Описанные события создали объективные потребности и возможности для возникновения российского китаеведения (данный термин мы будем использовать несколько расширительно, включая в него маньчжуро-ведение, монголистику и тибетологию, так как для ранних этапов становления их разделение было бы затруднительно, не всегда обосновано, да и не нужно, ибо все они фокусировались в Китае).
П. Е. Скачков (1892-1964), ученик В. В. Бартольда (1869-1930), родоначальника историографического направления в русском востоковедении (Академик В. В. Бартольд. «Сочинения». Том IX. «Работы по истории востоковедения». М., 1977), и сам крупный историограф, автор, несмотря на 20 лет тюрем, лагерей и ссылок, огромного и до сих пор неповторенно-го труда «Библиография Китая» (первое издание вышло в 1932 г., второе, переработанное и дополненное, почти вдвое большего объема — в 1960 г.), в своих «Очерках истории русского китаеведения» (М., 1977) предложил собственную периодизацию развития русской китаистики. Она состоит из пяти периодов:
1. 1608-1727: географическое сближение и установление первых контактов России сначала с Минским, а затем Цинским Китаем, накопление сведений о восточном соседе, первые договоры, первые попытки написания трудов о географическом и политическом положении Китая (П. Е. Скачков избрал 1608 г. в качестве точки отсчета, поскольку именно тогда царем Василием Шуйским было отправлено посольство к западномонгольскому Алтын-хану и в Китайское государство, которое, однако, до них не добралось; в 1616 г. новое посольство Василия Тюменеца достигло ставки хана, но вернулось, так и не побывав в Китае).
2. 1727-1805: развитие экономических и политических связей между двумя странами, изучение Китая и его соседей членами Духовной миссии в Пекине, начало академических исследований истории, культуры, языков маньчжуров, китайцев и других народностей, населявших Цин-скую империю.
3. 1805-1860: начало нового этапа, связанного с развитием капитализма в России, появление прогрессивных, демократических тенденций, введение преподавания китаеведческих дисциплин в университетах, достижение уровня мировой синологии.
4. 1860-1895: активизация политики царской России на Востоке, политические сдвиги в обоих государствах, появление работ, критически осмысливающих настоящее и прошлое Китая, возникновение тенденций и дифференциации китаистики.
5. 1895-1917: изучение Китая в условиях революций и восстаний в обеих странах, ослабления позиций России на Дальнем Востоке и приближения Октябрьской революции.
Думается, что, учитывая характер настоящей работы, нет необходимости вступать в детальную полемику с автором приведенной периодизации, но следует добавить шестой, советский период и отметить, что 90-е годы XX века стали стартом седьмого, «новороссийского» периода, о котором, однако, судить и писать будут лишь последующие поколения русских китаеведов.
Первые сведения о стране «Хатай» (Северный Китай), «Чин, Мачин» (Южный Китай) и производстве там фарфора попали в Россию из Индии через Афанасия Никитина (ум. в 1472; «Хождение за три моря». М.; Л., 1948. С. 65). Более конкретные данные представлены в докладе И. Петли-на «Роспись Китайскому государству и Лобинскому и иным государствам, жилым, и кочевым, и улусам, и великой Оби, и рекам и дорогам» (первое полное издание вышло в 1818 г., затем он переиздавался в 1908 и 1913 и несколько раз в советское время). Кроме того, И. Петлин привез «чертеж Китайского государства», не сохранившийся, однако, до наших дней. Но главным его достижением было открытие ранее неизвестного пути в Китай через Саяны, Гоби, вдоль Великой стены и затем через Чжанцзя-коу (город в провинции Хэбэй, в 150 км к северо-западу от Пекина).
Федор Исакович Байков прошел в Китай другим, более длинным путем, через Восточный Казахстан и южные районы Внутренней Монголии. Официальная цель его посольства не была достигнута, но зато он хорошо справился со второй задачей — сбором информации. В его «Статейном списке» рассказано о новом пути в Китай, о котором ничего не было ведомо ни в России, ни на Западе, деталях жизни и быта китайцев и маньчжуров, столице Цинской империи и многом другом. Неудивительно, что «Список» вызвал большой интерес, но (как это нередко бывало в прошлом и случается сегодня) прежде всего за рубежом: сначала он вышел в Париже (между 1666 и 1672 гг.), затем был переведен на латынь, немецкий, английский и другие западные языки; в России же он появился лишь в 1755, а затем издавался в 1788, 1820 и 1849 гг., а в СССР — только во фрагментах.
