряла своей известности

медицинская школа. Однако искусство осталось слабым местом.

Страбон с похвалой отзывается только об укреплениях

Массалии. Согласно сообщению Витрувия, дома в городе крыли

саманом. Посвятительские надписи грубы, а вазы неинтересны.

После застоя в V–IV вв. экономическая жизнь города вновь

оживилась. В это время (конец IV в. до н. э.) происходит второе

открытие долины Роны как международного оловянного

торгового пути, который, начавшись на Касситеридах, по

долинам Сены, Соны и Роны приводил к Массалии. Его

освоение во многом способствовало оживлению обмена в

Средиземноморье.

Раскопки 1966–1968 гг. в квартале Бурс (Биржи) дали

великолепные свидетельства расцвета Массалии в тот период.

Была найдена часть городской стены, подходившей к бухте,

которая продолжала Лакидон (Старый порт). В то время бухта

гораздо глубже врезалась в берег. Были раскопаны прекрасная

стена в два уровня (оба датируются началом III в. до п. э.): один

– из белого, <172> другой – из розового известняка, главные

177

городские ворота с двумя большими башнями. Это открытие

доказывает, что начиная с III в. до н. э. Кармский холм был

окружен стеной, т. е. Массалия тянулась на восток гораздо

дальше, чем думали ранее. Раскопана также набережная на

глубоком свайном фундаменте. Она располагалась вдоль

глубоководной бухты Лакидон. Многочисленны находки

керамики, которые позволяют судить о развитии обмена. Это

местные амфоры, кампанские вазы, иберийская посуда (в форме

так называемой соломенной шляпы), родосские амфоры (на

ручках семнадцати из них были клейма).

Монеты чеканились в большом количестве и после

девальвации в IV в. до н. э. вновь стали стабильными,

высокопробными. В Массалии чаще всего чеканились

серебряные и бронзовые монеты с изображениями Аполлона,

Артемиды и Афины, которые выдают мастерскую руку граверов

из Сицилии. Все более оживились связи с Кампанией и Римом,

но не прекращались они и с полисами греческой метрополии. В

списках проксенов и феодороков 20* в Дельфах мы находим и

массалийцев, а население Делоса голосовало за почетный

декрет в честь массалийского гражданина Леона. Лампсак,

родственный Массалии полис (он также был основан

фокейцами), послал посольство в Массалию с целью испросить

дипломатическую поддержку для получения помощи Рима

против Антиоха III. Однако главное значение Массалии

заключалось в том, что благодаря системе своих колоний она

контролировала всю торговлю с Южной Галлией и

прилегавшими к Средиземному морю областями Иберии.

Кельто-лигурийцы Прованса

С незапамятных времен побережье от устья Роны до Арно

населяли лигурийцы, воинственный первобытный, не

относящийся к индоевропейской группе народ. (Некоторые

исследователи склонны считать их протоиндоевропейцами.) В

Провансе они ассимилировались с новой волной кельтских

завоевателей (IV в. до н. э.), создав таким образом смешанную

культуру. Сложилось мощное <173> кельто-лигурийское

20 Проксен – гражданин, в обязанности которого входит прием

приезжающих из других полисов послов и путешественников.