Все это время у Вакуя продолжался приступ. Он уже не мог сидеть на стуле и опустился на пол, на колени. Маэдзима отчаянно тер ему спину, тяжело поднимающуюся и опадающую с каждым вздохом.

– Плохо. Я пока не вижу цианоза, но мы не можем просто стоять и смотреть, – губы Тибики-сана сжались в узкую линию. – Я отвезу его в больницу на своей машине, – он перевел взгляд на Миками-сэнсэй, бледную, стоящую неподвижно. – Хорошо, сэнсэй?

– Э… да. Я поеду с вами.

– Вам нельзя. Оставайтесь здесь, с остальными учениками.

– А… да. Вы правы.

– С его родителями я свяжусь из больницы. И вернусь, как только его состояние стабилизируется. …О, Нумата-сан, – обратился он к хозяйке. – Можно вас попросить принести несколько одеял? Необходимо не дать ему замерзнуть.

– Сию секунду, – кивнула женщина и засеменила прочь.

Ученики, собравшиеся вокруг стола, ученики, глядящие с почтительного расстояния… у всех на лицах были написаны страх и тревога. Кто-то из девчонок даже тихонько шмыгал носом.

– Все будет в порядке, – обратился Тибики-сан ко всем нам. – Незачем волноваться. Если мы прямо сейчас поедем в больницу, с ним все будет хорошо, ничего страшного не произойдет. Обещаю вам, все будет хорошо, не нужно себя накручивать. Понятно? У него приступ, но он к таким приступам уже привык, это не есть что-то экстраординарное. Это не какое-то из ряда вон выходящее происшествие. Поэтому совершенно незачем поддаваться страху и беспокойству. Успокойтесь и делайте все, что вам скажет Миками-сэнсэй. Я прошу вас всех сегодня лечь спать пораньше. Понятно?

Выражение лица его оставалось таким же твердым, как раньше, голос звучал просто до невозможности спокойно. Больше половины учеников послушно закивали, я в том числе, но…

Он лжет.

Так прошептало мне мое сердце.

Разумеется, то, что сейчас сказал Тибики-сан, было ложью. Если слово «ложь» чересчур суровое, ну, тогда – это была отчаянная попытка хоть чуть-чуть пригасить общую тревогу.

Многие другие «катастрофы» с нашим классом тоже не были «из ряда вон выходящими происшествиями». Скажем, Икуо Такабаяси, одна из «жертв июня» – у него ведь всегда было слабое сердце, так? И умер он от сердечного приступа.

Конечно, нельзя исключить, что Вакуй мог чисто случайно забыть проверить перед самой поездкой, сколько у него осталось лекарства, несмотря на то, что это лекарство он принимал каждый день; однако счесть такую ситуацию нормальной было трудно. Вдобавок к напряжению и тревоге, которые давили на нас всех, его стресс усилился из-за того, что он чисто случайно оказался свидетелем нашей перебранки… В результате у него начался приступ. Когда мы попытались вызвать «скорую», оказалось, что чисто случайно именно сегодня телефоны весь день не работали. И вдобавок ко всему мобильники не могли пробиться из-за слабого сигнала.

Такое громадное количество совпавших случайностей и невезений являлось прекрасным примером направленного риска, присущего классам 3-3 в «такие» годы. Как же можно было думать иначе? Выражаясь словами Мей, наш класс «близок к "смерти"»…

Наконец хозяйка принесла одеяла и закутала в них Вакуя, потом мы с Тэсигаварой помогли перенести его к дверям гостиницы. Машина Тибики-сана была припаркована на подъездной аллее недалеко от входа. Это был заляпанный грязью серебристый седан. Модель я не разобрал, но был уверен, что это что-то довольно старое.

Было уже почти девять вечера.

Дождь моросил так же слабо, но ветер все усиливался. Я даже убедил себя, что в свисте ветра, раскачивающего ветви деревьев, слышу пронзительный вой какого-то странного создания…

Когда Вакуя положили на заднее сиденье, я подбежал к Тибики-сану, который уже садился за руль.

– Эмм, Тибики-сан, вообще-то я хочу кое-что –

Кассета, записанная Кацуми Мацунагой, – я хотел рассказать о ней, пусть даже самое основное, без деталей; однако на это просто не было времени.

– Все будет хорошо. Обещаю, я помогу Вакую-куну, – произнес Тибики-сан, как будто пытаясь убедить самого себя.

