— Таракан! — громко позвал сержант.
Тело Исы всколыхнулось, точно от электрического разряда, он вскинул голову чуть в сторону и разразился истерическим хохотом.
Семенов поморщился и взглянул на Расула.
— Может, придуривается?
— Черт его знает, — повел плечами Расул.
Иса тем временем попытался подняться. Тупо глядя вперед, оперся о стенку окопа, встал на колени. Но опять повалился, сраженный приступом кашля.
— Таракан! Хорош дуру гнать, поднимайся! — крикнул сержант.
— Или тебе помочь?! — добавил Расул.
Иса поднял голову. Стоя на четвереньках, взглянул на товарищей и попятился в дальний угол окопа.
— А-а-а!.. — заорал он истошно. — Черви! На ваших лоб — красные черви! Я вижу, вижу... — Таракан закрыл руками лицо.
Расул не выдержал, сорвался с места.
— Сейчас я его успокою.
— Только не бей! — успел крикнуть сержант.
Однако Расул сделал только один-два шага по брустверу... И тут Таракан вскочил на ноги. Схватил гранату, лежавшую с краю окопа, и замахнулся ею над головой.
— Взорвать!.. Буду взорвать!.. Расул отпрянул.
Но Таракан, опустив руку и пытаясь выдернуть стопорное кольцо из запала, замешкался... и не успел. Расул прыгнул в окоп; взрычав по-звериному, он с размаху выбросил вперед босую ступню — и ударил ею Таракана в лицо. Потом навалился всем телом, вырвал гранату.
— На, держи! — обернувшись, крикнул сержанту.
— Только не бей!..
Семенов поймал брошенную «лимонку». Сразу проверил, на месте ли стопорное кольцо, подогнул «усики».
А Расул уже повалил Таракана на дно укрытия. Предварительно вывернув руки, он выдернул у него из штанов поясной ремешок. Затем уперся коленом Нее между лопатками — связал руки за спиной.
— Так-то оно будет лучше... Вот же тварь! Чуть не отправил нас всех на тот свет.
— Да-а, еще бы чуть-чуть...
Надо было решать срочно, как дальше поступить с Тараканом. Или здесь оставлять, что было бы весьма нежелательно, или спроваживать вниз — на огневую? Но второй вариант сразу отпал: одного его посылать нельзя, нужен сопровождающий, — двоим же на вершине оставаться опасно. А значит, надо держаться всем вместе. Только в этом спасение.
Между тем Таракан вновь застонал.
— Что надо? — все еще раздраженно пробурчал Расул.
— Ты слишком туго связал ему руки. Нужно бы ослабить.
— Перебьется.
Расул, однако же, склонился над Тараканом и, значительно ослабив ремень, перевернул его на спину. Иса облегченно вздохнул. Лицо его уже не освещалось луною — она сместилась по небу, завершая свой путь. Пошел пятый час после полуночи.
Настало время сменить Бабаева. Расул повесил на плечо автомат и стал неторопливо пробираться к левому углублению. Семенов направился к другому окопу. Он уже подходил к нему, как вдруг сзади опять раздался вопль Таракана и тут же послышался выстрел. Светлый след трассера почти вертикально ушел в небо. Сержант рванулся обратно, мысленно благодаря бога за то, что выстрел, видимо, оказался шальным.
— Черт его знает, как это вышло?! — растерянно бормотал Расул. — Он бросился на меня... я думал, снова с гранатой... Говорил же, не надо его развязывать...
— Что с ним?
Зыбкая тень Таракана с каким-то жалобным всхлипыванием припала к земле, повалилась на бок.
— Может, снова придуривается?
— Спичку зажги... Зажги спичку!
— Щас посмотрим. — Сержант торопливо достал коробок; чиркнул несколько раз. — Так, переверни его...
В груди Таракана обнаружилось крохотное, едва заметное отверстие. Зато между левым плечом и ключицей вырван был целый клок, В ту дыру могли уместиться три сложенных пальца, и текла кровь... Теперь было ясно, почему трассер взлетел вертикально — пуля прошла навылет, срикошетив от лопатки. Дурная пуля — со смещенным центром тяжести.
— А, черт — левая сторона! — Расул сбросил каску и схватился за голову. — Все, труба! Труба мне!..
— Стой, может, жив еще...
Расул кинулся к Таракану, прижавшись ухом к его Груди.
— Дышит, дышит еще!.. Спичку зажги, зажги спичку! Надо вколоть ему промедол...