Небольшим, но очень интересным текстом являются «Ведомости о китайской земле и о глубокой Индеи» тобольского воеводы (1667-1670) П. И. Годунова «со товарищи», составленные в 1668-1669 гг. на основе расспросов русских, бухарцев, калмыков, по тем или иным делам посетивших Китай (они опубликованы П. Е. Скачковым в 1961 г. в выпуске II «Стран и народов Востока»), Это своеобразный свод сведений, попавших в Россию к концу 60-х годов XVII в., о физической географии, экономике, торговле, управлении страной, повседневном быте населения Китая и других сторонах жизни Цинской империи. Годунову же принадлежат первые попытки организовать в Тобольске школу переводчиков монгольского и «тангуцково (тибетского)» языков.
Посольство Николая Гавриловича Милеску-Спафария (1636-1708) было наиболее подготовленным и обеспеченным образованными людьми, к коим относился и сам Милеску. Выходец из молдавских бояр, он учился в Константинополе и Падуе, изучал философию, историю, литературу, математику и естественные науки, знал турецкий, арабский, латинский, итальянский и греческий языки. Однако для его миссии не удалось найти хороших переводчиков, так как их попросту не было в тогдашней России. Результатом его поезкди, с формальной стороны неудачной, явилось «Описание первыя части вселенныя, именуемой Азии, в ней же состоит
Китайское государство, с прочими его городы и провинции», которое Спа-фарий закончил в 1677 г. «Описание» разделило судьбу «Списка» Байкова: в России оно было опубликовано лишь в 1910 г., тогда как во Франции вошло в книгу Филиппа Авриля (Avril Ph. «Voyage en divers etats d’Europa et d’Asie, entrepris pour decouvrir un nouveau chemin a la Chine»), изданную в Париже в 1692 г.
Таким образом, попытки России установить с Китаем нормальные дипломатические и торговые отношения в XVII в. не увенчались успехом, однако побывавшие там миссии обогатили российскую и мировую науку ценными, в значительной мере пионерскими сведениями о Срединной империи и путях туда, стимулировали изучение в России маньчжурского, монгольского и китайского языков, создали основу для научной синологии.
Нерчинский договор, затормозивший продвижение России на Дальний Восток, в то же время приоткрыл двери Китая для российских купцов (китайские торговцы в Москву не ездили) — примерно один казенный караван (сначала до 400, позже 200 человек) раз в три года. Кроме того, в Китай направлялись и частные караваны; обнаруживались и все новые, более удобные и короткие пути. Иначе говоря, количество россиян, побывавших в Китае, а проводили они там иногда до года, постоянно увеличивалось, следовательно, усиливался и поток поступавшей оттуда информации. О своих поездках написали Идее и секретарь его посольства Адам Бранд — их краткие записки вышли в 1696 и 1698 гг. в Берлине, затем труд Идеса под названием «Dreijahrige Reise naar China» был опубликован в Амстердаме в 1764 г. (в 1706, 1707 и 1718 гг. он был переведен на английский, немецкий и французский) и только в 1789 г. «Путешествие... отправленного из Москвы в Китай господина Э. И. Идеса посланником в 1692 марта 14» появилось в России. Дневники Идеса и Бранда оцениваются не очень высоко, несмотря на то, что, в отличие от своих предшественников, Идее мог воспользоваться в Пекине услугами квалифицированных переводчиков — миссионеров Ф. Жербийона и Т. Пе-рейры.
Богатый материал содержится и в «Beschreibung des Konigreichs China» шведа на российской службе Л. Ланга (Laurent de Lange, умер после 1738 г.), шесть раз ездившего в Китай в период 1715-1737 гг. и иногда подолгу там остававшегося. Наблюдательный человек, Ланг и сам многое увидел и у других немало узнал, в частности, у иезуита К. Штумпфа (Kilian Stumpf, 1655-1720), с 1694 г. проживавшего в Пекине и по приказу Шэн-цзу (Кан-си, 1662-1722) состоявшего при Ланге одним из двух переводчиков — вторым был Д. Паренин (Domenico Parrenin, 1665-1741, в Китае с 1698 г.). Дневники Ланга публиковались на западных языках, некоторые фрагменты их были впервые переведены на русский только в 1961 г. («Страны и народы Востока». Вып. II. М., 1961. С. 188-205), и лишь описание путешествия 1721-1722 гг. дважды выходило на русском в 1776 и 1882 гг. С китаеведческой точки зрения особо важными были его четвертое (1727-1728 гг.) и последнее (1736-1737) путешествия, поскольку он привез из них значительное количество китайских и маньчжурских книг, положивших начало восточной библиотеке Академии наук (позже она вошла в состав Азиатского музея, а затем Института востоковедения) и установил связи с католическими миссионерами в Пекине, в частности с Парениным. Сведения, собранные Лангом, значительно обогатили географические, этнографические и исторические данные о Китае.
