Литмир - Электронная Библиотека

– Не, сэр. Зеленая комната слишком далеко от лестницы. – На этот раз девушка не сопроводила свои слова клятвой – сказанное ею и так было очевидно.

– Спасибо, – искренне поблагодарил еесыщик.

Итак, возможность убить Таддеуша имелась лишь у Александры. И это было убийство.

– Вы очень мне помогли, – выдавил из себя Монк. – Вы свободны, можете идти.

Александра виновна. Луиза и Максим вернулись в гостиную, а генерал был еще жив.

– Да, сэр. Спасибо, сэр. – Служанка повернулась и выбежала из комнаты.

Глава 5

Оливер Рэтбоун с надеждой ожидал прибытия Монка, хотя и сознавал, что тому вряд ли удастся обнаружить какие-либо доказательства невиновности Александры Карлайон. Адвокат тоже весьма скептически относился к способностям Ранкорна, но довольно высоко оценивал работу полиции в целом. Серьезные ошибки там допускались не так уж часто. Однако Рэтбоун надеялся, что Уильям хотя бы обнаружит более веский мотив, чем ревность. А если быть совсем честным, то в глубине души он хотел, чтобы убийцей оказалась Сабелла, хотя, кроме слабого утешения, что она не является его клиентом, это ничего бы ему не дало.

После некоторых колебаний Оливер пригласил также и Эстер Лэттерли. Она не имела официального отношения к расследованию, но зато, в отличие от Монка, могла наблюдать за жизнью семейства Карлайонов изнутри. И поскольку именно она навязала адвокату дело об убийстве генерала, помочь защите было ее прямым долгом. Сегодня Уильям прислал Оливеру записку, что должен поделиться обнаруженными им важными сведениями, и это послужило поводом к приглашению Эстер.

И вот вечером четырнадцатого мая юрист ожидал их обоих, непривычно нервничая. Казалось бы, Рэтбоун ничем не выдавал своего волнения, но внутри у него все сжималось, в горле першило, и пару раз он, терзаемый сомнениями, даже мысленно перекроил речь, которую собирался произнести перед собравшимися. Он умышленно назначил встречу не в конторе, а у себя дома. Время делового человека весьма дорого. Дома же можно потребовать от Монка более подробного доклада и детально, не торопясь, обсудить ситуацию.

Данные, добытые Уильямом, скорее всего, окажутся неутешительными, а Оливеру не хотелось ограничиться словами сожаления и благодарности да передачей заработанных детективом денег. Пусть Эстер непосредственно из уст сыщика услышит о печальном открытии, и тогда, если иного выхода не останется, и ей, и Рэтбоуну будет гораздо легче отказаться от дела. В конце концов, действовать следует, исходя из логики и здравого смысла. Но адвокат почему-то снова и снова повторял последнюю фразу, как если бы она требовала дополнительных доказательств.

Гости явились неожиданно. Оливер, хоть и ждал их с нетерпением, не слышал, как и на чем они прибыли – наверное, в кебах, поскольку собственного экипажа ни у той, ни у другого не было. Хозяин даже вздрогнул, когда дворецкий объявил об их прибытии. Спустя мгновение оба появились в комнате. Монк, как всегда, выглядел франтовато. Костюм его, должно быть, стоил не меньше, чем костюм самого Рэтбоуна, и явно был приобретен в те дни, когда детектив еще не ушел из полиции и не испытывал особой нужды в деньгах.

Эстер была одета гораздо скромнее. На ней было приталенное бледно-зеленое платье с рукавами пагодой. Выглядела она в нем отнюдь не блестяще, но вполне привлекательно.

Они обменялись церемонными приветствиями, и Оливер пригласил гостей садиться. Он обратил внимание, как глаза мисс Лэттерли обежали гостиную, и эта комната во многом перестала ему нравиться. То, что в ней не чувствовалось женской руки, показалось ему вдруг серьезным недостатком. Рэтбоун не получил этот дом в наследство, он приобрел его сам и прожил в нем почти одиннадцать лет. Конечно, экономка и кухарка поддерживали порядок, но подстраивались при этом под вкусы холостяка-хозяина.