— Перевязочный пакет доставай... быстрее, быстрее... Сержант стоял на коленях, в руке у него во второй раз вспыхнул огонь... Но тут же — совсем рядом свистнуло дважды, легко и чуть слышно: «Фить-фить», — и в ногах у Расула взрыло песок...
— Бля-я!..- Расул отлетел в сторону. — Откуда стреляют?..
Семенов тоже отпрыгнул и прижался к земле, осознавая только одно: он инстинктивно ползет к укрытию. Прямо перед ним туда скатился Расул.
— Ну все, хана нам... хана!
— Понесла-ась!.. До трибунала нам не дожить...
— Какой трибунал?! Надо подтащить Таракана! Сержант кинулся к телефонному аппарату, крутанул ручку; она вращалась слишком легко — нагрузки нет, связь оборвана.
— Теперь все!..
— Ты что? — Расул схватил трубку.
— Нет связи.
— А, черт! Что же делать?
Он беспокойно осматривался, пока не увидел патрон сигнальной ракеты. Схватил его и отвернул колпачок...
— Не надо! — воскликнул сержант. — Не надо света — нас самих будет видно. Это снайпер, сука! Его ты все равно не увидишь... Где он там засел?!
— Что делать тогда?
— Надо как-то подтащить Таракана, он еще жив. Ты здесь будь...
— Стой, я сам поползу — у меня автомат там остался.
— Давай!
Семенов повернулся к брустверу и, взявшись за рукоятки, подтянул к себе пулемет.
— Во! — одобрил Расул, — Давай молоти по всем склонам,..
Два больших пальца сержанта плавно вдавились в гашетку — пулемет тряхануло, всей тяжестью отбросив назад... Семенов лишь заметил огонь из ствола, неожиданно ярко перечеркнувший действительность, — и только потом он почувствовал боль от мощного удара в лицо, Отвратительный хруст вместе с привкусом крови!..
...снова запахло дождем...
— Чертов металлолом! — ругался Расул. Он лил на лицо сержанту воду из фляги.
— Семен! Поднимайся быстрее!
— Что это было?
— Пулемет твой... Вставай!
— Что с ним?
— Отдача! Это же бээрдэмовский пулемет — он должен крепиться к броне; без опоры нельзя... Нельзя из него так стрелять! Понял, какая отдача?!
— Но ведь Скворец сказал...
— Что Скворец, ну что Скворец? Он рубит в этом деле, Скворец твой?! Вставай!
Семенов сглотнул густую слюну с привкусом крови, попытался подняться; во рту было что-то не так... Передний зуб оказался завален внутрь — он был выбит, хотя еще и держался на месте.
— Ты куда, мм-м!.. — Сержант простонал, вправляя грязными пальцами выбитый зуб.
— Подтащу Таракана.
— Не стреляли больше?
— Нет пока...
Вслед за Расулом сержант выбрался из укрытия, захватив с собой плащ-палатку. Вдвоем они волокли обратно потяжелевшее тело Исы, откинутая рука которого оставляла на песке прерывистый след. Его стало отчетливо видно — светало. Небесный ночной ковер постепенно расползся, и на фоне поблекшей луны и поредевших звезд замечалось призрачное движение облаков.
Таракан был мертв. Расул сидел рядом и плакал, сыпя песок горстями себе на бритую голову.
— ...Как мне жить дальше, как жить?..
А лицо Таракана отвечало холодным спокойствием, словно и сам он был погружен в нелегкие мысли о том, как жить человеку, который избавил его от этой проклятой жизни.
— Не надо, Расул; теперь ничего не поделаешь. — Сержант накрыл плащ-палаткой теле Исы.
Расул сидел неподвижно, устремив бессмысленный взгляд к лазурным очертаниям дальних вершин, едва различаемых в сером тумане.
Сержант вдруг поднялся.
— А где Бабаев? Он крикнул:
— Бабаев!
Его охватила дрожь. Семенов уже чувствовал, что никто не откликнется. И, не добежав до нижнего укрытия несколько метров, он остановился. Подошел осторожно.
Бабаев, конечно же, не спал. А просто перекинулся через заднюю стенку окопа и уткнулся каской в песок. Руками обхватил горло — в последнюю минуту он боролся с удушьем и кровотечением, но никто ему не помог... И что сержанту бросилось в глаза сразу, так это большое темное пятно на песке вокруг головы — пожалуй, слишком уж темное для крови пятно.
