Только ею ведь руководило желание забеременеть, а не получить удовольствие. Если бы можно было сделать одно без другого, она непременно бы это сделала. Кроме того, Мэггс была уверена, что вовсе не получит никакого удовольствия в постели с Годриком, ибо это просто невозможно. Ведь она любит Роджера, а не своего мужа-сухаря. В любом случае все эти рассуждения не имели значения, потому что желание стать матерью стало слишком сильным, чтобы забыть о нем.

Мысли о Роджере заставили Мэггс вспомнить, что в Лондон ее привела еще одна причина. Ведь она не только собиралась стать настоящей женой, но и разыскать Призрака Сент-Джайлза и заставить его заплатить за все. Если она зашла в тупик в одном деле, то можно с удвоенным рвением взяться за другое. И в тот самый момент, когда Хиггинз высвободил из пучков сухой травы желтый крокус и удовлетворенно заворчал, в голову Мэггс пришла блестящая мысль. Ее первая встреча с Призраком оказалась не слишком успешной. Так, может, стоит подсобрать чуть больше информации о нем, прежде чем встречаться снова?

Поэтому, оставив угрюмого садовника в полном одиночестве, Мэггс отправилась на поиски Сары.

– Вот ты где! – наигранно весело воскликнула Мэггс, отыскав золовку в комнате, располагавшейся на самом верхнем этаже.

– Да, я здесь, – согласилась Сара и оглушительно чихнула. С помощью двух девочек она снимала с окон шторы.

Мэри Морнинг – девчушка лет одиннадцати с веснушчатым лицом и каштановыми волосами – захихикала. Другая же девочка – Мэри Литтл с волосами цвета соломы – казалась более серьезной.

Она бросила на подругу укоризненный взгляд, после чего обе дружно произнесли:

– Будьте здоровы, мисс.

– Благодарю тебя, Мэри Литтл, – произнесла Сара и подмигнула Мэри Морнинг. – Почему бы вам, девочки, не снять шторы самостоятельно, пока я поговорю с леди Маргарет?

– Да, мисс! – Девочки понеслись к окну, не обращая внимания на клубы пыли.

– Что это за комната? – спросила Мэггс, оглядываясь по сторонам. Помещение очень походило на спальню. Но не для слуг.

– Честно говоря, я не знаю, – замялась Сара, а потом добавила: – Но в любом случае тщательная уборка ей не помешает.

– Это точно, – кивнула Мэггс, наблюдая за тем, как одна из штор упала на пол в облаке пыли.

– Кажется, ты хотела о чем-то со мной поговорить, – напомнила Сара подруге.

– О да. – Мэггс вспомнила, что привело ее в это странное помещение. – Кажется, вчера за ужином ты сказала, будто бы мы получили большое количество приглашений.

– Вообще-то большинство из них адресовано Годрику, – ответила Сара. – Ты не поверишь, но я нашла целую стопку приглашений, датированных прошлым годом. Мне определенно нужно подыскать для брата секретаря.

– Полностью с тобой согласна.

– Но некоторые приглашения прислали нам с тобой и твоей бабушке, – продолжала Сара. – А между тем мы в городе всего два дня! Я никак не привыкну к тому, с какой скоростью распространяются в Лондоне новости.

– Хм. А среди них есть приглашение от графа Кершо?

Сара задумчиво сдвинула брови и принялась отряхивать с передника пыль.

– Кажется, да. Но оно адресовано Годрику. Граф приглашает его на бал, который состоится сегодня вечером.

– Прекрасно! – просияла Мэггс. Кершо был другом Роджера, и в те несколько ужасных месяцев, последовавших за смертью ее возлюбленного, Мэггс слышала, что граф разыскивает Призрака. Сегодня вечером она отправится на бал и, возможно, сумеет расспросить графа об этом. – Думаю, мы поедем в одном экипаже. А теперь я пойду спрошу у бабушки Элвины, не хочет ли она к нам присоединиться. Ей очень нравятся балы, и даже несмотря на деликатное положение Ее Светлости…

– Но… – начала было Сара и тут же осеклась.

– Какого черта вы тут делаете?

Обе леди обернулись при звуке тихого, но угрожающего голоса.

В дверях стоял Годрик. Его лицо было настолько спокойным и непроницаемым, что Мэггс не сразу поняла, что оно побелело от ярости.

– Я не давал вам разрешения заходить в эту комнату.