– Это… будьте осторожны.

– Конечно. И ты тоже береги себя. Помни, у тебя мина в легких.

– …Хорошо.

– Ладно, мы поехали. Я вернусь при первой же возможности.

Тибики-сан небрежно взмахнул рукой и захлопнул дверь.

Я вдруг осознал, что рядом со мной стоит Миками-сэнсэй, – я и не заметил, как она подошла, – и решился спросить:

– Как вы себя чувствуете?

Она повернула ко мне свое пепельно-серое лицо и кивнула.

– Нормально. Не беспокойся обо мне… ладно?

Пробежавшись рукой по мокрым от дождя волосам, она надела на лицо безжизненную улыбку.

– Ээ… может, отменим завтрашний поход на гору?

– Посмотрим, – хрипло ответила она. И даже то подобие улыбки, которое было, исчезло с ее лица.

10

Мы проводили взглядом машину Тибики-сана и пошли обратно в гостиницу, когда…

– Сакакибара-кун, постой, – остановила меня Мей. – Спасибо тебе.

– Э?.. – вырвалось у меня.

– Когда они в столовой говорили обо мне всякое…

– А, да не стОит…

Мы стояли на крыльце перед входом в гостиницу. Нас обдувало дождливым ветром. Светил лишь тусклый фонарь. Причем светил точно в спину Мей, так что я даже не мог разобрать ее выражение лица.

– Это же не только я. Мотидзуки и Тэсигавара тоже…

– Спасибо, – повторила она почти шепотом и шагнула ближе. – Зайдешь ко мне попозже?

Снова у меня вырвалось только «э?..».

– Я живу одна.

В поездке участвовало пять девушек. Когда они заселились по две в комнату, одна оказалась лишней. И, разумеется, это была Мей.

– Комната двести двадцать три. В противоположном конце коридора от твоей.

– …Думаешь, мне стоит?

– Я тебе говорила, что хочу кое-что еще рассказать, но позже, помнишь? Я хочу сдержать слово.

– …Понятно.

– И еще…

В этот момент через плечо Мей я увидел Тэсигавару. Он стоял за дверью сбоку и пялился на нас, и на лице у него было написано: «Ну-ну».

Я смутился и, прежде чем Мей успела сказать что-то еще, оборвал ее:

– Хорошо, хорошо. Я все понял.

– Часов в десять, идет?

– Хорошо. Я приду.

– Договорились.

Мей изящно развернулась и вошла в дом. Я подождал несколько секунд и последовал за ней. Как и ожидалось, Тэсигавара набросился на меня, едва я оказался внутри.

– Йоу, – и он хлопнул меня по спине. – Зачет, Сакаки. Я слышал, как вы планировали вашу маленькую свиданку.

– Эй, стой, что еще за «свиданка»? Все совсем по-другому.

– Да не очкуй! Я никому не расскажу.

– Заткнись уже. Нечего тут выдумывать. Нам с ней надо кое-что серьезное обсудить, ясно?

– Кое-что серьезное о вашем совместном будущем?

Бесконечные подкалывания Тэсигавары начали меня уже доставать, и я огрызнулся:

– Слушай, кончай меня злить.

Он поднял руки с веселым «боюсь, боюсь». Но…

В какой-то момент я обнаружил, что, несмотря на его тон и поведение, в глазах у Тэсигавары не было ни намека на улыбку.

1

Я в двух словах пояснил Мотидзуки, своему соседу по комнате, куда отправляюсь, и незадолго до десяти вышел.

Мобильник я положил в карман – это был уже рефлекс. Нет, не совсем удачное слово. Меня заставило так поступить произошедшее в столовой. Лучше иметь мобильник при себе – на случай чего. В конце концов, Мей же удалось связаться со мной сегодня вечером, хоть качество связи и было отвратным…

Идя по сумрачному коридору от комнаты 202 к 223, я не встретил ни души. Видимо, все последовали указаниям Тибики-сана и послушно засели по номерам.

Подойдя к комнате Мей, я кинул взгляд наружу через окно в стене коридора.

Ветер по-прежнему яростно свистел, но дождь, похоже, прекратился. Облака, недавно застилавшие небо плотной пеленой, стали тоньше, сквозь них призрачным круглым фонарем светила луна. В ее свете я различал контуры деревьев возле здания.