«А потом, я расскажу тебе, какое чудо ты сотворила со мной, – сказал он уже себе в мыслях. – Скажу всё, что чувствую, о чём мечтаю, и мы…»

Он отогнал приятные мысли.

«Бой только начинается, миротворец. От твоей награды тебя отделяют два закалённых воина, которых ты должен победить! Вернее, примирить».

Названные братья стояли друг напротив друга, по-прежнему не нападая. Что они задумали, Марк понял только тогда, когда, подбежав к ним, заметил две хитроватые ухмылки.

«Сговорились!» – мелькнула мысль, и тотчас Марк отпрыгнул от занесённой булавы Ификла. Лодор в три исполинских шага оказался за спиной Марка, и тот, зажатый в клещи, бросился куда глаза глядят, пронёсшись едва ли не под мышкой у Ификла. Просвистевшая за спиной булава легко чиркнула по кожаному доспеху, но от ужаса, что его настиг смертельный удар, Марк растерялся и упал лицом в пыль.

«Вставай! Вставай и беги!!!» – в панике забурлила кровь.

Неловко рванувшись, упав, пробежав три шага и снова поцеловавшись с пылью, Марк наконец отбежал на безопасное расстояние. Обернувшись, он увидел, что названные братья снова сошлись в поединке, а народ кое-где покатывается со смеху. Видимо, беспорядочное бегство миротворца выглядело уж слишком нелепо.

«Ничего, я не гордый», – сказал Марк сам себе, старательно отгоняя мысль о том, что о нём думает сейчас Хеламира.

Страшные, как порывы бури, удары секиры Лодора обрушивались на щит Ификла. Здоровяк отступал, не успевая ударить в ответ, рассчитывая лишь на то, что противник скоро выдохнется. Но тут от щита предводителя Братства Тура начали отлетать огромные щепы, а очередной страшный удар проломил железную пластину щита, полностью его разрушив. В левой руке Ификла остался бесполезный ремешок с обломком дерева. Это могло означать, что участь этого воина предрешена. Без щита он может только уклоняться от ударов, а при его телосложении это очень непросто. Булава же непригодна для парирования атак. Конечно, он имеет право взять другой щит, но не похоже, чтобы Лодор предоставил ему такую возможность.

Марк побежал, выставив вперёд пику, на бегу вспоминая уроки Эфая. Вот бы сейчас на него сошло озарение Таинства Жизни! Но рассчитывать на такое чудо было нелепо. И понимая, что непостижимые принципы боя, которыми владел Эфай, не откроются ему в ближайшем будущем, Марк прошептал те слова, какие действительно могли сплотить его волю. Слова, которые давно стали частью пути миротворца, пусть и неосознанные этим миротворцем как следует.

– Там, где вражда, сеять мир.

Выгнутая поперечина пики захватила рукоять секиры Лодора, прижав её к земле. Оказавшись между противниками, Марк собрал всю силу своего до сих пор неосознанного дара, и выпалил, стараясь смотреть одновременно в глаза Ификлу и Лодору:

– Во имя победы над извечным врагом нашего рода – забудьте вражду!

Он не задумывался, насколько пафосно сейчас звучат его слова, наивно ли или вовсе по-дурацки. Он почувствовал в себе силу своего непознанного дара, а кроме того – искреннее желание, чтобы в этих двух заносчивых, жаждущих почестей сердцах взошло, как тихая заря, понимание друг друга. Чтобы до их горячих голов дошло осознание, что бессмысленный цикл междоусобной войны надо прекратить, что сложив оружие и обнявшись как братья, они заслужат гораздо больше чести, чем своими мнимыми победами…

«Сейчас мой враг – ты, и нет другого!» – ответил мертвенной глухотой к его зову взгляд Лодора.

Его овальный щит толкнул Марка в грудь с такой силой, что тот отлетел на несколько шагов, рухнул, быстро откатился в сторону, вскочил. Счастье, что Ификл не стал тратить время, пытаясь прикончить миротворца, а побежал за новым щитом.

От натиска Лодора, подобного смерчу, в котором мелькает чёрное лезвие секиры, защищаться было бессмысленно. Будучи в ярости от того, что этот жалкий миротворец помешал ему, когда победа была у него в кармане, Лодор бросался на него, как лев, метя секирой куда придётся. Марк заметался по полю загнанным зайцем, слыша крики, свист и улюлюканья, а кое-где и грязные ругательства.

