А вот смиреннейший из королей,

Английский Генрих, севший одиноко;

Счастливее был рост его ветвей42.

Такой монарх никогда не мог стать героем человека, подобного Симону де Монфору, но, несмотря на это, последний все же служил ему тогда верой и правдой. Но регулярная неспособность Генриха III контролировать расходы, вспыльчивый характер, отсутствие чувства справедливости — все это оказало на Симона эффект, подобный воздействию, которое постоянно падающие капля оказывают на камень.

Протест от имени всего английского народа был сделан на Соборе в Лионе в 1245 году. Он заключался в том, что итальянские священники вывозили из Англия 60 тысяч марок ежегодно, эта сумма была больше той, которую получал сам король43. Папа никак не отреагировал на протест, но написал английским епископам письмо, в котором просил повторить их клятву верности и отправить в Рим ежегодные пожертвования. Услышав это, Генрих III разгневался и заявил, что он сам будет защищать интересы своего королевства, если епископы так робки, что собираются подчиниться. Складывалось впечатление, будто непрерывные потоки золота, которые текли в римские сундуки, все никак не могли их наполнить и те постоянно вновь жадно разевали свои рты для новой порции денег. На время Иннокентий IV сделал видимость, что готов пойти на уступки, и дал многим бенефициям послабления и вспомнил о правам светского патронажа44. Но в 1246 году в Англию были направлены папские указы, в которых он требовал половину или треть сборов со всех церковных владений за три года, за исключением земель крестоносцев, с которые требовалась только двадцатая часть. И духовенство и бароны были против45. Когда парламент собрался во время Великого поста 1246 года, страна находилась в плачевном состоянии. Баронами был составлен список нарушений со стороны Папы. Симон де Монфор был среди тех баронов, которые поддержали этот акт протеста46. Английский клир оказался между молотом и наковальней: Папа требовал с них выплат, а король запрещал им их отдавать. Об английской свободе можно было забыть, доходы страны Папа рассматривал как свою законную добычу, а на негодующие протесты, которые до него доходили, ответил подобно Ровоаму. Англичане подвергались в Риме оскорблениям. В отместку за это Генрих III приказал распространить во всех графствах и деревнях, а особенно на рынках, воззвание против выплат Папе. Римский первосвященник послал в ответ письмо с угрозой отлучения. Боязнь попасть под интердикт несколько смягчила сердце короля, и оппозиция заглохла, а полчище папских сборщиков вывезло из страны 6 тысяч марок. Такие поборы вели к разложению религии, на смену которой пришло засилье преступлений. Среди наиболее распространенных преступлений была подделка денег. Это доходило до того, что ходовая монета, серебряный пенни, часто на треть терял свой вес. Некоторые советовали использовать французский метод борьбы с обрезкой, но большинство советовало поступить мудрее. Было решено сохранить прежние стандарты процентного соотношения драгоценного металла и веса. На всю ширину монеты ставился крест, таким образом нельзя было отрезать ни кусочка, поскольку крест должен был оставаться целым. Многие были недовольны, когда старые деньги стали менять на новые, потому что в разных местах это проводилось в разное время. Старые деньги меняли на новые по весу и при этом вычитали 13 пенсов с фунта за чеканку. В то время как проводился этот обмен, Ричард Корнуоллский приехал к своему брату и потребовал, чтобы тот вернул ему долги. Когда он стал настаивать, король заявил, что не может этого сделать. Тогда граф заметил, что Генрих мог бы заплатить ему из тех денег, которые он получит от прибыли от денежного обмена. Треть была оставлена королю, а оставшиеся две трети нужно было отдавать графу в течение семи лет.

Когда собрался весенний парламент 1248 года, на котором присутствовал Симон, король снова просил денег, но собравшиеся ответили, что ему должно быть стыдно просить их после того, что он обещал. Генриху III напомнили о совершенных им расточительных и незаконных действиях. Он привел в страну иностранцев, раздал земли, выдавал за английскую знать иноземных девиц недостаточно высокого происхождения, его реквизиции постоянно служили помехой торговле, даже бедные рыбаки боялись приходить в город и свободно размещать на прилавке свой улов. Он захватывал епископства, аббатства и земли, нуждающиеся в опеке, лишь для того, чтобы изыскивать деньги для своих трат, вместо того, чтобы защищать их. Он ни разу не назначил юстициария или канцлера, но правил при помощи мелких чиновников, зависящих только от него и готовых во всем ему подчиняться. Когда Генрих III вновь собрал баронов летом, он заявил, что может делать все, что ему заблагорассудится, а они хотят сделать из него раба. Поскольку сами бароны не позволяют указывать себе своим слугам, то и он не собирается идти на поводу у их самонадеянного желания контролировать его поступки. Король отказался назначать канцлера, юстициария и казначея, как они хотели. Он настойчиво потребовал денег на поход в Гасконь, но вновь получил отказ48. Очевидно, Генрих III все же пошел на некоторые уступки, потому что парламент собрался после Пасхи 1249 года с единственной целью — посоветовать ему кандидатов на пост юстициария, канцлера и казначея. Но из-за отсутствия Ричарда, находившегося в отдаленной части Корнуолла, так ничего и не решили и бароны разошлись по домам49.

