— Завтра в это время я уже буду собирать кофе на плантациях и снова стану счастливой.

— Не говори мне об этом.

— И ничто больше не будет тяготить меня. Я смогу думать о тебе, и мне не будет больно, как больно теперь.

— И прекрасно. Одного не понимаю: зачем надо ради этого уезжать.

— Вот уже пять дней, как я потеряла над собой власть. Я ложусь спать и просыпаюсь с мыслью о человеке, который меня не любит. Я никогда не думала, что можно быть такой несчастной.

— Послушай, что я скажу, Сара. — Он взял ее за руку, но она осторожно высвободилась. — Ты сама хорошо понимаешь, что все это только каприз. Ты вбила себе в голову, что влюблена в меня, и под конец сама в это поверила.

— Ну что ж, когда я избавлюсь от любви к тебе, я буду самым счастливым человеком на свете. Я смогу вернуться к маме, и к мальчику, с которым встречалась, и к революции, к своей работе, наконец.

— Я отношусь к тебе с очень добрым чувством, — продолжал он. — Почему бы нам не попытаться стать просто друзьями?

— Знаешь, я даже начинаю от тебя понемножку отвыкать. — Сара прищурила один глаз и смотрела на Альваро сквозь пустой стакан. — Вот уже несколько минут ты кажешься мне совсем не таким интересным, как раньше.

— Ты еще встретишь человека, который полюбит тебя…

— Мне никого не нужно, потому что у меня есть ты.

— Сара!

— Сара, Сара, ну и что, что Сара?

Она встала и со стаканами в руках направилась к бару. Из автомата неслась старая песенка Барбарито Диаса. По реке на лодках с широкими рулевыми веслами плыли в разных направлениях рыбаки со своими вершами и неводами. Ветер трепал плющ, обвивавший террасу; небо дышало грозой и близким дождем.

Альваро присел на ржавые перила и стал глядеть на реку. В ушах у него все еще раздавался назойливый треск вертолетов. На ближнем понтоне молодой рыбак снимал весла и укладывал их на дно лодки. В следующий миг Альваро услышал гул реактивного самолета, летевшего, видимо, на большой высоте над облаками. Быть может, вторжение уже началось, и только они в этом кабачке, занятые каждый самим собой и своими заботами, ни о чем не знают, — слепые, ни кому не нужные букашки. Сара вернулась, неся два «куба-либре».

— Будешь танцевать?

— Нет.

— Ладно, тогда я приглашу кого-нибудь другого.

Она возвратилась к стойке, поставила на нее свой недопитый стакан и приблизилась к невысокому человеку лет пятидесяти, который слушал у автомата музыку, отбивая такт ногой. Человек, видимо, нисколько не удивился и пошел с ней танцевать. Держался он с нарочитой, очень смешной чопорностью и до одеревенелости прямо. Сара тотчас же скопировала его, в ее движениях появилась та же деревянная застылость, что и у партнера. Они танцевали, как заводные куклы, церемонно держа друг друга за руки выше локтей. Их лица, такие разные, непохожие, сохраняли одинаковое выражение полнейшей серьезности. Партнер Сары целовал своей даме руку, сопровождая этот рыцарский жест клоунскими ужимками, а она томно закатывала глаза; зрители за столиками прыскали со смеха. Так продолжалось минуту-другую. Внезапно человек передернул плечами, качнул бедрами, и оба пустились в бешеный пляс. Кружок зрителей охнул. Это была блистательная импровизация в духе афро-кубинской народной хореографии. Партнеры извивались, сгибаясь и выпрямляясь в неистовом темпе, словно крутили какой-то фантастический хула-хуп. Когда они кончили, раздались дружные аплодисменты.

Человек подвел Сару к столику, за которым сидели его друзья. Они налили ей рому, и Альваро увидел, как самозабвенно подняла она рюмку вместе с ними и вместе с ними выпила. По направлению их взглядов он понял, что она им говорит о нем. А минуту спустя вся компания стала подавать ему знаки, приглашая к своему столику. Сара заказала еще порцию «куба-либре»; она сидела за столиком, весело возбужденная, раскрасневшаяся.

— Когда свадьба? — спросил партнер Сары.

— Что за свадьба?

— Я им объяснила, что ты самый неотразимый мужчина из всех, кого я когда-либо знала. — Ее голос утратил обычную звонкость, стал тягучим. Она обвела отрешенным взглядом сидящих за столом. — Он меня не любит, но это неважно, моей любви хватит и на меня и на него.

