Проснулась я в скверном расположении духа. Во-первых, мне всю ночь снился Сашка. Он грозил кулаком и страшно ругался. Во-вторых, мысль о предстоящей сегодня индивидуальной тренировке радости не добавляла.

В спальне нарисовалась Клюквина. Я закрыла глаза, притворившись спящей.

—    Афоня, вставай! — принялась тормошить меня сестрица. — Пора завтракать, а там, помолясь, и в оздоровительный центр собираться.

Я натянула на голову одеяло и оттуда решительно заявила:

—    Не пойду.

—    Чего так? — удивилась Клавдия.

—    Того. Это же форменное самоубийство, Клав. А мне еще пожить охота.

—    Ничего, поживешь! Тренировка, конечно, не сахар, элементы терроризма присутствуют, но никакого международного масштаба. Я думаю, ты выживешь.

С этими словами Клавка содрала с меня одеяло и повторила:

—    Вставай.

Вздох, вырвавшийся из моей груди, смог бы разжалобить даже мумию Рамзеса XIII. Но только не Клюквину! Она лишь хмыкнула и удалилась на кухню. С чувством невыносимой скорби я покинула теплую постельку и прямо в пижаме поплелась следом за сестрой.

Блинчики с мясом, клюквенный кисель и тосты с вишневым джемом немного подняли мне настроение, и я решила пойти на компромисс.

—    Клав, а можно я с Геной поговорю, а тренироваться не буду? — налив еще киселя, спросила я. — Очень уж у меня организмы протестуют...

В подтверждение своих слов я сыто икнула.

—    Если бы я столько съела, мой организм тоже возмутился бы, — миролюбиво отозвалась Клавдия. — Всем известно: нельзя наедаться перед физическими нагрузками. Я ведь предупреждала! И потом, мы столько денег угрохали на абонементы...

Вспомнив о деньгах и о Европе, куда мы в этом году не попадем, я загрустила. Подумать только, на что мы променяли встречу Рождества и Нового года! Вместо веселья, фейерверков и шампанского меня будут пытать тренажерами, тайбо и поить отвратительным разбавленным соком. О том, что эта каторга будет продолжаться целый месяц, думать не хотелось.

Жалобно вздыхая, я помогла Клавдии убрать со стола, покормила Тырочку и с обреченным видом пошла собираться. Из дома мы вышли вместе. Желая убедиться, что я на самом деле отправилась в «Импульс», Клавка вызвалась проводить меня до троллейбусной остановки. По пути она купила в магазинчике литровую бутылку хорошей водки.

—    А водка еще зачем? — поморщилась я.

—    Ефиму. Без огненной воды он разговаривать не станет.

—    Это как раз понятно! Зачем ты купила так много и такую дорогую? Фима наверняка привык употреблять почти денатурат. Ему ведь и плохо может стать от качественного продукта...

Клавка покачала головой:

—    Так и мне ж придется пару рюмок пропустить. Для поддержания компании. Кроме того, он художник...

Последний довод меня не убедил. Я вспомнила «Демократию» кисти Ефима, до неузнаваемости изуродовавшую нашу кухню, и решила, что назвать Фиму художником может только ненормальный. На психа Клавка не походила, хотя лихорадочный блеск в глазах имелся.

Подошел троллейбус.

—    Ну, с богом, — выдохнула Клавдия, перекрестила меня и зачем-то трижды сплюнула через левое плечо. — Если что — звони на мобильник.

—    Угу, — угрюмо промычала я и втиснулась на заднюю площадку.

В «Импульсе» за администраторской стойкой скучала Светлана. Увидев меня, она криво улыбнулась:

—    Здравствуйте! На занятия? Проходите, пожалуйста. Геннадий уже пришел.

Светлана всхлипнула и опустила голову. Ни дежурная улыбка, ни идеальный макияж не могли скрыть покрасневших глаз девушки и ее унылого настроения. Причина печали администраторши была мне понятна, но на всякий случай я уточнила:

—    Что случилось, Светочка?

Светлана элегантно высморкалась в эксклюзивный носовой платок от «Шанель» и сдавленным голосом ответила:

—    Ах, это ужасно!

Я сочувственно вздохнула и подогнала поближе слезы. Девушка заметила сочувствие с моей стороны и, понизив голос до интимного шепота, пожаловалась:

—    Я сегодня была на похоронах!