Бароны усвоили урок, который еще пригодится им в дальнейшем. Они начали осознавать, что для хорошего управления не нужно принимать новые законы, поскольку и старые были подходящими, но то, что действительно было необходимо, так это контроль над администрацией. Генрих II создал администрацию, для управления которой требовалась сильная рука, умеющая сдерживать своих вассалов. В этой системе были свои слабые места. Например, главные должности могли закрепиться за определенным родом и стали наследственными, или же бароны могли получить полный и постоянный контроль за назначением на эти посты. Но подобные опасности были неактуальны в годы правления Генриха III, причина этого крылась в слабом характере, который контролировал всю машину управления государством. Теперь у баронов появилось более верное понимание истоков их неприятностей, и они стали осознавать необходимость контроля за исполнительной властью. Существует небольшое доказательство, подтверждающее, что Симон занимал положение лидера в оппозиции Генриха III уже в это время. Временное затишье в противостоянии короля и баронов можно объяснить тем, что граф в это время находился в Гаскони. Примечательный случай произошел в 1250 году, когда жители Лондона обратились к графам Ричарду, Симону и другим баронам с жалобой, что король отнял у них часть подтвержденных хартией свобод в пользу Вестминстерского аббатства. Поскольку король не обратил никакого внимания на мэра и жителей Лондона, ему пришлось выслушать упреки от баронов, которые опасались, что подобный пример может быть распространен и на их свободы50.

Поскольку Лондон являлся частью королевских владений, его жителям приходилось мириться с тем, что король постоянно требовал денег. Евреи и Лондон были двумя дойными коровами, благодаря которым в королевском кошельке не переводились деньги. В 1254 год граф Ричард собрал евреев в Лондоне и потребовал для короля огромную сумму денег под страхом заключения. В ответ на это их главный священник попросил разрешения покинуть Англию и затем под воздействием сильных эмоций упал в обморок. Надо ли говорить, чт таким ценным «подданным» никто не позволил уехать. В 1256 году евреям предоставили выбор: или они находят 8 тысяч марок, или их повесят. Тем не менее король продал своих евреев через несколько лет брату Ричарду; который проявил к ним больше милосердия, чем Генрих III51. К каждому еврею в отдельности относились еще хуже, чем ко всей общине. В 1257 году один еврей заразился смертельной болезнью, и король милостиво избави его от беспокойств, связанных с завещанием, приказав, чтобы в случае его смерти все имущество было передано королеве Элеаноре52. Еще одним несчастьем для жителей Лондона было то время, когда Генрих появлялся среди них и штрафовал по малейшему поводу. После неудачного соревнования по борьбе, которое в 1222 году выиграл представители Лондона, город был оштрафован на много тысяч марок за беспорядки, которые последовали после того, как горожане стали защищать себя от ничем необоснованного нападения, совершенного на них людьми аббата Вестминстера53. В 1244 году с лондонцев был взыскан штраф в полторы тысячи марок за укрывание горожанина, который был объявлен вне закона. Они заявили, что тот был прощен королем в обмен на денежную сумму, но королевские чиновники возразили, что на тот момент он не достиг совершеннолетия и поэтому прощение считалось недействительным54. В 1253 году молодой человек из Лондона предложил павлина, подвешенного на столб, в качестве приза победителю соревнований. Это вызвало возмущение королевских придворных, которые тогда находились в Вестминстере. Очевидно, они считали это вид состязаний подходящим только для благородных людей и насмехались над горожанами более низкого происхождения. Когда придворные приняли участие в состязании, то были крепко побиты обломками своих же пик и обратились в бегство. Поспешив к королю, они изложили ему свою версию случившегося, и тогда горожанам дорого пришлось заплатить за свою победу. Они только что выплатили талью в 1000 марок, и сейчас им снова пришлось выложить огромную сумму55.