– Не надо строить из себя Мату Хари, – Вадим сверкнул злыми глазами, – поздно! Я все сказал, других слов у меня нет.

– Ясно. – Алла почувствовала, как ноги и руки ее дрожат, но держалась. Она не могла позволить себе быть слабой – мужской характер всегда избавлял ее от унижений «прекрасного» пола и делал ровней в глазах мужчин.

– Слишком поздно, – Вадим поднялся и застыл перед ней: красивый, желанный, – прости. Мы проиграли.

– В чем?

– Ты знаешь сама.

– Объясни!

Он не ответил – только наклонился, чтобы по-родственному нежно поцеловать ее в щеку.

– Не переживай, это обычный развод. Я не хотел в твой день рождения, правда, – он торопливо шептал, – но ты заставила. Пойми, все ушло. Мы не можем жить вместе…

– Но…

– Не надо ломать себя, будь свободной. – Он погладил ее по голове и вышел из комнаты.

Пагубная привычка вскакивать в семь утра даже по выходным притащила Аллу на стройку за двадцать минут до назначенного срока. Она недоверчиво покосилась на небо – вот-вот польет – и отругала себя за пижонство. Испанский плащ неимоверной красоты из тонкой, как шелк, кожи цвета перванш был куплен для новой должности и ради статуса. В нем так и хотелось заглядывать в стекла и зеркала, чтобы поверить: в двадцать пять лет человек способен руководить юридическим отделом международного банка! Подчеркнутый статус был нужен как воздух – помогал отвести взгляды людей от двух главных недостатков, которые водились за Аллой: юного возраста и женского пола.

Однако рядиться в солидную бизнес-леди ради похода на стройку было пустым расточительством. Да еще надоевшие высоченные каблуки – компенсация невысокого роста. Бросив второй подозрительный взгляд на тучи, Алла засеменила к воротам, у которых маячила мужская фигура в драповом полупальто. Незримый доселе риелтор – судя по его внимательным взглядам на дорого одетых женщин, это и был он – при приближении материализовался в неприметного юношу. Невыразительное лицо, слишком тонкая верхняя губа. Да и ростом парнишка не вышел: едва ли дотягивал до отметки метр семьдесят пять. У Аллы, переболевшей в юности комплексом неполноценности на почве роста, был на удивление точный глазомер. Распрямив плечи и набросив на лицо маску высокомерия, она уверенным шагом направилась к своему vis-à-vis.

– Здравствуйте, – молодой человек поприветствовал ее неуверенно. – Алла?

– Да, – согласилась она и нахмурила брови: молодость торговца недвижимостью оказалась издевательской, – спасибо, что согласились встретиться в выходной.

– Ну что вы, – мальчишка заметно нервничал, – всегда с удовольствием.

Он сделал пригласительный жест и одновременно покосился на обувь клиентки.

– Что, не подходит? – с вызовом спросила она.

– Нет, все в порядке. Я помогу.

Заглянув за забор, на заваленный строительным мусором двор, который утопал в жидкой грязи, Алла выругалась про себя. Тропинка, выложенная из досок, требовала как минимум циркового училища за плечами от тех, кто надеялся попасть к новому дому и не запачкать ног. Будь она в кроссовках, конечно, не сомневалась бы ни секунды: мало в детстве лазила по заборам и крышам? Но проклятые каблуки, служившие отличную службу ее имиджу в банке, сейчас были нужны словно рыбке зонтик.

Риелтор обреченно вздохнул и подал Алле руку:

– Идемте.

Она проигнорировала его протянутую ладонь и шагнула на качающуюся из стороны в сторону доску. Пошатнулась, позорно взвизгнула и невольно вцепилась в руку мальчишки. Юноша галантно подождал, когда она отыщет баланс, и решительно ступил в грязь, с чавканьем поглотившую его ботинки по самые шнурки.

Покупатель и продавец медленно двинулись вперед. Алла не первый год работала в банке и прекрасно знала, чем продиктовано самопожертвование паренька: предвкушение денег многих сводит с ума. Согнутую в локте руку он держал ладонью вверх так твердо, что Алла в конце концов приняла ее как единственную опору. Продавец, не обращая внимания на то, что жуткая грязь уже добралась до края его брюк, расписывал прелести новостройки.

