Позже командор фирмы «Компани женераль трансатлантик» Аубер в своем рапорте на имя морского министра Франции писал:

«Нет никакого сомнения, что барк вышел из тумана тотчас же после того, как на „Ла Бургони“ услышали звук его туманного горна. Неожиданность его появления и явилась главной причиной столкновения, хотя на лайнере и были тотчас же приняты меры избежать его: руль положен „Лево на борт“ и в машинное отделение передан телеграфом сигнал „Товсь“. Но все последующее произошло настолько быстро, что не представилось никакой возможности сделать какой-либо маневр. Принятые вахтенным штурманом меры предосторожности ясно свидетельствуют о надлежащем внимании его, но, к сожалению, избежать столкновения было невозможно».

Бушпритом «Кромантишира» на ходовом мостике лайнера были убиты штурман Дюрон, впередсмотрящий на крыле мостика и рулевой. Несший вахту Делинж сумел через обломки разрушенного мостика добраться до уцелевшей тумбы машинного телеграфа и перевести его рукоятки на «Стоп».

В пробоину корпуса «Ла Бургони» устремилась вода. Она вливалась рекой в котельное отделение парохода. Один из кочегаров бросился наверх доложить об этом капитану, а когда вернулся, то отделение уже было заполнено водой. Часть системы паропроводов оказалась порванной, и нескольких кочегаров обварило паром.

От удара при столкновении на палубу «Кромантишира» рухнули фор-стеньга и грота-брам-стеньга. При падении они увлекли с собой два рея и порвали часть такелажа. Потеряв бом-утлегарь, утлегарь и бушприт со всеми носовыми парусами, барк перестал слушаться руля. Людям, находившимся на борту «Кромантишира», не было причинено никаких повреждений, никто не получил даже царапины, и хотя в носовой части корабля появилась течь, вода залила только форпик. Благодаря водонепроницаемости таранной переборки барк остался на плаву.

До «Кромантишира» доносились сначала продолжительные, а потом прерывающиеся (из-за поврежденного паропровода) низкие гудки парохода.

Потом донеслось несколько выстрелов ракетниц, и сквозь уже рассеявшийся туман можно было увидеть красные вспышки ракет. Капитан барка дал несколько гудков туманным горном и послал в небо несколько сигнальных ракет. Но раздавшиеся в ответ гудки парохода теперь едва можно было различить, они удалялись в сторону. Пароход уходил...

Минуты через три после удара на разрушенном мостике «Ла Бургони» появился капитан Делонкль и вся палубная команда из кубриков высыпала наверх. Матросы получили приказ откачивать воду ручными помпами. Но лайнер уже имел крен на правый борт, и, зная характер повреждений, Делонкль понимал, что судно спасти невозможно. Тем не менее он решил попытаться выбросить лайнер на песчаные отмели Сейбла, до которого было примерно 60 миль. Капитан перевел ручки машинного телеграфа с положения «Стоп» на «Полный вперед», приказал править по компасу курсом «Норд 10 градусов к осту». Несмотря на сильные разрушения в корпусе, перебитые паропроводы и панику в котельном отделении, машина лайнера заработала, и «Ла Бургонь» рванулась вперед. Механики доложили на мостик, что топки второго котельного отделения будут залиты водой через 10 минут. На самом деле это случилось через 5 минут. Судно ушло. С каждой минутой правый борт его оседал все глубже. Вода начинала заливать пароход через пробоины, еще только что находившиеся выше ватерлинии. Когда она залила топки, котельное отделение наполнилось едким угольным дымом.

Машина «Ла Бургони» остановилась, винт парохода перестал вращаться.

В наступившей тишине, прерываемой теперь лишь шипением вырывающегося из машины пара, на палубах «Ла Бургони» раздались крики...

Во время столкновения «Ла Бургони» произошел удивительный, почти невероятный случай с кочегаром Жозефом Одраном. Кочегару следовало заступить на вахту в 6 часов утра. За час до этого, в момент столкновения, его выкинуло из койки на палубу каюты. Не зная, что произошло, кочегар бросился в машинное отделение. Из пробоины хлестала вода, громко звонил машинный телеграф, к которому никто не подходил. Одран быстро сориентировался: если не задраить двери водонепроницаемых отсеков, судно погибнет. Когда Жозеф Одран задраил двери отсеков, то увидел, что все из машинного отделения по трапам побежали наверх. Старший механик крикнул ему: «Беги на палубу. Спасайся, если сможешь! Судно пойдет ко дну через десять минут!» — и вместе со вторым механиком побежал по решетчатым трапам наверх. Одран — за ними.

