Я отрываю взгляд от ее губ, смотрю в ее ужасные очки. Вижу только свое отражение. Что, в общем-то, неплохо, но я хочу увидеть ее без очков.

Интересно, она обидится, если я возьму, да и сниму с нее очки?

Тряхнув головой, прокашлявшись, я говорю:

– Есть. Сколько вы намерены пробыть у нас?

– Э… – Она опускает подбородок, переминается с ноги на ногу. – Даже не знаю… недели две?

Две недели. Нам бы сейчас эти деньги не помешали. Если, конечно, я сумею держаться от нее на расстоянии.

– Вы спрашиваете меня или мне отвечаете?

Черт, веду себя как законченный болван.

Она смутилась.

И чувствую себя как последняя мразь.

Что это со мной?

Она подносит руку ко рту, начинает теребить нижнюю губу – волнующее зрелище. Меня оно снова заводит. Ладно, «снова» – не совсем подходящее слово, ибо я на взводе с той самой минуты, как увидел ее.

Оставив в покое свои губы, которые мне ох как хочется поцеловать, она складывает на груди руки.

– Я намерена пробыть здесь две недели. Вы можете мне предоставить номер на этот срок?

Оторвав от нее взгляд, я смотрю в журнал бронирования.

Будто мне надо проверять. Разумеется, у нас есть свободный номер на две недели. Другие постояльцы заедут только на следующей неделе, да и то это семья Перри, они каждый год к нам приезжают на годовщину свадьбы. Мне просто нужно на что-то переключиться, пока я не совершил какую-нибудь глупость – например, не набросился на нее.

Боже, а меня так и подмывает. Сил нет сдерживаться.

Проветри мозги, Мэттьюз. Никаких подкатов к сексапильной туристке.

У тебя получится.

Ладно. Поселю ее в «Вид на озеро». Это самый дорогой наш номер. И самый красивый. Как раз для такой девушки, как она.

И, судя по эффектному «Мерседесу», на котором она прикатила, очевидно, она может себе это позволить.

К тому же это единственный номер в гостинице, где я не занимался сексом. Не то чтобы это имеет какое-то значение – по отношению к ней. Просто мама с папой провели здесь свою первую брачную ночь. Потому я и не распутничаю в этом номере.

– Можем, – отвечаю я. – По сто семьдесят пять долларов в сутки.

– Хорошо, – говорит она. Даже глазом не моргнула.

Как я и думал. При деньгах. Интересно, это деньги ее отца, или, может, она замужем?

На вид для замужества еще молода, но в наши дни возраст женщины определить непросто. Вот не так давно была у меня одна цыпочка, я думал, ей двадцать лет, оказалось – тридцать. Чудеса пластической хирургии.

Я глянул на ее безымянный палец. Кольца нет.

Взяв ручку, отмечаю в табеле неделю. Достаю из ящика регистрационный бланк, кладу на стойку, пододвигаю к ней, рядом кладу ручку, которой только что писал.

– Заполните, пожалуйста. Имя, фамилия, домашний адрес.

Она берет ручку. Я замечаю, что ее рука дрожит. Странно. Нервничает или от страха?

Бояться тут вроде нечего, значит, должно быть, нервничает.

С какой стати такая красотка стала бы нервничать в моем присутствии? Только по одной причине. Хочет со мной переспать. У них всегда одно на уме.

Нет, я не самонадеян. Просто знаю, что неплохо выгляжу. Нравлюсь почти всем женщинам. Вернее, не почти, а всем. Волосы, татуировки. Им нравятся плохие парни, а я плохой. Что тут скажешь?

Но эта девочка не избалована земными наслаждениями. Сразу видно. Неопытная, оттого и нервничает. Может, еще и девственница.

Да нет, вряд ли… с такой-то внешностью!

Она заполнила бланк, возвращает его мне. При передаче бланка случайно соприкоснулась со мной пальцами. Отдернула руку как ошпаренная.

Странно. Обычно женщины стремятся меня потрогать.

Я смотрю в бланк, читаю ее имя.

Мия Монро.

Вот-те на, почти Мэрилин Монро, но не совсем.

Я не вслух это сказал?

Я глянул на нее. Она смотрит в сторону холла.

Вроде нет. Слава яйцам.

– Мне нужны данные вашей карты, и мы закончим. Деньги с карты будут списаны только по выселении.