О Господи.

Одна из девочек, испуганно ойкнув, выронила из рук штору.

Сара откашлялась.

– Прошу вас, девочки, отнесите шторы вниз миссис Крамб. Она знает, как их отчистить.

Годрик посторонился, чтобы пропустить притихших девочек, не отводя взгляда от лица Мэггс.

– Вы не должны находиться в этой комнате. Я не хочу, чтобы вы здесь находились.

Мэггс ощутила, как краска негодования залила ее лицо, и своенравно вздернула подбородок, выдержав горящий взгляд мужа.

– Годрик…

Он подошел ближе и навис над ней подобно скале.

– Можете считать меня марионеткой, повинующейся малейшему движению вашего пальца, мадам, но уверяю вас, я не таков. Я терпеливо сносил ваше вмешательство в привычный уклад моей жизни, но вы зашли слишком далеко.

Глаза Мэггс непроизвольно расширились, а сердце отчаянно забилось. Она беззвучно открыла рот, еще не зная, что сказать в ответ.

Вместо нее заговорила Сара. Ее голос заметно дрожал:

– Мне очень жаль. Но вина лежит полностью на мне. Мэггс только что вошла. Мы просто прибирались во всех комнатах. Мы ничего здесь не передвигали, хотя я не могу взять в толк, для чего предназначается эта комната.

– Это спальня Клары, – безучастно произнес Годрик. – И я не хочу, чтобы вы устанавливали тут свои порядки.

– Годрик, я…

Но Годрик уже развернулся, чтобы уйти. Бросив взгляд на расстроенное лицо Сары, Мэггс поспешила за мужем.

Он быстро шагал по коридору, очевидно, не понимая, какую боль причинил сестре.

– Годрик!

Но он даже не подумал замедлить шаг.

Тогда Мэггс забежала вперед и встала прямо перед ним, вынуждая остановиться. Годрик посмотрел на нее, и Мэггс увидела в его глазах… острую, неприкрытую боль.

Мэггс судорожно сглотнула, понимая, что ступила на опасную дорожку.

– Она не знала.

Годрик поджал губы и отвернулся.

– Мне очень жаль, – прошептала Мэггс, осторожно касаясь рукава Годрика и ожидая, что тот сбросит ее руку.

Но вместо этого он просто посмотрел на ее пальцы.

– Саре следовало сначала спросить разрешения.

– Конечно. Мы все должны были спросить разрешения, прежде чем переворачивать ваш дом вверх дном. Но, Годрик… – Мэггс подошла ближе, сжав в пальцах краешек рукава мужа и едва не касаясь лифом ткани его сюртука. Она задрала голову, чтобы заглянуть ему в глаза. – Но ведь вы бы не дали своего согласия, если бы мы спросили, верно?

Годрик молчал.

– Вы такой независимый. – Мэггс с трудом подавила смешок. – И это приводит в растерянность, потому что все мы не такие. Ваши сестры и мама…

– Мачеха. – Годрик посмотрел на жену. В его взгляде по-прежнему читалась непреклонность, но по крайней мере он согласился ее выслушать.

– Хорошо, мачеха, – согласилась Мэггс. – Но я знаю миссис Сент-Джон и могу с уверенностью сказать, что она вас любит. Как и вся ваша семья. Они почти ничего о вас не знают. Вы редко присылаете письма, а если и пишете, то очень сухо и скудно. Они беспокоятся за вас.

Годрик раздраженно поморщился.

– В этом нет необходимости.

– В самом деле?

Годрик посмотрел на жену. Теперь на его лице отражалась усталость, и Мэггс поняла, что он научился скрывать истинные чувства под маской сурового безразличия.

– Вы знаете, что такая необходимость есть, – прошептала Мэггс. – Вы знаете, что у тех, кто вас любит, есть веская причина для беспокойства.

– Маргарет…

Мэггс выпрямилась.

– Поэтому вы должны вернуться и извиниться перед сестрой.

Годрик гневно посмотрел на жену.

– Она понятия не имела, что это комната Клары, но даже если бы она знала об этом… – Мэггс беспомощно развела руками. – Вы что, намереваетесь сделать из этой комнаты место поклонения смерти?

Внезапно Годрик оказался совсем близко. Он наклонил голову, и Мэггс замерла.

– Вам, – выдохнул он так, что его губы едва не коснулись губ Мэггс, – нужно научиться вовремя останавливаться.