Данный этап стал временем укрепления, развития и завершения процессов и явлений, происходивших ранее. Самыми существенными были два момента: окончательная победа сталинских принципов партийности науки и тотальный террор против народа, и в первую очередь против образованных людей, а также целых научных дисциплин (биология, кибернетика, политическая экономия, философия, языкознание и др.). В настоящей работе нет возможности перечислить все жертвы сталинизма
даже только среди синологов (см. «Репрессированное востоковедение», НАА, 1990, № 4, 5) однако, желая отдать дань их памяти, мы назовем хотя бы некоторых из них: М. М. Абрамсон (1898-1939?), Б. Б. Бара-дийн (1879-1939), Б. А. Васильев (1899-1937), В. Д. Виленский-Си-биряков (1888-?), М. Волин, А. И. Востриков (1904-1937), С. А. Далин, 3. С. Дубасова, Ц. Ж. Жамцарано, А. И. Иванов, Е. С. Йолк, М. И. Ка-занин, А. Я. Канторович, М. Д. Кокин, Н. И. Конрад, А. Г. Крымов, Л. И. Мадьяр, П. А. Миф, Н, А. Невский (1892-1937), П. И. Осипов (настоящая фамилия Чжу И-шань, 1901 — ^), Д. М. Позднеев (1865-1937), П. Е. Скачков, К. А. Харнский, А. Е. Ходоров (1886-1949), В. М. Штейн (1890-1964), А. А. Штукин, Ю. К. Шуцкий, Н. П. Ярославцева-Вострикова (1902-1988, жена А. И. Вострикова). К сожалению, этот печальный список может быть расширен.
Параллельно наблюдались и определенные положительные сдвиги. В 1929-1930 гг. в Ленинграде на базе Азиатского музея (основан в 1818 г. при Петербургской академии наук в качестве исследовательского центра и хранилища восточных рукописей и ориенталистической литературы), Коллегии востоковедов (научное общество, образованное при Азиатском музее), Института буддийской культуры и Туркологического кабинета был образован Институт востоковедения АН СССР (ИВАН) — головное учреждение СССР, а ныне России в области изучения истории, культуры, философии, экономики стран Азии, Тихого океана и арабской Африки. Эта его роль стала особенно заметной после переезда в 1950 г. в Москву (однако в Ленинграде остался успешно действующий по настоящее время филиал) и включения в него Тихоокеанского института АН, раскритикованного за чрезмерную концентрацию на проблемах древности и Средневековья. В 1960-1970 гг. он именовался Институтом народов Азии, кроме того, в конце 1956 г. из него был выделен, а в начале 1960 г. включен обратно Институт китаеведения («Советское китаеведение», 1958— 1959). С 1957 г. при ИВАН существует Издательство восточной литературы (с 1964 г. — Главная редакция восточной литературы издательства «Наука»), играющее важную роль в публикации восточных книг и книг о Востоке. ИВАН выпускал и выпускает ряд периодических изданий: «Записки ИВАН» (1932-1939), «Библиография Востока» (1932-1937), «Труды ИВАН» (1935-1947), «Советское востоковедение» (1940-1949), «Ученые записки ИВАН» (1950-1960), «Краткие сообщения» (с 1951 г.), «Восток» (с 1991 г., ранее: «Советское востоковедение» 1955-1958, «Проблемы востоковедения» 1959-1960, «Народы Азии и Африки» 1961-1990 — совместно с Институтом Африки АН), «Азия и Африка сегодня» (с 1961 г., 1957-1961: «Современный Восток»), При институте имеется богатая востоковедческая библиотека. ИВАН — востоковедческий и китаеведческий центр широкого профиля, охватывающий разные научные дисциплины в историческом разрезе от глубокой древности до современности, вероятно, с некоторым уклоном в прошлое, тогда как такие организации, как НИИ по Китаю, Институт мирового хозяйства и мировой политики или созданный в 1966 г. Институт Дальнего Востока АН, больше занимались (а ИДВ в значительной мере продолжает это делать и сейчас) современными проблемами и политологией (хотя этот термин в 30-е годы еще не использовался).