—    Боже мой! — воскликнула я, выпустив на волю одну слезинку. — Соболезную. Умер кто-то из ваших родственников?

Света, в отличие от меня, всплакнула по-настоящему. Спустя пару минут она судорожно вздохнула :

—    Нет. Родственники, слава богу, в порядке.

Друг погиб. Он, кстати, работал здесь инструктором.

—    Молодой?

Администраторша кивнула и достала уже знакомый буклет. Затем открыла его на нужной странице и ткнула пальцем в фотографию Николая. Несколько мгновений мы обе глазели на фотографию, а потом Света глухо произнесла:

—    Как же это несправедливо и неправильно!

Я согласно кивнула:

—    В жизни всегда так. Это только у покойников все правильно: лежат рядами в одну сторону ногами! Извини, — смутилась я, сообразив, что сморозила глупость. — Может, пойдем в бар? Выпьем по чашечке кофе или сока?

Светлана согласилась, попросила какую-то Наташу подменить ее на полчасика, и мы двинулись к бару.

—    Расскажи мне про Николая, — попросила я, когда мы уселись за стол, и тут же осеклась: ведь она не называла его имени! Однако девушка не заметила оговорки. Она сделала глоток кофе и ответила:

—    В общем-то, я знала его недолго. Мы познакомились полгода назад, когда я устроилась сюда на работу...

—    Он уже здесь работал, когда ты пришла, да?

—    Ага. Они с Геной, ну, вашим инструктором, здесь с самого открытия. Я сразу в Гену влюбилась. Такой красавец, обалдеть можно! В него вообще все влюбляются: персонал, клиентки...

На мой взгляд, мой покойный жених Николай был намного интереснее. И потом, разве можно влюбиться в человека, который терзает твое тело при помощи тренажеров, вместо того чтобы холить его и лелеять?! Однако свое мнение я оставила при себе, а Светлана тем временем продолжала:

—    С Геной мы только месяц и встречались. Как оказалось, у него чисто спортивное увлечение женщинами. Едва дело доходит до постели, Геночка теряет всякий интерес. А я, дура, еще и «залетела» от него. Плакала, хотела с собой покончить. Знаешь, что этот козел мне сказал? «Если бы я на вас на всех женился, то уже имел бы гарем круче, чем у всех шейхов, вместе взятых! Про детишек уж и не говорю — половина населения Москвы походила бы на меня».

Девушка невесело усмехнулась и сделала несколько глотков кофе.

—    После разговора с Генкой я ходила сама не своя. Все, думаю, удавлюсь или таблеток наглотаюсь! Если б не Коля... — Света покачала головой. — Однажды он проводил меня до дома. По дороге купил бутылку водки, из еды чего-то... Не помню уже. Просидел со мной до утра. Ничего такого не было, ты не думай. Просто Колька терпеливо переждал мою истерику, а потом... — Светлана тепло улыбнулась. — Не поверишь, всю ночь про пиратов и пиратские клады рассказывал. Он вообще на них помешан был. Я сперва слушала, а потом стала думать о своем и не заметила, как уснула. Утром Колька ушел. Я же взяла выходной на работе и отправилась в клинику на аборт, благо сейчас это не проблема...

Света замолчала и печально уставилась на дно пустой чашки. У меня внутри все кипело. Ну, почему, почему мужики такие гады?! Почему они заставляют нас страдать и мучиться не только от физической боли, но еще и от душевной?! Эх, построить бы всех мужиков в ряд, да отметелить через одного так, чтоб другим на всю жизнь уроком стало! Тут в голове что-то щелкнуло, и я похолодела. Если моя догадка верна и на свидание должен был прийти именно Гена? Такой же финал вполне мог бы ожидать и меня... Светлана подняла глаза и ухмыльнулась:

—    Ну что? Ты еще не влюбилась в своего инструктора?

Я так интенсивно замотала головой, что рисковала свернуть себе шею.

—    А что было дальше? — спросила я, после того как мой вестибулярный аппарат пришел в норму.

—    А что дальше? Вышла на следующий день на работу, с Генкой теперь чисто деловые отношения. У него, кажется, на бабах совсем крыша поехала. Знаешь, что удумал? Он теперь по SMS знакомится! Своих, видимо, уже всех перетрахал.