Эстер смотрела на ковер и обивку цвета лесной зелени, на простые белые стены, на мебель красного дерева… Что ж, все это явно шло вразрез с последними веяниями моды. Где столь любимые нынче изделия из дуба? Где витиеватая резьба и декоративный фарфор? Юрист едва сдерживался, чтобы не отпустить какое-нибудь замечание по этому поводу. Вот только как бы его гостья не решила, что он напрашивается на комплимент…

– Мне доложить о своих открытиях до обеда или после? – осведомился Монк. – Если вам не все равно, что я скажу, то лучше после.

– Из чего я должен сделать вывод, что открытия ваши весьма неприятны, – криво улыбнувшись, ответил Рэтбоун. – В таком случае, действительно, зачем портить аппетит?

– Мудрое решение, – заключил Уильям.

Дворецкий внес графинчик шерри, бокалы на длинных ножках и поднос с легкими закусками. Завязался разговор о нынешней политике и о возможной войне в Индии, но вскоре доложили, что все накрыто для обеда.

Зеленая обеденная зала Оливера была куда меньше, чем в доме Фэрнивелов. Чувствовалось, что хозяин редко принимает больше полудюжины гостей разом. Фарфор был явно французского производства с весьма скромным золотым узором. Единственным по-настоящему роскошным предметом была севрская ваза, пышно украшенная розами и прочими цветами. Рэтбоун видел, что Эстер несколько раз взглянула на эту вазу, но поинтересоваться ее мнением не решился. Похвала могла оказаться пустой любезностью, а нелестный отзыв больно задел бы адвоката. Он, как ни странно, был искренне привязан к этой яркой вещице.

Во время обеда вновь велись разговоры о политике, хотя обычно такие беседы за столом при дамах считались неприличными. Впрочем, мисс Лэттерли не относилась к числу особ, чей ум следует тщательно ограждать от сложных вопросов.

После завершающей перемены блюд все трое вернулись в гостиную. Оттягивать и дальше неприятные новости не имело смысла.

Рэтбоун в ожидании уставился на Монка.

– Преступление содержит три элемента, – откинувшись на спинку стула, начал тот. Губы его скривились в иронической усмешке. Он понимал, что эта полицейская азбука известна даже Эстер, а уж адвокату – и подавно.

Оливер почувствовал, как в нем нарастает злость. Его гость был, несомненно, блестящим сыщиком, но иногда безумно всех раздражал.

– Со способом убийства все ясно, – продолжал тем временем Уильям. – Алебарда в железной перчатке рыцарского доспеха была у всех на виду. Каждый имел к ней доступ. Не заметить ее было невозможно, доспех был выставлен именно напоказ.

– Мы знаем, что все они могли это сделать, – нетерпеливо напомнил ему Рэтбоун. От раздражения он уже начинал торопить события. – Не нужно обладать исключительной силой, чтобы столкнуть человека с лестницы, застав его врасплох. Алебардой тоже мог воспользоваться кто угодно. Хотя, по медицинскому заключению, удар был нанесен с таким неистовством, что острие, пронзив тело насквозь, оставило царапину на полу. – Адвокат чуть поморщился, представив, с какой ненавистью наносился этот удар. – По меньшей мере четверо из присутствующих поднимались по лестнице, – поспешно продолжил он. – Во всяком случае, четверо покидали гостиную до того, как Максим Фэрнивел сообщил о несчастье.

– Вы уже говорите о возможностях, – снова подал голос сыщик. – И, боюсь, оцениваете их не совсем верно. Полиция опросила подробно гостей и хозяев, но не учла, что и слугам может быть кое-что известно.

– Замешан кто-то из слуг? – медленно произнесла Эстер. Надежды в ее глазах, однако, не наблюдалось, поскольку Монк заранее предупредил о том, что новости будут дурными. – Я уже думала об этом. Что, если причина преступления кроется не в личной жизни генерала, а в его военной карьере… – Она взглянула на детектива.

В его лице что-то дрогнуло, и Рэтбоун заподозрил, что эта версия еще не приходила ему в голову. Действительно, а почему бы и нет?..

– Нет. – Уильям взглянул на него и отвернулся. – Просто полиция недостаточно подробно выяснила, где в это время находились и как перемещались слуги. Дворецкий утверждал, что поскольку все были заняты своими делами в кухне и обеденной зале, то, стало быть, не могли слышать грохот под лестницей. Но после тщательных расспросов удалось установить, что один из слуг носил уголь в комнаты, в том числе – в библиотеку, дверь которой выходит прямо в холл.

31
{"b":"250497","o":1}