К счастью, Лодору вскоре пришлось отказаться от преследования, так как Ификл уже вернулся с новым щитом. Он, похоже, был доволен: для него миротворец вмешался именно тогда, когда было нужно.

«Ты не должен становиться на чью-либо сторону, – приказал себе Марк. – Их мало обезвредить. Надо сделать так, чтобы и после они не пытались убить друг друга».

Легко сказать! Собьёшь на землю одного – другой тут же его прикончит. Собьёшь обоих – поднимутся и продолжат. Или снова возьмут в клещи, и второй раз вертлявому миротворцу может и не посчастливиться уйти.

«Ты достиг предела своих способностей, миротворец. Тебе не примирить этих разъярённых волков. Ты только разжигаешь их ярость. И становишься для них всё более и более ненавистным врагом…»

Ошеломляющая догадка – яркая, как взблеск молнии, и вместе с тем – зловеще-мрачная, как чёрная туча, предвещающая бурю!

Думать и колебаться некогда: названные братья бились всерьез, обрушивая на щиты страшные удары, каждый из которых грозил стать роковым для одного из соперников.

«Там, где вражда, сеять мир!.. Даже если ради этого самому миротворцу придётся стать чьим-то врагом!»

Искусный воин, подобный Лодору, всегда, даже в пылу боя, видит, что творится у него по бокам. Но, видимо, уж слишком он увлёкся своей сокрушительной атакой, предвещающей ему близость победы. Впрочем, как и его противник, выжидающий подходящий момент для одного точного удара. Лодор не заметил Марка, а обернулся к нему лишь тогда, когда пика миротворца воткнулась в землю – аккуратно между его ног. С инерцией собственного тела, при всей своей ловкости предводитель Братства Волка справиться не сумел – споткнулся и полетел под ноги Ификлу. Тот, озарившись победной улыбкой, вскинул булаву, чтобы с торжествующим гиком обрушить её на голову поверженного противника…

…Марк оказался на долю секунды быстрее. В два прыжка он оказался почти за спиной Ификла и с силой ударил его древком под колени. Крепкие ноги Ификла подогнулись, он тяжело рухнул на спину, выпустив от падения булаву. Победная ухмылка на его лице сменилась сперва изумлением, затем – гримасой ярости.

Сотни взглядов замерли. По рядам зрителей пронеслись возгласы изумления.

Не теряя ни секунды, Марк поддел секиру Лодора поперечиной пики и сильным броском отшвырнул за ряд камней, ограждающих место боя. Люди в первых рядах отскочили, чтобы оружие не угодило им по ногам. Лежащий на спине Ификл, уразумев, что сейчас и его булаву постигнет та же участь, яростно зашарил рукой по земле, но спешка его и подвела. Марк снова успел первым. Одноручная шипованая булава полетела вслед за секирой.

Народ встретил это событие неоднородным гулом. Одни кричали в восторге, другие изрыгали проклятия, третьи взывали к справедливости и требовали продолжения поединка. Из отрядов Ификла и Лодора выступили сразу несколько воинов, предлагая оружие своим вождям, которые в ярости вскочили на ноги, готовые разорвать подлого миротворца голыми руками.

Судья был неумолим:

– Правила турнира запрещают противникам менять во время боя оружие, а только лишь щиты. Древней поправкой к этим правилам разрешено менять оружие только миротворцу, примиряющему враждующие стороны…

– Но он же не победил! – вскричал во всю могучую глотку Ификл. – Он сделал предательскую подножку, когда мы бились друг с другом! Это трусливая подлость, а не честная победа!

– Он обезоружил вас. И он победитель, – сухо объявил судья, наверное, сам в душе протестуя против своего решения. Но рядом были посланники князя, которых бескровный исход поединка вполне устраивал.

Толпа высыпала на место боя. Рядом с Марком появились ратники князя – обезопасить его от гнева побеждённых. Он тяжело дышал, наслаждаясь победой, утёр пот со лба, отдал кому-то пику и тут заставил себя сосредоточиться для новой схватки.

Что-то ещё кричал Ификл, требуя продолжить поединок, но Лодор, будучи умнее его и понимая, что спор бесполезен, произнёс вполголоса: