- Удачи, мистер Рубинштейн, - процедила Эрика, надеясь, что слёзы всё-таки не польются. Наверное, в тот самый день она впервые выпустила негативные эмоции, не прессуя их в себе. И впервые не была исключительно хорошим существом, повелевающим кухней. Луиза погладила дочь по плечу, но Эрика не обратила внимания на примирительный жест. Она шагнула в сторону, чувствуя себя преданной и освобождая путь для Джеральда с его имуществом.

Больше они не виделись. Если не считать СМС по праздникам и электронных писем пару раз в месяц, визуальное воплощение отца исчезло. «Псевдо-отца», - изредка добавлял внутренний голос. Луиза, в силу возраста перенёсшая разрыв отношений спокойнее, на дочь не давила и не принуждала к неловким встречам. А та не считала себя обязанной или виноватой, каждый раз видя перед глазами финальное рукопожатие, по-мужски трусливое и бестактное.

Почти идеальный отец? Да чёрта с два!

Со временем, конечно, страсти поутихли. Университет и кулинарный клуб опять захватили, перекрыв доступ глупой горячности. С книгой девушку не донимали, осознав сложную ситуацию и аналогичное настроение. Возиться со сменой фамилии Эрика не рискнула, рассудив, что головная боль от кучи документов испортит середину гладкого учебного года. Потом энтузиазм и дело принципа вовсе перестали тревожить. В конце концов, они с матерью были свободны и независимы, вели размеренный образ жизни и радовались. Да, несомненно, радовались, а фамилия… Кому какое дело?

Глобальные мечты, затрепыхавшись в душе, снова потянулись к сознанию, да и судьбе, кажется, было угодно извиниться за недавний «фортель». Именно тогда в жизни Эрики появился Виктор…

* * *

- Мышка! Эй, Мышка, я здесь!

Высокая фигура на другой стороне дороги, как раз напротив выхода из метро, активно махала руками и чуть ли не подпрыгивала. Виктор Ньюман, опережавший по своей точности знаменитые швейцарские часы, прибыл на встречу раньше и сгорал от нетерпения. Или замерзал от холода, что более вероятно – широкую улицу продувал сильный ветер. Эрика, улыбнувшись, перехватила подарки поудобнее и направилась вперёд, лавируя в толпе взбудораженных американцев.

- Привет, Первооткрыватель!

- Привет, Мышка, ты сегодня вовремя!

- Иногда с женщинами случается, Вик, разве плохо?

Поцелуйчики рассыпались по щекам – не как в редакции, а вполне себе нормальные. Виктор, надевая старую сумку через плечо, ухитрился одной рукой обнять подругу и едва не помять её свёртки.

- То, что вовремя – хорошо. А вот я освободился раньше и успел покрыться инеем в пути. Ну что, идём?

- Идём.

Эрика, вручив спутнику разноцветный груз, прижалась теснее к мужскому полупальто, перечёркнутому по груди ремнём сумки. С Виктором девушка познакомилась на предпоследнем курсе университета, совершенно случайно, но как раз данная случайность и вернула здоровое отношение к жизни. Без пяти минут журналистка ещё только готовилась выйти в широкий мир, тогда как переполненный идеями уже почти совсем археолог оставил магистратуру за плечами и продолжал сотрудничество с институтом изучения древнего мира. Виктор умел смеяться, будучи совершенно серьёзным, а так же сохранять серьёзность, когда распирало от смеха. Он хорошо подавал себя в научных кругах, увлекался античной культурой и вышедшими из моды печатными машинками, а его таланту разом впихнуть в сумку множество вещей завидовала каждая однокурсница.

Впрочем, совсем скоро завидовать стали Эрике, с которой Виктор начал встречаться. Подтверждая теорию вернувшегося везения, жизнь преподнесла всё: и цветы, и милое совместное проживание, и отличный секс, похожий на аппетитные утренние тосты. Было взаимопонимание и отсутствие ссор, были Мышка и Первооткрыватель – прозвища друг другу. Ещё было обсуждение священных доклассических и классических периодов становления цивилизации майя – Эрика согласилась терпеть профессиональный пунктик Ньюмана, ибо археологу нужно было на чём-то зациклиться.

- Ты – первая девчонка, с которой я могу поговорить о гипотезе Кука[8] и не чувствовать себя идиотом, - заметил однажды Виктор, - почему так, Мышка?

- Потому, Первооткрыватель, что мы оба повёрнуты, - отозвалась девушка, - ты на древностях, я – на вкусностях.

Молодого человека ироничное пояснение устроило. Они действительно были повёрнуты – в разные стороны, но в равной степени, делавшей обоих похожими. Настолько похожими, что сближение и родственность напоминали запутанный пёстрый клубок. Эрика охотно слушала о племенах, архитектуре и климатических изменениях, зная, что её собственные кулинарные пунктики также не смутят – Ньюман охотно пробовал и нередко хвалил воспроизводимое по памяти или вырезкам угощение.

Идиллия продолжалась некоторое время, позднее, правда, когда завидующие однокурсницы остались в прошлом, а студенчество сменила редакция, девушка вернулась к матери. Стабильно-точная, смешанная в идеальных пропорциях связь с Виктором не наскучивала, однако меняла любовный уровень на другой. Там тостообразный секс плавно сходил на нет, уступая предельно честным и доверительным разговорам, готовности кинуться на помощь посреди ночи и праву без смущения делать дорогие подарки. Эрика стремительно становилась лучшим и вернейшим другом.

В университете, где Ньюман проводил большую часть времени, о метаморфозах не знали – коллеги в молодых людях видели сложившуюся пару уже не первый год, а детали никого не заботили. Чего нельзя было сказать о самой «паре»: Виктору, кажется, стало спокойнее при переходе на новый уровень. Не то чтобы он противился старому, но… Запутанные дружеские отношения ценил больше запутанных любовных. И сильнее всех расстроилась, наверное, именно Луиза – в душе она мечтала, что молодой учёный займётся не только важными работами, но и «авторством» её внуков когда-нибудь. Эрика от таких намёков лишь смущённо отмахивалась:

- Оставь его на положении старшего сына, ма. Идеально подходит.

Луиза, вопреки покладистой натуре, хотела развить идею о Викторе в семье, но Эрика не собиралась отступать и соглашаться. Для неё лично изменения были прекрасны, а подглядывать в далёкое мифическое «когда-нибудь» не хотелось.

* * *

Они зашли в маленькую кафешку, где праздничное настроение буквально переполняло каждый свободный уголок: смеялись ярко одетые люди, сидевшие за круглыми столиками, звучала над головами Рождественская музыка, создающая удивительную атмосферу. Высокие окна пересекала блестящая паутина из мишуры и лампочек, а воздух пропитался ароматами выпечки, мяса со специями и шоколада. Эрика, стянув шапку, огляделась. Виктор давно знал о вкусах подруги и места умел выбирать исключительно правильные, цепляющие.