– Осторожно, – предупредил он Аллу у края доски и показал охраннику пропуск: – Нам в этот подъезд.

– Дом уже сдан? – уточнила покупательница, отгоняя мысли о загубленной обуви своего провожатого.

– Да, – он кивнул, – и распродан. Осталась только одна квартира на последнем этаже в угловом подъезде.

Молодой человек посмотрел на Аллу испытующе: ей показалось, хочет понять, окупятся в результате предстоящего восхождения принесенные жертвы, или он напрасно испортил обувь.

– Что, лифт не работает? – догадалась она.

– Не работает, – он улыбнулся и вдруг стал похож на молодого Мастроянни – Алла даже отпрянула в изумлении, – но если не хотите подниматься на пятнадцатый этаж, можем посмотреть квартиру на первом. Все то же самое.

– А вид из окна?

Мир так устроен, что приходится постоянно быть начеку: торговцы недвижимостью считают делом чести обманывать неразборчивых покупателей. Это и есть бизнес.

– Ладно, – он пожал плечами, – но подниматься нам высоко.

– Справлюсь, – она решительно направилась к лестнице, – не такая уж я старая.

– Скорее наоборот, – осмелевший малец окинул ее раздевающим взглядом, – только вот каблуки…

Алла усмехнулась про себя. Единственное, что ее устраивало в собственном женском обличье, – это возможность манипулировать поведением мужчин. И хотя этот юнец не представлял, по сути, ни коммерческого, ни делового интереса, она решила, что простит ему похотливый взгляд. В счет испорченных ботинок. Но на этом они будут квиты.

– А вы молодец, не устаете, – услышала она за спиной после восьмого пролета.

– Хожу в спортзал.

– Здесь неподалеку отличный спортивный клуб, всего пять минут пешком.

Он не упустил случая вернуться к продажам.

– Я пока еще не купила квартиру, – поддела она, – а вы говорите, клуб.

– Купите, – искренне заверил риелтор, – главное, поставить перед собой амбициозную цель!

Воспользовавшись ситуацией, чтобы передохнуть, – все-таки скалолазание на каблуках отличалось от бега по спортивной дорожке в кроссовках – Алла резко остановилась и обернулась к юноше:

– А у вас она есть?

– Кто?

– Цель.

– Не знаю…

– Цена человека не выше цены его амбиций, – уколола она.

– Вы слишком жесткая, – он не обиделся, зато улыбнулся в тридцать два зуба.

– Не я, Марк Аврелий.

Молодой Мастроянни смотрел на нее снизу вверх, стоя на пару ступенек ниже. Когда он скалился, держаться королевой перед ним было непросто. Алла украдкой шмыгнула носом, не вовремя потекшим от физической нагрузки на бесконечной лестнице, и отвернулась. Провожатый сделал вид, что не видит ее замешательства.

– Можно я покурю? – Наконец он нашел повод дать ей передышку.

– Пожалуйста.

Алла кивнула и с облегчением прислонилась к перилам.

Нимало не заботясь о своем пальто, юноша уселся прямо на лестницу. Порылся в глубоком кармане, достал небольшой узкий пакет, из которого извлек папиросную бумагу, табак и начал со знанием дела сооружать самокрутку. Алла наблюдала за его движениями и не могла отделаться от мысли, что образ юноши не вяжется с его официозным видом. Если носишь классическое пальто, брюки со стрелками и начищенные до блеска ботики – по крайней мере, так выглядела его обувь до погружения в грязь, – какое может быть сидение на полу и скручивание папирос?

Риелтор провел языком по краю цигарки, заклеил ее и, сунув в рот, полез в карман за спичками.

Сизый ароматный дым заскользил по стене к потолку: запах оказался приятным. Да и вкус, судя по блаженному выражению лица провожатого, отличался благородством. Так они курили молча пару минут – парнишка, прикрыв от удовольствия глаза, втягивал дым через рот, Алла, расширив ноздри, вдыхала носом.