На наше счастье (или несчастье?) дверь легко открылась, и мы без труда проникли внутрь темного помещения, освещенного лишь бледным лунным светом.

—    Ну, и где мы будем эту карту искать? — спросила Клавдия, прислоняясь к огромному шкафу. — Здесь столько барахла... Что-то мне твоя затея, Афанасия, кажется бестолковой.

Я глубоко вздохнула, потому что Клавкины слова были созвучны моим мыслям.

Из длинной узкой комнаты, где мы находились и которую можно назвать коридором, вели две двери: одна, как выяснилось, на кухню, а другая — в крошечную комнатку. По странной прихоти хозяев эта комнатка была разделена перегородкой из ДСП на две неравные части с арочным проходом посередине. В большей стояла старая кровать с железными спинками и панцирной сеткой. На маменькой половине чудом уместились сервант и кресло-качалка.

— Ну, мистер Холмс, с чего начнем? — язвительным тоном поинтересовалась сестра.

— Элементарно, Ватсон! Ты начинай эти две каморки осматривать, а я в коридорчике покопаюсь. Попробуй представить себя на месте Кольки. Куда бы ты спрятала дорогую для тебя вещь? Явно не на виду. Вот и соображай!

Я оставила Клавке фонарик, а сама вышла в коридор. Мне казалось, что для обыска хватит и света луны.

Помимо шкафа, в коридоре были два стеллажа, доверху забитые старыми журналами «Огонек», «Наука и жизнь», а также школьными учебниками и кое-какими книгами. На полу обнаружилась крышка с металлическим кольцом, ведущая в погреб.

«Если Николай спрятал карту в каком-нибудь журнале или книге, — подумала я, — то едва ли за неделю управимся. А еще и погреб...»

Я в задумчивости поскребла затылок и решила начать поиски со шкафа. В детстве я всегда прятала личный дневник в мамином гардеробе. Именно в мамином, потому что мне казалось, что уж свои-то вещи она не будет перетряхивать в поисках компромата на любимую дочь! Наивная чукотская девочка! Именно благодаря этой «хитрости» мама была в курсе всех тонкостей моей личной жизни и душевных переживаний.

... Он лежал, прижав голову к груди и едва касаясь согнутых колен.

«Господи, он задохнулся! — мелькнула дурацкая мысль. Тут же появилась другая: — А зачем oн залез в шкаф? И вообще, кто этот парень и как он здесь оказался?»

Секунду спустя до меня дошло, что обитатель шкафа мертв. Слишком он был какой-то... неживой, что ли. Свет луны делал парня не только бледным, а просто призрачно-бестелесным.

—    Клава! — сиплым голосом позвала я сестру. — Иди сюда, пожалуйста...

—    Нашла?!

—    Как тебе сказать? Кое-что есть, но не совсем карта. Скорее, совсем не карта...

Клавка появилась в. коридоре и недовольно спросила:

—    Что тут у тебя?

Я молча указала на мертвого парня. Клюквина заглянула в шкаф и отшатнулась:

—    К-кто это?

—    Не знаю. Первый раз в жизни его вижу.

—    А что он тут делает?

Внезапно я разозлилась. Ну что она глупые вопросы задает, ей-богу!

—    В прятки играет! — резко ответила я. — Буду резать, буду бить, все равно тебе водить! Не задавай дурацких вопросов!

—    Слушай, Афоня, давай-ка валить отсюда. Мне совсем этот юноша не нравится. И вообще, что-то много трупов последнее время на нашем пути. Боюсь, это еще не все...

—    Тьфу, дура, прости господи! — сплюнула я и перекрестилась. — Чего несешь-то?

—    Поверь, Афанасия, уж я-то эти трупы знаю! Стоит одному появиться, все — пиши пропало! Так и попрут, так и попрут...

Я покачала головой, поражаясь внезапной Клавкиной глупости;

—    Клава, но мы не можем уйти, даже не узнав, кто это. И потом, карта...

—    Ты что, с ума сошла?! Ты собираешься искать карту, когда рядом покойник?!

—    Ну и что? Один раз мы покойника даже на себе тащили.

Клавдия потерла переносицу и дернула плечами. Вспомнила, видно, как мы Николая в его же машину упаковывали.

—    Ты как хочешь, а мне того раза хватило выше крыши...

