Она восприняла это как комплимент своему уравновешенному виду и естественному цвету лица. Она не была неврастеничкой и, хотя занималась искусством, не обладала темпераментом, свойственным артистическим натурам. Возможно, в этом заключалась одна из причин, почему они с Роксаной всегда так хорошо ладили.

Ложась спать, Валентина не задернула шторы, и лунный свет свободно струился в комнату, падая на кровать, где она лежала. Это была широкая кровать на четырех стойках, приобретенная тетушкой Кит на распродаже вместе с очень удобным матрасом. Казалось, Валентина должна была тут же заснуть под мерные звуки прибоя внизу под окном — только они и нарушали тишину ночи.

Но она лежала без сна, обдумывая планы обновления коттеджа и приобретения всего необходимого для этого. Как замечательно будет работать в пристроенной к дому студии! Работа была для Валентины важнее всего, она не только кормила и одевала ее, без работы Валентина вообще пропала бы.

Чем она заполнила бы жизнь? Никто до сей поры не предложил ей руку и сердце. Впрочем, она и не горела желанием выйти замуж. То, что на свете существовал Ричард, не позволяло ей влюбиться в кого-либо другого. Она была уверена, что Ричарда позабавило бы, узнай он о ее влюбленности. Но факт оставался фактом — она его любила.

Валентина полагала, что существуют разные степени любви, оттенки и цвета ее. Существует любовь, которая вдохновляет, и такая, которая ломает человека. Ей нравилось думать, что ее любовь к Ричарду вдохновляет ее на творчество… Он однажды сказал, что у нее искусные руки, с тонкими и ловкими пальцами. Она подняла руку, но в лунном свете пальцы показались ей бледными и бессильными.

В гостиной громко тикали старинные часы. Она только сейчас услышала их и беспокойно заворочалась в мягкой постели. Всю жизнь провести в маленьком коттедже у моря… в коттедже, где жила ее тетка, оставшаяся старой девой. Неужели ее ждет тот же удел? Мисс Валентину Шоу, чьи прелестные изделия высоко котируются. Ну, пока что это так, но она может в любой момент утратить свой талант или повредить руки. Другими способностями она не обладала. Ей стукнуло уже двадцать шесть…

Она снова заворочалась, одолеваемая мыслями о приезде Ричарда в Бледонс-Рок. Помнит ли он, что приглашал ее погостить в особняке? Помнит ли он ее вообще? Возможно, однажды они встретятся на деревенской улице и он небрежно обронит: «О, да это Валентина! Как ты выросла, Валентина! Мы оба стали старше. А когда я превращусь в старого ворчливого холостяка, окруженного реликвиями со всех концов света… ломаными украшениями, кремневыми наконечниками для стрел и прочими древностями, почему бы тебе не поухаживать за мной, став моей экономкой!»

Что за нелепая мысль! Проснувшись через некоторое время, она услышала не только ровный шум моря, но и какие-то посторонние звуки. Ей показалось, что возле дома остановилась машина, глухо стукнули дверцы, донеслись голоса и потом раздался стук в парадную дверь.

Валентина спрыгнула с кровати и, подбежав к окну, увидела лишь красные огоньки удалявшейся машины. Она набросила на плечи халат. Стук в дверь повторился, он был настойчивым и тревожным, словно кто-то нуждался в срочной помощи.

Валентина включила свет и, спустившись по лестнице, открыла парадную дверь.

На пороге с чемоданом в руках стояла Роксана. Валентина всегда и везде узнала бы Роксану, но она никогда не думала встретить ее в таком виде. Роксана была бледна как полотно и едва держалась на ногах.

— Пожалуйста, разреши мне войти, Вал. Я страшно вымоталась. Поездка оказалась очень утомительной.

Она, пошатываясь, шагнула в прихожую и, чтобы не упасть, схватилась за стойку лестницы из мореного дуба. И хотя в лице ее не было ни кровинки, зеленые глаза смотрели насмешливо.

— Итак, мы обе оказались здесь! — проговорила она. — Вдоволь навеселившись и подурачившись, изведав славы и успеха, мы возвратились туда, откуда ты начала свой жизненный путь, — в переднюю твоей тетушки Кит.

Через час Валентина уложила свою гостью в единственной свободной спальне. Чтобы набраться сил, Роксане необходим был долгий и глубокий сон.