— Полноте, что вы говорите! Да в такую красавицу, как вы, влюбится каждый! Правду я говорю, дружище?

— Разумеется, — ответил Альваро.

— Вот видите? — Человек улыбнулся, показав черные зубы.

— Не слушайте, что она говорит, — произнес Альваро. — Она прелестная девушка, но иногда ей нравится морочить людям голову.

— Да что я — не вижу, что ли? Если вы ей скажете, что любите ее, это будет только правда.

— Как бог свят! — вырвалось у сидевшего рядом мулата. — Можете быть уверены, сеньорита.

— Приятно это, наверно, когда такая вот симпатичная девушка глаз с тебя не сводит, а, дружище? Да еще каких глаз! Моря, океаны!

— Слышишь, что люди говорят? — Сара обвила его шею руками и поцеловала за ухом. — Все завидуют твоему счастью.

— С такой девушкой, как вы, любой человек был бы счастлив.

— Это я с ним счастлива. — Сара допила свой коктейль. — Мы все время ссоримся, но я все-таки его люблю.

— Э, милые бранятся, только тешатся. Горько сердились — сладко помирились.

— Слушай и ума набирайся. Почему бы нам с тобой не поехать на остров Пинос или еще куда-нибудь — мало ли есть уютных мест? Пили бы с тобой саоко и спали на пляже! А Долорес ты бы написал, что…

— Официант! — Альваро потянулся за бумажником.

— Что ты?

— Мы уезжаем.

Сара недоуменно смотрела на него, в глазах у нее появилось детское выражение нестерпимой обиды и огорчения.

— У, Альваро! — протянула она. — Выпьем еще хоть глоточек!

— Ты выпила вполне достаточно.

— Ну, напоследок…

— Нет, Сара, хватит.

— Куда ты торопишься? Все испортил! Я только было разошлась. — Она подняла глаза, ища поддержки у друзей своего партнера. — Я же хотела потанцевать еще и рассказать про тебя — какой ты необыкновенный и обаятельный…

— В другой раз расскажешь…

— Ваш молодой человек прав, — вмешался партнер Сары. — Приезжайте сюда завтра, я вас угощу такой жареной султанкой… Договорились, дружище?

— Я пьяна, зато счастлива.

— Пошли, пошли. — Альваро взял ее за руку. — Я отвезу тебя домой.

— Приезжайте к четырем, удобно вам в это время? — настаивал партнер Сары.

— К четырем? Хорошо.

— Я приведу жену и ребятишек.

— Поцелуй меня, Альваро. Разок, чтобы все видели, как ты меня любишь.

Он наклонился и слегка коснулся губами ее лба.

— Нет, не так. В губы.

Бармен принес счет, и Альваро дал ему бумажку в десять песо. Сара встала и пошатнулась.

— Он любит меня, а я люблю его.

— Счастливо оставаться.

— Итак, завтра в четыре. Смотри, дружище, не забудь.

— Не забуду, не забуду.

— По крайней мере, узнаете вкус настоящей свежей рыбы.

— Будем очень рады.

— Идем, давай я возьму тебя под руку.

— Так все и кружится.

— Ничего, я поведу тебя. Держись.

— Почему они на меня смотрят? — Она все время оглядывалась. — Ты, наверно, сказал им, что сегодня самый прекрасный день в моей жизни?

— Да, наверно, поэтому.

Повар, бармен, официанты оставили свои занятия и наблюдали за сценой, стараясь не слишком выдавать свое любопытство.

Уходя, Сара слабо помахала рукой новым знакомым.

— Какие милые, правда?

— Да.

Он устроил ее на переднем сиденье и поднял верх. Темно-серое с опаловыми отливами небо грозило вот-вот разразиться дождем. Ветер внезапно стих. Неподвижно замерла листва на деревьях. Ауры кружили над самой землей, чертя неторопливые, торжественные спирали. Он нажал на стартер, и Сара уронила голову к нему на плечо.

— Альваро… Скажи мне… я очень пьяная?

— Чуть-чуть.

— Ты на меня рассердился?

— Нет.

— Это со мною впервые… Это так чудесно.

— Ты еще такая малышка, Сара… А мне, в мои годы, совестно терять голову из-за шестнадцатилетней девочки. Что бы сказали мои друзья, если бы сейчас меня увидели?