В это время в машинное отделение сверху через большой световой люк рухнула дымовая труба. Она разбила часть машины и сбила все трапы, раздавила старшего и второго механиков. Одрану сделалось жутко: выход наверх был отрезан, снизу подступала вода. Крен парохода непрерывно увеличивался. «Как выбраться отсюда? — думал несчастный кочегар. — Ведь через пару минут эта адская клетка станет моим гробом».

В машине стоял страшный шум. Смешанный с паром горячий воздух обжигал легкие. Каскады воды бурлили среди поломанных механизмов. Выхода наверх не было. Выбраться через пробоину и вынырнуть у борта? Это отпадало: слишком большой напор воды... В самую последнюю минуту счастливая мысль осенила уже почти потерявшего надежду кочегара — вентилятор! Ведь внутри него есть скобтрап и по нему можно выбраться на палубу! Напрягая все силы, по пояс в масляной воде, Одран пробрался к трубе вентилятора и через 2 минуты был уже на палубе.

Если Жозефу Одрану было страшно в машине, то увиденное на палубе привело его в ужас... Вся палуба «Ла Бургони» была забита людьми. Внизу во всех коридорах и проходах толпились испуганные пассажиры, пытаясь выйти из заливаемых помещений. Над всем этим хаосом слышался протяжный вой гудка «Ла Бургони»... Единственная уцелевшая шлюпка правого борта была переполнена. Пять шлюпок другого борта завалились из-за крена на палубу.

Одран прыгнул за борт и доплыл до шлюпки. В ней уже сидело более 50 человек. Кочегар сумел залезть в нее. Потом в эту шлюпку стали залезать другие пловцы, их было много... Шлюпка перевернулась. Одран снова оказался в воде. Через час его подобрала шлюпка «Кромантишира».

Когда машина «Ла Бургони» стала, капитан Делонкль приказал всем офицерам явиться на мостик. Отдав команду спасать на шлюпках в первую очередь женщин и детей, Делонкль пожал всем офицерам руку, попрощался с ними и остался на мостике один среди обломков.

Матросы начали снимать со спасательных вельботов брезенты, и пассажиры бросились занимать в шлюпках места. На лайнере было всего 10 гребных судов, из которых шлюпки № 1, 3, 5 были разбиты в момент удара. Семь оставшихся, конечно, не могли вместить всех пассажиров и команду лайнера.

С момента столкновения прошло всего 5 — 7 минут, а на палубе парохода уже творилось что-то невообразимое. И не случайно это кораблекрушение в летописи морских катастроф вошло под такими названиями, как «кровавое кораблекрушение» и «Варфоломеевское утро».

Хроники свидетельствуют, что на борту «Ла Бургони» среди пассажиров находилась часть команды одного австрийского парохода, который потерпел крушение у берегов Америки. Пережив одно крушение и спасшись просто чудом, эти люди, вновь вкусив всю прелесть жизни, снова предстали перед фактом неминуемой гибели. Проснувшийся в них звериный инстинкт лишил их человеческого облика. В тот момент, когда одни помогали женщинам сесть в шлюпки, поддерживали стариков и передавали над головами младенцев, австрийские моряки револьверами и ножами прокладывали себе дорогу к шлюпкам. Их примеру последовали итальянские эмигранты, которые составляли большую часть обитателей третьего класса. На палубе заблестели лезвия ножей...

Второй штурман руководил спуском одной из шлюпок левого борта. Он смог посадить в нее женщин и детей. Шлюпка находилась у борта, и глаголь-гаки ее талей еще не были отсоединены, когда с палубы по тросам стали спускаться итальянцы. Невзирая на мольбу и крики матерей и плач детей, мужчины-эмигранты, стараясь спасти свою жизнь, потопили шлюпку: хрупкое суденышко не выдержало веса людей и наполнилось водой — матери с детьми оказались в воде. То же самое произошло и со второй шлюпкой, которую уже спустили на воду.