– Хорошо. – Она наклоняется к своей сумке. Пользуясь случаем, я перегибаюсь через стойку, чтоб посмотреть, какая у нее задница.

Симпатичная попка. Очень.

Только зря я проявил любопытство, вот опять возбуждаюсь.

Она выпрямляется, протягивает мне карту.

Я ввожу сумму в платежный терминал, кладу его перед ней.

– Вставьте карту… теперь пин-код.

Я забираю терминал, жду, когда он дзинькнет.

Дзинь. Вытаскиваю карту из аппарата, возвращаю ей.

На этот раз она постаралась не коснуться меня.

Сует карту в задний карман джинсов. Хотел бы я оказаться на месте этой карты.

Я хватаю ключи от номера «Вид на озеро» и выхожу из-за стойки.

– Сюда, пожалуйста.

Она берет свои сумки, с трудом поднимает их на плечо. Только теперь я замечаю, насколько у нее усталый вид.

Блин, оформляю ее по всем правилам, а она на ногах едва стоит. Ну полный мудак. Разве мама этому меня учила?

– Давайте я понесу. – Я протягиваю руку, хочу забрать у нее сумки.

Она колеблется. Вцепилась в свои сумки, прижимает их к себе.

Что это она? Думает, убегу с ее вещами?

Я опускаю руку, чешу голову.

– Носить ваши сумки – моя работа. У нас здесь нет специальных носильщиков. – Я улыбаюсь, чтоб не показаться совсем уж хамом. Она же все-таки клиент.

Гостья разжимает пальцы, стискивавшие ручки сумок, снимает их с плеча, передает мне.

– Спасибо, – благодарит она своим мелодичным голосом.

Она говорит мало, но если уж говорит… это классно.

Потом она улыбается.

Прежде я назвал ее сногсшибательной. Беру свои слова обратно. С этой своей улыбкой она просто прекрасна.

Не припомню, чтобы в отношении какой-нибудь женщины я употребил эпитет «прекрасна». Это впервые.

Если ей удается быть прекрасной в огромных безобразных темных очках, скрывающих, как я полагаю, лучшую часть ее лица, можно только догадываться, как она выглядит без них.

И как выглядела бы подо мной.

Обнаженная.

Я перекидываю ее сумки через плечо и иду в номер с видом на озеро.

Нельзя тебе заниматься с ней сексом, Мэттьюз.

Мой член, конечно, не согласен. Да, мой член абсолютно убежден, что я мог бы трахаться с этой цыпочкой две недели напролет и ни разу бы не заскучал.

Кого я обманываю? Через неделю я взвою от скуки. С Шоной меня хватило на неделю, так у нее буфера какие и ноги от ушей.

Но даже при таких своих достоинствах Шоне далеко до Мии Монро.

Однако сколь бы соблазнительной она ни была, с выдержкой у меня проблемы. А в данный момент деньги важнее. Ну и Бет, конечно, нужно доказать свою благонадежность.

Я останавливаюсь перед «Видом на озеро». Отпираю дверь, включаю свет, вхожу в номер, кладу ее сумки на кровать.

Поворачиваясь, вижу, что она все еще стоит в коридоре.

Невооруженным взглядом заметно, что она напряжена. Смотрю на ее руки. Они опять дрожат.

Что с ней? Я думал, она изнывает от вожделения, но нет, дело не в этом. Тут что-то другое.

Она обнимает себя, скрестив на груди руки, выпрямляет спину.

Неспешным шагом я иду к ней. Она отступает в сторону, давая мне пройти.

– Вот ваш ключ. – Сохраняя дистанцию, я протягиваю ей ключ.

Она высвобождает одну руку, берет у меня ключ.

Теперь я стараюсь не соприкоснуться с ней. Хотя очень хочется. Что-то подсказывает мне, что сейчас это было бы лишним.

– Завтрак с семи до половины девятого. – Завтра у Полы выходной, так что завтрак придется готовить мне. Пола у нас – горничная и кухарка. Работает давно, сколько я себя помню. – Ужин мы не готовим, но в округе полно ресторанов, – добавляю я, завершая наш рекламный ролик.

– Здесь есть другие постояльцы? – Голос робкий.

Я поворачиваюсь к ней.

– Сейчас – нет. Будут на следующей неделе. До тех пор только вы и я.

Выражение ее лица приводит меня в замешательство. Она в ужасе.

Что за черт? В конце концов, мы же не в отеле «Оверлук»[9].