А Валентина отправилась в свою комнату, но спать ей уже больше не хотелось. Ее ужаснуло то, как изменилась Роксана. Особенно обеспокоило Валентину возвращение Роксаны в Бледон, в родные пенаты.

Перед тем как помочь ей раздеться, Валентина на кухне приготовила для гостьи стакан горячего молока, плеснув туда немного бренди. Почувствовав запах бренди, Роксана одобрительно кивнула, недвусмысленно намекнув, что еще одна порция этого крепкого напитка ей совсем не повредит.

— Я с трудом нашла такси от станции, — рассказала она. — Пришлось прождать целый час, прежде чем появилась одна машина, которая возвращалась, отвезя каких-то людей домой после танцев. Слава Богу, что где-то им вечером устроили танцы, иначе я бы до сих пор дожидалась возможности добраться сюда. Пешком я вряд ли дошла бы, а на гостиницу у меня нет денег.

— Ну, теперь все в порядке, — заметила Валентина, не зная, что еще сказать. — Ты и на самом деле выглядишь так, как будто болела.

Роксана скривилась:

— Последнее время я то и дело болею. Похоже, у меня пошатнулось здоровье, я ослабла и нет никакой сопротивляемости. Меблированные комнаты, где я жила, — не лучшее место для больного человека. Там воняло капустой и канализацией, а хозяйка только и знала, что требовала плату за жилье.

— В каком городе ты жила? — спросила Валентина, пораженная жесткими нотками в голосе Роксаны и тем, что, судя по всему, она часто опаздывала с оплатой счетов.

— В Лондоне. — Роксана с наслаждением развалилась в мягком кресле. — Но это не то место в Лондоне, куда я посоветовала бы тебе почаще заглядывать, потому что, как я сказала, там дурно пахнет, а его постоянные обитательницы — настоящие мегеры.

— Не понимаю, Роксана, — содрогнулась Валентина. — Не понимаю, как ты могла так низко опуститься и почему пошатнулось твое здоровье.

— Не понимаешь? — Роксана взглянула на Валентину из-под густо накрашенных слипшихся ресниц зелеными, утратившими блеск глазами. — Ну что ж, моя крошка, это длинная история. У меня сейчас нет настроения рассказывать ее. Не могла бы ты устроить меня где-нибудь прилечь? У тебя ведь, кажется, тут пара спален. А то я могу поспать и на диване.

— Нет, нет, комната для гостей в полном порядке. Между прочим, миссис Даффи застелила там кровать только сегодня. Мы как раз разбирали постельное белье, и я решила заодно застелить кровать.

— Должно быть, у тебя сработала интуиция, — заметила Роксана и, слегка улыбнувшись, добавила: — Я задолжала бедной старушке Даффи десять фунтов и не имею представления, когда смогу расплатиться с ней.

— Не стоит об этом тревожиться, — перебила подругу Валентина. — Я завтра же верну Даффи ее десять фунтов.

В улыбке Роксаны проскользнула издевка.

— Ну конечно, ты разбогатела, у тебя теперь и коттедж тетушки Кит, и постоянный доход от твоих поделок. Ты, наверное, чувствуешь себя миллионершей!

— Я распакую твои вещи, — сказала Валентина, вставая, и понесла потрепанный чемодан в соседнюю спальню.

Хотя июньская ночь выдалась теплой, она включила электрический обогреватель и даже подумала, не положить ли в кровать грелку с горячей водой. Роксана выглядела так, словно ее истощенному телу недоставало тепла и комфорта. Изможденное лицо было лишено естественных красок, и только глаза оставались великолепными.

Валентина торопливо поднялась по лестнице в ванную и поспешно наполнила грелку горячей водой. Возвратившись в спальню, она достала ночную сорочку Роксаны — очевидно, сохранившуюся от лучших времен — и завернула в нее бутылку.

— Ты действительно не хочешь перекусить? — спросила она, входя в гостиную. — Я могу мигом сварить тебе яйцо или сделать омлет и тосты…

Роксана остановила ее движением руки:

— Не надо, дорогая. Я ничуть не голодна. В последнее время у меня нет аппетита. Но я не откажусь еще от одного глотка живительной влаги, которую ты добавила в молоко. Это ведь бренди? Или виски?