Иерусалим – это пуп земли, край, самый плодоносный по сравнению с другими, земля эта словно второй рай. Ее прославил искупитель рода человеческого своим приходом, украсил ее деяниями, освятил страданием, искупил смертью, увековечил погребением. И этот царственный град, расположенный посредине земли, ныне находится в полоне у его врагов и используется народами, не ведающими Господа, для языческих обрядов. Он стремится к освобождению и жаждет освобождения, он беспрестанно молит о том, чтобы вы пришли ему на выручку. Он ждет помощи от вас, ибо, как мы уже сказали, пред прочими сущими народами вы удостоены Богом замечательной силой оружия. Вступайте же на эту стезю во искупление своих грехов, будучи преисполнены уверенностью в незапятнанной славе Царствия Небесного».

Когда папа Урбан в своей искусной речи сказал это и многое в этом роде, тех, кто там был, соединило общее чувство, так что все возопили: «Так хочет Бог! Так хочет Бог!» Услышав это, достопочтенный владыка римский возвел очи к небесам, возблагодарил Бога и, мановением руки потребовав тишины, заговорил снова:

«Возлюбленные братья! Сегодня мы видели, что, как сказал Господь в Евангелии от Матфея, «где двое или трое собраны во имя Мое, там я посреди них». Ибо если бы не Бог, который присутствовал в ваших помыслах, не раздался бы столь единодушный глас ваш; и хотя он исходил из множества уст, но источник его был единым. Вот почему говорю вам, что это Бог исторг из ваших уст такой глас, который он же вложил в вашу грудь. Пусть же этот клич станет для вас воинским сигналом, ибо слово это произнесено Богом. И когда произойдет у вас боевая схватка с неприятелем, пусть все в один голос вскричат Божье слово: «Так хочет Господь! Так хочет Господь!»

Мы не повелеваем и не увещеваем, чтобы отправлялись в этот поход старцы или слабые люди, не владеющие оружием. И пусть женщины не пускаются в путь без своих мужей, либо братьев, либо законных опекунов. Они ведь являются больше помехой, чем подкреплением, и представляют скорее бремя, нежели приносят пользу. Пусть богатые помогут беднякам и на свои средства поведут с собою пригодных к войне. Священникам и клирикам любого ранга не следует идти без дозволения своих епископов, ибо, если отправятся без такого разрешения, поход будет для них бесполезен[19]. Да и мирянам не гоже пускаться в паломничество иначе, как с благословения священника.

И тот, кто решит совершить это святое паломничество, и даст о том обет Богу, и принесет ему себя в живую, святую и весьма угодную жертву, пусть носит изображение креста Господня на челе или на груди. Тот же, кто пожелает, выполнив обет, вернуться домой, пусть поместит это изображение на спине промеж лопаток. Тем самым такие люди выполнят заповедь Господню, которую он сам предписывает в Евангелии: «И кто не берет креста своего и следует за мною, тот не достоин меня».

Когда все это было сказано, один из римских кардиналов, по имени Григорий, прочитал «Конфитеор»[20] для всех присутствующих, которые теперь опустились на колени. Все они били себя в грудь, просили отпущения грехов. Когда отпущение было дано, последовало благословение, а после благословения толпа разошлась.

На следующий день в Клермоне состоялось итоговое заседание собора. На этой встрече была достигнута договоренность о деталях организации похода. Епископ Ле-Пюи Адемар, которого Урбан посетил в августе, был избран папским легатом. Ему предстояло возглавить Крестовый поход в качестве личного представителя папы Урбана. Вероятно, на этой же встрече была назначена дата начала похода – 15 августа 1096 года. Это давало епископам время для чтения проповедей и вербовки новых рекрутов для участия в походе. Это также давало время рыцарям, которые собирались участвовать в походе, урегулировать все домашние дела.

Папа Урбан провел следующие восемь месяцев во Франции, занимаясь церковными делами {3}. Скорее всего, он и сам вербовал рекрутов в славный поход, который провозгласил в Клермоне. 15 августа 1996 года, в день официального начала Первого крестового похода, Урбан пересекал Альпы, возвращаясь в Италию. Он был спокоен. Крестовый поход начался.

Урбан II и епископы, посетившие Клермонский собор, были не единственными проповедниками Крестового похода, да и западное дворянство было не единственным его участником, как того, вероятно, ожидал папа. Движение, начало которому положил Урбан в Клермоне, быстро разрослось, выйдя за рамки ожиданий папы. Крестовый поход, инициированный папой в Клермоне, проповедовался западному миру не только официальной церковной иерархией, но и многочисленными народными проповедниками и демагогами. Экспедиция западных рыцарей и знати, которую запланировал и вдохновил Урбан, быстро породила целую волну разнородных экспедиций, участники которых были выходцами по большей части из самых низких слоев западного общества. Эти народные походы, их было пять, обычно называют Народным или Крестьянским крестовым походом {4}, в отличие от феодального (сеньорального) Крестового похода, которым считались более официальные экспедиции рыцарей и знати. Что думал папа Урбан об этих стихийных и не подготовленных должным образом походах, можно только догадываться. До нас не дошли его соображения по этому вопросу.

Самой известной фигурой в Народном крестовом походе был Петр Пустынник {5}, которого долго считали единственным организатором Крестовых походов вообще. Петр был определенно центральной фигурой и лидером двух народных экспедиций, которые действительно добрались до Константинополя и Малой Азии.

Описания Петра Пустынника, данные его современниками, звучат крайне непривлекательно для теперешнего читателя. Невысокого роста, коренастый, Петр имел длинное худое смуглое лицо, которое, как и его тело, было обычно грязным. Он был аскетом, ходил босым и переезжал с места на место на осле. В пищу он употреблял рыбу и вино и, как правило, был облачен в плащ пустынника, из-за которого и получил свое прозвище. Однако по любым меркам Петра следует считать красноречивым и умеющим убеждать проповедником, способным поднять энтузиазм толпы. Наслушавшись его речей, люди покидали свои дома, друзей и собственность, грузили все, что было можно, на тележки и присоединялись к Петру и его спутникам для путешествия в Иерусалим.

Петр Пустынник начал свои проповеди в конце 1095 го да. Зимой и весной 1095–1096 годов он ездил по Северной Франции, проповедуя Крестовый поход.

Он ездил с места на место, собирая сотни последователей. К 12 апреля 1096 года, когда он прибыл в Кельн, их уже были тысячи. Рекруты Петра были весьма разношерстной группой. В нее входило много крестьян, некоторое количество горожан и знати (в основном безземельные рыцари и младшие сыновья знатных семейств), а также разбойники, преступники, женщины и дети.

Кельн приветствовал будущих крестоносцев презрением и насмешками. А Петр невозмутимо продолжал проповедовать, собирая новых рекрутов. Предполагаемая задержка пришлась не по нраву многим из тех, кто присоединился к нему. И несколько тысяч последователей Петра 15 апреля вышли из Кельна, чтобы направиться к Святой земле. Передовой отряд был поручен заботам Вальтера Голяка, одного из безземельных рыцарей в окружении Петра.

Сам Петр оставался в Кельне до 20 апреля, когда, убедив множество немцев последовать за ним, вышел в поход вслед за группой Вальтера. Обе группы, следовавшие с промежутком в пять дней, двигались по направлению к Венгрии и Константинополю. Некоторые их приключения были описаны Альбертом Ахенским, получившим информацию от одного из участников.