—    Клав, ну ты подумай, чего нам его бояться? — принялась я увещевать сестру. — Он же мертвый совсем! А народная молва утверждает, что бояться надо живых. Народ, Клава, зря болтать не будет!

—    И что ты предлагаешь?

—    Первое. Надо выяснить, кто это там в шкафу притулился. И второе — попробовать все-таки найти карту.

—    Зачем? — серьезно спросила Клюквина.

Ответа не последовало. Я просто не знала, что

отвечать, и лишь пожала плечами.

—    Да-а, я вижу, Афоня, мир криминала затягивает тебя в свои сети. И чего ты в учителя подалась? Надо было в следователи идти. Вот бы правоохранительные органы обрадовались! Вмиг преступность уничтожили бы на корню! Как же ты собираешься устанавливать личность потерпевшего?

—    Ну-у... Это... Того... — промямлила я. — Может, у него в кармане есть документы или, по крайней мере, бумажки какие-нибудь, указывающие на личность?

—    Угу, понятно, — кивнула Клавка. — Ты хочешь его обыскать?

—    Не-е, это ты хочешь. Все-таки Кольку ты обыскивала? Обыскивала. Опыт какой-никакой имеешь, тебе и карты в руки.

Клюквина задумалась. Со стороны мы с ней, наверное, выглядели как пациенты психиатрической клиники: в лунном свете возле шкафа, в кото-ром, скорчившись, сидит молодой, но абсолютно мертвый парень, две девушки мирно беседуют, вместо того чтобы бежать вон как можно быстрее.

Наконец Клавка выпала из раздумий:

—    Вот что я поняла — тебя все равно не переубедить. Поэтому сделаем так: ты обыщешь незнакомца, а я тем временем продолжу поиск карты в тех маленьких комнатках...

Сказав это, Клюквина удалилась, а я осталась один на один с трупом. Осторожно приблизившись, я присела на корточки и внимательно осмотрела парня. Никаких следов насильственной смерти не обнаружилось. Да и выражение лица, насколько я видела, было достаточно спокойным. Создавалось впечатление, что парень залез в шкаф и случайно там умер. Тут я заметила на шее у товарища не то веревку, не то шнурок — в свете луны разобрать было трудно. Я тихонько потянула...

—    Клава! — заорала я во весь голос.

В соседней комнате что-то грохнуло, и на пороге появилась Клюквина:

—    Чего ты вопишь? Напугала так, что я с кресла рухнула. Что случилось? Труп ожил?

—    Клава, я знаю, кто это, — трагическим голосом сообщила я.

—    Да? Уже интересно. И кто этот таинственный незнакомец?

—    Это Семен. Они вместе с Колей служили.

Клавдия внимательно посмотрела на меня и

покрутила пальцем у виска:

—    У тебя, видать, от этих покойников совсем крыша съехала. Как Семен мог оказаться у Коли на даче да еще после смерти последнего?

—    Это у тебя с головой плохо, — обиделась я. — У этого на шее монета... Помнишь, на кассете Николай о ней рассказывал? Точно, это Семен, можешь не сомневаться!

Клавка подошла к телу и рассмотрела медальон.

—    Да, — сделала вывод Клюквина. — Не думаю, что у кого-нибудь есть что-то подобное. Но как Сема попал сюда?

Я почесала за ухом. Лично у меня возникло сразу две версии. Семен нашел Николая и потребовал вернуть карту. Коля пригласил бывшего однополчанина на дачу и убил его. Только каким образом? Ведь ни крови, ни следов удушения нет! Версия вторая. Семен убил Колю, но перед смертью Николай сказал ему, где карта. Семен поехал на дачу, и тут его убили. Опять вопрос: кто? Может, есть еще кто-то третий, кто знает о сокровищах Дрейка и очень хочет ими завладеть?

Вздохнув полной грудью, я хотела уже посвятить сестру в свои мысли, но она неожиданно заткнула мне рот ладонью и прошелестела:

Я грозно повела глазами, но прислушалась. Наверху, на чердаке, кто-то был! Сердце глухо ухнуло и провалилось куда-то в район поджелудочной железы.

—    Может, это дом рассыхается? — предположила Клавдия.

Рот у меня по-прежнему был зажат ладонью сестры, поэтому я затрясла головой в знак согласия. Наверху снова послышался неясный шум.

—    Ты тоже думаешь, что нам пора валить отсюда? — Клюквина задала вопрос, который вертелся у меня на языке.