С Ленинградским отделением ИВАН связана деятельность многих известных китаистов: В. М. Алексеев (возглавлял китайское отделение); Б. А. Васильев («О том, как Юй Бо-я, лютню разбив, простился с “понявшим звук”» — «Восток», 1924, № 4; «Китайский театр» — «Восточный театр», 1929; «Учебник китайского языка», 1935 — в соавторстве с Ю. К. Шуцким); А. А. Петров (1907-1949; «Философия Китая в русском буржуазном китаеведении» — «Библиография Востока», 1935. Вып. 7; «Ван Би», 1936; «Очерк философии Китая» — «Китай», 1940; «ВанЧун — древнекитайский материалист и просветитель», 1954); Л. В. Симоновская (1902-1972; «Очерки истории Китая», 1956, в соавторстве с Г. Б. Оренбургом и М. Ф. Юрьевым; «Великая крестьянская война в Китае 1628— 1645 гг.», 1958; «Антифеодальная борьба китайских крестьян в XVII в.», 1966; статьи по древней истории Китая в «Историческом журнале», 1940, № 7; ВДИ, 1950, № 1); К. К. Флуг (1893-1942; «Очерк истории даосского канона Дао-цзана» — «Известия АН СССР», 1930, № 4; «Из истории книгопечатания в Китае Х-ХШ вв.» — «Советское востоковедение», 1940. Т. I; «История китайской печатной книги сунской эпохи Х-ХШ вв.», 1959); Ю. К. Шуцкий (1897-1941; «Даос в буддизме», «Основные проблемы к истории текста Ле-цзы» — «Записи коллегии востоковедов», 1927,1, 1928, III; Китайская классическая «Книга перемен», 1960) и др.
С 1934 г. ведет свою историю востоковедческий учебный центр в МГУ — при историческом факультете была создана кафедра Новой и новейшей истории колониальных и зависимых стран. В 1944 г. она превратилась в восточное отделение с кафедрами: истории Ближнего, Среднего и Дальнего Востока. В 1956 г. восточные отделения исторического и филологического факультетов стали Институтом восточных языков, однако данное название было неточным, ибо там преподавались также и другие гуманитарные дисциплины, поэтому в 1972 г. ИВЯ был переименован в существующий поныне Институт стран Азии и Африки (ИСАА) при МГУ («Вестник Московского университета. Востоковедение»),
В том же 1934 г. созданием кафедры новой истории колониальных и зависимых стран было положено начало возникновению восточного факультета ЛГУ. В 1937 г. при филологическом факультете возникла кафедра восточных языков, ограниченная, однако, только ближневосточным ареалом. В 1944 г. они подверглись реорганизации и слиянию в восточный факультет, который в 1949 г. был дополнен, в частности, кафедрой истории стран Дальнего Востока. Тем самым история Китая и другие области знаний о нем прочно вошли в программу преподавания и исследовательских работ ВФ ЛГУ («Вестник Ленинградского университета. История, язык, литература»; «Ученые записки ЛГУ. Востоковедение»).
Нововведения 1934 г. были напрямую связаны с постановлением ЦК ВКП(б) и Советского правительства от 16 мая того же года о преподавании гражданской истории, критической оценкой его состояния на тот момент, стремлением укрепить марксистско-ленинскую направленность в освещении исторических событий и соответствующей расстановке акцентов. Постановление стало еще одним зримым проявлением партийногосударственного диктата в области преподавания и науки. Оно оказало разностороннее воздействие на ситуацию в китаеведении, вызвав потребность в учебных пособиях, университетских курсах и преподавателях, что повлекло отток кадров из академических институтов в вузы.
В это же время начался процесс присвоения научных степеней. Докторами без защиты стали, например: В. М. Алексеев (еще в 1929 г.),
A. Ивин (1936), Е. С. Йолк(1935), Н. И. Конрад (1934), Н. В. Кюнер(1935),
B. М. Штейн (1936), а кандидатами: П. А. Гриневич (1935), А. Я. Канторович (1935), Г. С. Кара-Мурза (1935; 1906-1945, «Кантонская коммуна», 1933; «Род и племя древних китайцев» — «Труды Московского института востоковедения», 1939, № 1; «Лекции по истории Китая в Средние века», 1940), А. Г. Крымов (1935). Вместе с тем происходили защиты диссертаций — кандидатских: Б. А. Васильев (1935), Л. И. Думай (1935; 1907-1979, «Аграрная политика Цинского правительства в Синьцзяне в конце XVIII в.», 1936; «Очерки подревней истории Китая», 1938; «Древнейший Китай» и «Рабовладельческое общество Китая» — «Всемирная история», т. I, 1955; «Мэн-цзы» — «Древнекитайская философия», т. I, 1972), Г. В. Ефимов (1939; 1906-1980, «История Китая в эпоху империализма» — «Китай», 1940; «Очерки по новой и новейшей истории Китая», 1949, 1951; «Внешняя политика Китая», 1958; «Историко-библиографический обзор источников и литературы по новой истории Китая», ч. I, 1965, ч. 2, 1968), А. А. Петров (1935), Л. В. Симоновская (1939) и докторских: А. Я. Канторович (1936), Ю. К. Шуцкий (1937). Это было одним из проявлений возросшего уровня науки в целом и отдельных ее представителей в частности. В области изучения древней истории Китая необходимость подтягивать его историческое развитие под теорию формаций вызывала определенный перекос в сторону экономических и социально-классовых проблем, однако одновременно эти исследования зиждились на довольно обширном фактическом материале и растущем привлечении источников, что позволяло сделать немало заслуживающих внимания выводов.
